Можно ли верить в погрешимое собрание непогрешимых книг?  

Майкл Пэттон

Я смотрю на 23-ю страницу своей Библии и вижу список всех библейских книг. В общей сложности их насчитывается 66 — 39 в Ветхом Завете и 27 в Новом. Часто их называют «каноническими». Греческое слово κᾰνών означает «правило» или «мерная трость». (На случай, если вы этого не знали!) Соответственно, канон Писания представляет собой перечень («правило») книг, которые христиане считают библейскими. Между христианскими течениями есть некоторые разногласия относительно количества таких книг. Каноны протестантов, католиков и православных отличаются (кроме того, свои каноны есть и у некоторых восточных церквей). Католики и православные включают в свои издания Библии несколько книг, именуемых «второканоническими», или, как предпочитают говорить некоторые, «апокрифов» (следует также заметить, что православная церковь все еще не определилась окончательно со статусом апокрифических книг).

Откуда я знаю, какие книги должны быть в Библии?

Этот вопрос действительно важен. Католики и православные обычно ссылаются на то, что список канонических книг был составлен в конце IV — начале V века поместными соборами. Только на Тридентском соборе (1545-1563) римско-католическая церковь приняла непогрешимый догмат о библейском каноне в его нынешнем виде (включая апокрифы).

Я убежден, что в Библии должны быть 66 книг протестантского канона — не больше, не меньше. Я убежден, что все 66 книг богодухновенны, безошибочны и непогрешимы. Однако список книг на 23-й странице мой Библии — не часть канона. Иначе говоря, сам этот список не входит в состав богодухновенного Слова Божьего. Я пользуюсь переводом English Standard Version (ESV), однако сказанное относится к любому переводу на любом языке. Более того, проблему не решает ни одна древняя рукопись на греческом языке или на иврите. Поэтому я сталкиваюсь с потенциальным затруднением. Если я не верю в существование непогрешимого земного авторитета (будь то папы или вселенского собора), который вправе определять, какие книги должны быть в Библии, как я могу быть уверенным в правильности канона?

Погрешимый канон непогрешимых книг

Роберт Спраул первым высказал мысль о том, что протестанты располагают погрешимым каноном непогрешимых книг. Но как это возможно? Какой прок в таком каноне? Католики часто смеются над протестантами (сторонниками принципа Sola Scriptura) и говорят, что мы сами заперли себя в замкнутом кругу противоречий. Принцип Sola Scriptura был одним из двух главных боевых кличей Реформации XVI столетия. В сущности он означает, что Писание представляет собой высший или окончательный авторитет для Тела Христовы во всех вопросах христианской веры и жизни. Исповедуя этот принцип, мы не отрицаем существование других авторитетов — просто ни один из этих других авторитетов не может быть высшим или окончательным. Католики же, напротив, утверждают, что у них есть непогрешимый список непогрешимых книг, поскольку у них есть непогрешимый живой авторитет (в лице папы и магистериума). Соответственно, они считают Библию непогрешимой только потому, что так утверждает земной авторитет, который они считают непогрешимым. С их точки зрения, протестантам приходится опираться на мнение земных непогрешимых авторитетов, чтобы отрицать существование земных непогрешимых авторитетов!

Разве это не означает, что мы сами пилим сук, на котором сидим?

Погрешимое толкование непогрешимых книг

Кроме того, есть еще вопрос толкования. Протестанты не верят, что существует некий непогрешимый авторитет, способный догматически оформить состав библейского канона. Вам этого кажется мало? Они также не верят в непогрешимый авторитет толкователей Библии. Таким образом, можно поднять проблему на следующий уровень: протестанты располагают погрешимым толкованием погрешимого канона непогрешимых книг. Печалька… Не пора ли уже переплывать Тибр (обращаться в католицизм)?

Непогрешимая уверенность

Не спешите. В конце концов, речь идет об эпистемологии. Эпистемология отвечает на вопрос «откуда ты это знаешь?» Откуда мы знаем, что канон правилен? Откуда мы знаем, что наше толкование правильно? Оба этих вопроса по умолчанию предполагают необходимость абсолютной уверенности. Почему мы в этом уверены? Более того, почему наша уверенность в этом абсолютна?

Я бы задал следующий вопрос: нужна ли нам абсолютно непогрешимая уверенность в чем-то, (1) чтобы наша вера в это «что-то» была оправдана, (2) чтобы с нас можно было спросить за веру в это «что-то». Я думаю, что нет, и вот почему.

