Если исповедание веры, по существу, представляет собой действие Святого Духа как в душе отдельного человека, так и во всей Церкви, мы понимаем первую великую функцию истинного исповедания: оно соединяет верующих. Нигде эта первая функция исповедания не выражена лучше, чем в литургии Восточной Церкви, где символ веры следует за поцелуем мира. Диакон возглашает: "Возлюбим друг друга, чтобы в единомыслии исповедать". И хор продолжает: "Отца и Сына и Святого Духа - Троицу единосущную и нераздельную". Затем следует символ веры, который первоначально произносили от первого лица множественного числа: "Pisteuomen eis hena theon. . . ." Во все времена исповедание веры было самым ярким выражением того "единства Духа в союзе мира", которое...

Благочестивые родители, в особенности жены, часто ищут у нас утешения в связи с тем, что им пришлось пережить муки и душевные терзания во время вынашивания ребенка, когда, несмотря на их лучшие намерения и против их воли, произошли преждевременные роды, и ребенок умер при рождении или родился уже мертвым.

Следует заметить, что каждому человеку доступна определенная часть знаний о природе. Например, я знаю, что язык собаки хорошо заживляет раны, что кошка ловит мышей, даже когда не голодна, что ястреб ловит куропаток и т. д. Один человек может знать о природе больше, чем другие, либо благодаря собственному опыту, либо благодаря наставлениям. Однако Бог открыл нам не все факты о природе, а лишь малую их часть. Но человеческий разум любознателен и всегда хочет знать все больше и больше, поэтому и началось изучение и исследование природы.

С давних времен в течение семи дней (17-23 декабря), предшествующих Сочельнику, во время вечерних богослужений Западная Церковь поет перед Песнью Богородицы (Magnificat) прекрасные антифоны. Происхождение этих антифонов в точности не известно. Боэций (480-524) между делом упоминает о них. В бенедиктинском аббатстве Флёри (ныне Сен-Бенуа-сюр-Луар) все начальствующие лица аббатства, начиная с самого аббата, по-очереди повторяли эти антифоны, после чего каждый член общины получал подарок. К восьмому столетию они уже стали частью торжественных богослужений в Риме.

Хилиазм порочит евангельский принцип. Спасение дается только по благодати. Спасение даруется только Евангелием. Эта истина - основа христианского богословия и всей христианской мысли. Она главенствует в христианском богословии. Она нетерпима ни к каким представлениям о том, что человек может обрести спасение каким-либо иным путем, нежели через Евангелие благодати. И оно определяет всю христианскую мысль. Евангелие о прощении грехов - первейшая мысль христианина, его главная радость, его духовное всё. Это евангельский принцип, и этот принцип опорочен хилиазмом. Действительно, хилиасты в протестантских церквях не отрицают главного постулата христианской религии - оправдания по вере, спасения по благодати. Хилиасты-лютеране...

Время создания Библии на немецком языке не было случайным, как если бы Лютер, не зная, чем заняться в Вартбурге, решил скоротать недели до своего возвращения в Виттенберг, попробовав себя в переводе Нового Завета. Хотя в Вартбурге у Лютера было меньше дел - ни проповедей, ни лекций, - перевод Библии на немецкий язык был не простой случайностью, а богословской необходимостью. Достаточно вспомнить слова, произнесенные Реформатором в Вормсе: «Я связан текстами Писания, которые цитировал, и моя совесть находится в плену у Слова Божьего». К тому времени Лютер уже однозначно усвоил принцип sola scriptura, согласно которому Библия и только Библия является источником и правилом христианского вероучения.

«…он зовет своих овец по имени и выводит их. И когда выведет своих овец, идет перед ними; а овцы за ним идут, потому что знают голос его. За чужим же не идут, но бегут от него, потому что не знают чужого голоса» (Ин. 10:3-5)

1. Есть только один Бог — Отец, Сын и Святой Дух — Он признал меня Своим, отметив меня Крестом Христовым. (Призывный возглас, обращенный к Троице.)

Можно, конечно, в некотором правильном смысле говорить о "высшем единстве" Закона и Евангелия, поскольку и тот, и другое есть Слово Божие, или, выражаясь более конкретно, поскольку один и тот же Бог в Законе требует и обвиняет, а в Евангелии снимает все требования и все обвинения и только прощает. Лютеранские богословы вместе с Лютером говорят: Lex est Deus accusans et damnans; evangelium est Deus absolvens et iustificans. Однако именно такое "высшее единство" — что и то, и другое есть Слово Божье, и что и в обоих проявляет Свое отношение к людям один и тот же Бог, — и отвергают современные богословы. Они утверждают, что такое представление о Боге и Божьих действиях лишено "единства мысли", "фрагментарно", "стратифицировано"...

Многое еще предстоит сделать, прежде чем мы сможем сказать, что американская лютеранская церковь полностью овладела этим богатым наследием.