Средства благодати в форме отпущения грехов (4)
Не столь радикально другое возражение — что отпущение грехов может легко вызвать плотское чувство безопасности у того, кому они были отпущены, и «клерикальную гордыню» у пастора. Что касается первой части этого возражения, мы допускаем, что многие пользовались и будут пользоваться отпущением грехов, а вместе с ним и исповедью, чтобы за внешним проявлением благочестия скрыть свое внутреннее отпадение от благодати. Однако и все остальные формы Евангелия (проповедь, Крещение, Вечеря Господня) были и будут подвержены такому злоупотреблению. Опасность того, что в исповеднике проснется «клерикальная гордыня», действительно присуще римской пародии на отпущение грехов, которую совершает особое священство, учрежденное Папой и в отличие от всех остальных христиан наделенное властью отпускать грехи. Однако христианская власть отпускать грехи — это полномочие, которым Христос наделил всех верующих, и служители церкви, публично применяющие эту власть, всего лишь служат христианам по их поручению.
Нам осталось рассмотреть последнее и в то же время самое распространенное и убедительное возражение против отпущения грехов. Оно формулируется так: «Никто из людей не способен испытывать сердца и не обладает всеведением. Следовательно, никто из людей не может знать, истинно ли сокрушается грешник, просящий об отпущении грехов, и есть ли в его сердце истинная вера. Поэтому ни один человек не должен превозноситься над другими и присваивать себе право провозглашать отпущение грехов». В основе этого возражения лежит такая мысль: отпущение основывается на раскаянии и вере человека, который просит об отпущении грехов. Вопреки этой ошибочной мысли следует настаивать на той истине, что отпущение основывается не на состоянии сердца человека, в полностью и всецело на состоянии Божьего сердца. Состояние же Божьего сердца нам хорошо известно — не потому что мы всеведущи, а потому, что Бог открыл нам Своё сердце в Евангелии. Из него мы совершенно точно знаем, что еще до раскаяния и веры Бог во Христе полностью примирился с каждым человеком, не вменяет грешникам их преступления, но прощает их согрешения, и что всем христианам, включая тех, кто призван на публичное служение, Бог повелел говорить о примирившемся сердце Божьем, провозглашать прощение грехов во всем мире, и в особенности тем, кто явным образом исповедует свои грехи и желает их отпущения. Соответственно, отпущение, как часто пишет Лютер, ни в коем случае не представляет собой Fehlschluessel, то есть ложный, поддельный ключ. Среди всех народов и во всех странах не найти ни одного человека, которого мы обманули бы, не только уверяя его, и с клятвой утверждая именем Бога: «Через Христа Бог примирился с тобой, не вменяет тебе твоих грехов, но прощает их». Если он не поверит нам, это его проблема. Тем не менее, остается истиной тот факт, что Бог примирил себя с ним через Христа, и что он должен уверовать в совершившееся примирение на основании божественно установленной проповеди. Мысли о Fehlschluessel, как справедливо указывает Лютер, — следствие того, что мы основываем отпущение на своем раскаянии, своей вере, своем обновлении, короче говоря, на своем субъективном состоянии и достоинстве, а не на совершенном деле примирения Христова.
Таким образом, очевидно, в чем корень проблемы. Те, кого соблазняет идея отпущения грехов, игнорируют библейское учение о всеобщем и полном примирении мира через заместительное искупление Христа. Они, конечно же, будут говорить о Христе как Примирителе людей в общем смысле. Они также скажут, что совершенное Христом примирение оказало «великое» воздействие на Бога. Христос, как любят говорить в наше время, на самом деле «действенно» подготовил путь для новых «взаимоотношений» Бога и человека. Тем не менее, они придерживаются ложного мнения, будто Бог проявляет к людям благость в полной мере лишь после того, как в них произошла перемена. Другими словами, они верят, что совершенное Христом примирение на самом деле расположило Бога, приготовило Его к тому, чтобы отпускать грехи; однако это расположение переходит в сердце Бога в реальное прощение грехов лишь после того, как люди изменяют свое мышление о Боге. Одни связывают такую перемену ума в человеке, которая должна завершить перемену в сердце Бога, с сокрушением и верой; другие, отошедшие несколько дальше от христианской веры — с обновлением и, по крайней мере, с началом освящения. Отсюда вытекает еще одна ошибочная мысль: что Евангелие представляет собой не провозглашение прощения ради Христа, а обнародование Божественного «плана спасения» или объявление условий, исполнением которых человек может обрести прощение грехов. Так, Кёрн пишет об «исторически завершенном» примирении во Христе, но потом ограничивает «завершенное» примирение заявлением о том, что «прощение грешников стало этически возможным на все времена». Прощение становится фактом, лишь когда «основание спасения, заложенное Христом, действенно преображает жизнь человечества, приводя ее к угодную Богу виду» (Grundriss der Dogmatik, p. 118).