1. Нам не обязательно иметь непогрешимую уверенность

Тезис о необходимости абсолютной уверенности был порожден, прежде всего, эпохой Просвещения и картезианской эпистемологией. Он сложился под влиянием старины Рене Декарта, отца Века разума, и мы, люди Запада все еще находимся под сильным влиянием его представлений. Картезианство во многом подтолкнуло нас в правильном направлении, но также возложило на наше знание бремя, непосильное для человеческих существ (и носить которое никогда не входило в наши обязанности). Оно потребовало неоспоримости. Неоспоримость означает, что ваша вера во что-то или ваше знание о чем-то не могут быть ошибочными. По существу, картезианство утверждало, что убеждения ничего не стоят, если они не неоспоримы. Требовать неоспоримой уверенности в чем-либо прежде, чем мы сможем в это верить и сообразовывать с этим свои поступки, значит поднять планку так высоко, что дотянуться до нее будет под силу только Богу. За пределами математики и аналитических утверждений (например, что у треугольника три стороны) абсолютная уверенность недостижима. Возможна лишь относительная уверенность. И все мы по большому счету это понимаем. Все наши поступки, мысли и устремления подкрепляются такой относительной уверенностью. Когда мы садимся в машину и начинаем двигаться, мы лишь относительно уверены, что она остановится, когда мы нажмем на тормоз. Мы связываем всю свою жизнь с другим человеком, руководствуясь лишь относительной уверенностью, что он (или она) сохранит верность в браке. Приводить примеры можно до бесконечности, но вы, я думаю, уже поняли суть. Иногда относительная уверенность очень высока и опирается на факты. Но даже в таких случаях она относительна. Я способен ошибаться, как бы мала ни была вероятность этого. Но одно лишь то, что наша уверенность относительна, не избавляет нас от необходимости что-то делать и во что-то верить.

Приведу еще один пример. Я убежден, что завтра солнце встанет. Я готовлюсь к наступлению каждого дня с уверенностью в этом. Каждый вечер я завожу будильник и просматриваю список встреч на следующий день с уверенностью в том, что следующий день наступит. И, хотя я уверен, что на следующий день солнце встанет, моя уверенность не непогрешима и не неоспорима. Может возникнуть некая астрономическая аномалия, из-за которой земля перестанет вращаться. Может быть, прилетит астероид и уничтожит землю. Ночью может прийти Христос. Короче говоря, у меня нет абсолютной непогрешимой уверенности в том, что следующий день наступит. Однако это обстоятельство не освобождает меня перед Богом и людьми от необходимости верить, что завтрашний день придет. Что, если на следующее утро я не приду на важную встречу и объясню свой поступок тем, что «я не завел будильник, поскольку у меня не было неоспоримой уверенности в наступлении нового дня»? Будет ли это достойным оправданием? Нет, ни в глазах Бога, ни в глазах человека, с которым я не встретился.

Я понимаю, что уже много написал, но потерпите, пожалуйста, еще немного.

Людей, которые требуют неоспоримой уверенности во всем, мы называем умственно нездоровыми. Помните главного героя кинофильма «А как же Боб?»? Его болезнь проявлялась в том, что он принимал решения, основываясь на факторе невероятности. Поскольку существовала возможность, что с ним произойдет нечто плохое, если он выйдет из дома, Боб считал, что так оно и будет. Вероятность разных событий разная. Мы принимаем во внимание степень вероятности. Одно лишь то, что солнце теоретически может не взойти завтра, не означает, что оно вероятно не взойдет.

Не забывайте: возможность и вероятность — не одно и то же. В риторике и логике ошибка, основанная на путанице между этими понятиями, называется «аргументом к вероятности» (ее следовало бы назвать «аргументом к возможности», но что есть, то есть). На латыни ее название звучит еще внушительнее: possibiliter ergo probabiliter.

Но давайте вернемся к библейскому канону. По сути, упрек католиков в адрес протестантов выглядит так: вы не можете полагаться на свой список библейских книг, потому что он может быть ошибочным. Но возможность ошибки (погрешимость) не делает ее вероятной. В конечном счете, когда речь идет о Библии, как и любых других жизненных вопросах, нам приходится оценивать вероятность, опираясь на факты. Чем надежнее факты, тем больше вероятность.

2. У вас тоже нет непогрешимой уверенности

Дымовая завеса неоспоримой уверенности, которую на первый взгляд дает римокатоликам наличие живого непогрешимого авторитета (магистериума), тут же рассеивается, как только мы понимаем, что все мы погрешимы. Ни один человек не станет претендовать на личную непогрешимость. Каждый понимает, что в поисках истины мы можем допустить самые разные ошибки. Следовательно, любая вера в непогрешимый живой авторитет может быть ошибочной. Как выразились Гайслер и Маккензи, «Все, что есть у католиков, — это вероятное знание». Католики справедливо признают, что у них нет непогрешимых доказательств непогрешимости учения магистериума. Даже те аргументы, которые у них есть, они сами считают лишь вероятными. Иначе говоря, на основании личного мнения и погрешимого толкования фактов они верят в якобы непогрешимый церковный магистериум, который в свою очередь определяет состав непогрешимого канона. Оснований для веры в непогрешимость церкви у них не больше, чем у нас — для веры в непогрешимость канона.

Это означает, что все мы плывем по одному течению, только в разных лодках. Католики погрешимо верят в непогрешимость авторитетного догмата о непогрешимом каноне. Протестанты погрешимо верят в непогрешимый канон. В обоих случаях авторитетные мнения должны быть подкреплены фактами, и их приходится толковать погрешимым людям.

Таким образом, у меня возникает вопрос: в чем, собственно, разница?

Мы располагаем погрешимым собранием непогрешимых книг? Да, полагаю, что это так. Но в конечном счете все наши убеждения погрешимы и не застрахованы от ошибок. Меня это устраивает. Но не забывайте: возможность ошибки еще не означает, что она вероятна. Решение должно опираться на факты. И я убежден, что свидетельства в пользу протестантского канона из 66 книг не только достаточны, но и убедительны.

Источник: https://credohouse.org/blog/how-can-i-believe-in-a-fallible-collection-of-infallible-books