Как я узнал о том, что к Доброму Гуру не только нет вопросов, но он еще и святой (1.2)
До конца досидел лишь я и один старый, уважаемый мной человек, чья житейская мудрость, а также молодость и юность проведенные в Средней Азии помогли ему преодолеть тяготы и лишения ретрита.
Азия научила его сидеть на полу со скрещенными ногами сколь угодно долго, а житейская мудрость научила таскать маленький коробок с ганьжей у самого сердца. Ганьжа помогала не напрягаться душевно.
В ту пору жизни Добрый Гуру был вегетарианцем, а это значило, что основу нашего рациона составляла разного рода трава.
Надо ли говорить, что скудный рацион также сказался на посещаемости ?
Однако те, кто преодолел себя и не уехал в течении нескольких дней, были вознаграждены исключительно точными поучениями, которые направили медитацию в нужное русло.
Продвижение в практике не дается легко, что поделать.
Нас всех посетил мистический опыт.
На пятый день, изможденный от долгого сидения и скудной пищи, а также впечатленный психопрактикой, которой делился Добрый Лама, я узрел ИХ.
"По сухой безжизненной пустыне
Солнца луч бежит как ночь окончилась
Он скользит песок лаская вкрадчиво,
Освещая черный гроб на пьедестале каменном
Черный гроб цепями чуть приподнят
И стоит туда-сюда качается
Тишь пустыни ему служит мессу,
И лишь аспиды жарой и адом порожденные
Этим гробом денно восхищаются"
Тих воздух в песчаной глуши, но опасен для путника, что не закроет лицо куфией.
Обожжет, нападет злой ветер и от кожи останется лишь красный зуд.
Однако нечего делать - приходится идти сквозь жару. Ведь осталось совсем не много до черного гроба в средине пустыни, а там, как обещано, лежит сокровище сердца моего.
Что такое сокровище сердца твоего?
Нет ответа и лишь шагает верблюд и лишь доверие карте заставляет тебя не свернуть. Пьешь воду и бросаешь щепотку соли в рот, и мерно тихо дышишь.
Впереди, на возвышении, ты наконец-то его узрел!
То были не легенды! И ты подгоняешь в нетерпении верблюда, однако что-то навевает тревогу пред казалось достигнутым уже результатом.
Ты еще не понимаешь что , как вдруг слышишь дикие вопли сзади и ты знаешь, что это и боишься оглянуться - но все же оглядываешься,
Вакханки шумною толпою в неистовстве бегут через пустыню. Они уже увидели тебя и несть возможности сокрыться. И, тем не менее, ты бьешь верблюда, предвкушая, что до растерзания толпою хотя б заглянешь в роковой тот гроб и узнаешь
Вакханки пьют вино и растерзали по дороге зверя. Их телеса в крови, глаза горят безумьем, вакханки яростно рычат, хохочут - ты разве можешь убежать от тех, кого сам Дионис заслал в погоню!?
Как ты был своим сокровищем пленен, к чему стремился ты в пустыне, что дом лишь скорпионам и ползучим тварям?
Вакханки настигают и валят вниз верблюда. В плену и в страсти, в жажде растерзать - ты им пока не интересен!
Бежишь и прыгаешь на пьедестал, где гроб качается неторопливо.
Вакханки обступают кругом и рычат.
Одна из них, что статна и красива и нага, вступает в круг. В руках её волшебный посох деревянный. Одним движением бьет она тем посохом по гробу.
А в гробе том - твоя хранилась трезвость. Твоим была она сокровищем, но нынче понял ты - что то тебе солгали.
Удар вакханки снова настиг тот гроб и он исчез, а пьедестал из камня увился вмиг лозою виноградной, и зажурчали здесь по всей пустыне ручьи и спелые маслины, с которых каплет масло, щедрый Дионис вмиг распростер тебе над головою.
Вакханки так спасли тебя и ты, благословленный Зевсом, в долгу им не остался...
