Модерн, секуляризация, нарциссизм и церковь
У этой проблемы два источника. Первый - наше общество и наша культура в целом. Вся западная цивилизация переживает переломный момент. Действительно, со времен эпохи Просвещения в западной цивилизации медленно нарастал кризис, который в 1960-х годах усилился и приобрел новую остроту. У этого явления есть разные грани. Среди его составляющих - запредельный индивидуализм, потребительство, прагматизм, популизм, акцент на технологиях, статистике и методах (в том числе управленческих), ориентация на опыт в ущерб истине, представления о жизни, в которых нет места прошлому (с упором на настоящее, пренебрежительными отношением к прошлому и безразличием к будущему), акцент на психологическом благополучии человека, которое должен обеспечить терапевтический склад ума. Суть всех этих разнообразных черт, по-видимому, отражают три термина: модерн, секуляризация и нарциссизм. Гиннесс определяет модерн как «образ и устройство мира, порожденные силами развития и модернизации, в особенности капитализмом, промышленными технологиями и телекоммуникациями». O секуляризации он пишет: «...самый острый вызов модерна - не секуляризм, a секуляризация. Секуляризм - философия, секуляризация - процесс... Две наиболее узнаваемые отличительные черты секуляризации в Америке - превозношение цифр и методов». Нарциссизм описывает личность, сформированную силами модерна и секуляризации. Кристофер Лаш объяснил, как связаны между собой наша культура и нарциссическая личность. Дэвид Уэллс так обобщает предложенное Лашем описание нарциссической личности:
Имеется в виду человек, лишенный внутреннего нравственного стержня, который пыталось сформировать предыдущее поколение, и взамен одаренный повышенным интересом к имиджу, а не к сути. На смену усилиям, направленным на формирование характера, пришли усилия, направленные на управление впечатлением, которое мы производим на окружающих. За этой постоянной игрой в шарады, за этой сменой культурных масок скрывается личность, как правило, неглубокая, самовлюбленная, скрытная, избегающая обязательств, не привязанная ни к людям, ни к месту, желающая держать все двери открытыми для себя и зачастую не способная ни на преданность, ни на благодарность. Отсюда, в свою очередь, возникает странное психологическое противоречие. С одной стороны, эта личность, страдающая от неуверенности в себе, движима сильным желанием полностью контролировать жизнь. Этим объясняется современная технологическая мания... С другой стороны, такой человек часто оказывается не готов принять жизненные ограничения, а значит, склонен верить в то, что глубоко иррационально. Именно поэтому примитивные мифы и суеверия сегодня идут рука об руку с компьютерными премудростями и безудержной секуляризацией.
Влияние модерна и секуляризации ощущается в нашем обществе повсеместно. К сожалению, многие церкви подстраиваются под эти тенденции, внедряя некоторые аспекты движения церковного роста якобы для удовлетворения "потребностей" (и не подвергая сомнению правомерность этих самых "потребностей"). Многие приверженцы движения церковного роста, похоже, забыли, что культура, в которой мы живем, отнюдь не нейтральна по отношению к церковной проповеди.
0с Гиннесс делает примечательный вывод: «...модерн бесконечно упрощает благовестие, но в то же время бесконечно усложняет ученичество... Проблема не в том, что христиане исчезли, а в том, что христианская вера стала настолько обезображенной. Под влиянием модерна мы, современные христиане, способны в буквальном смысле завоевать мир, потеряв при этом собственные души». Далее он перечисляет пять парадоксов:
Во-первых, протестанты сегодня как никогда испытывают потребность в протесте и реформах. Во-вторых, евангелические верующие и фундаменталисты стали самым обмирщенным церковным течением. В-третьих, консерваторы становятся самыми ярыми поборниками прогресса. В-четвертых, во многих случаях христиане оказываются главными виновниками собственной секуляризации. В-пятых, благодаря некритическому отношению к модерну церковь оказывается самым эффективным могильщиком самой себя.
Однако Гиннесс не просто констатирует проблему. Он бросает американским евангелическим христианам серьезный вызов: "Пришло время снова прибить тезисы к дверям церкви... Христианство становится предательством христианской веры Нового Завета. Притворяться, что это не так, значит либо быть слепым, либо насмехаться над Богом".
Многие опасаются, что движение церковного роста, пытаясь удовлетворить потребности нарциссической культуры, демонстрирует характерные признаки модерна и секуляризации. Лютеранство также испытало на себе влияние движения церковного роста, в том числе и его представлений о поклонении.