Отличалось ли позднее христианство от раннего?
Думаю, будет справедливо сказать, что в последние десять лет наблюдается определенное возрождение академического интереса к раннему христианству.
Под «ранним христианством» я не имею в виду христианство, представленное великими деятелями IV и V веков — того периода, когда церковь пришла к власти, — например, Афанасием Великим, Константином Великим, Блаженным Августином. Я имею в виду период времени сразу после смерти апостолов, прежде всего, II и III века, когда христианство все еще находилось в зачаточном состоянии, и пыталось выжить во враждебном римском мире.
К числу недавних публикаций, охватывающих этот важный период истории (а иногда и другие) относятся книги Stark, Rodney. The Triumph of Christianity (2011), Hurtado, Larry. Destroyer of the gods (2016), Kruger, Michael J. Christianity at the Crossroads (2017), Ehrman, Bart. The Triumph of Christianity (2018), а также Edwards, James. From Christ to Christianity (2021).
Чем обусловлен такой интерес? Думаю, ученые вновь начинают понимать то, что нам было известно всегда: достоверность более поздней (и более полной) версии христианства зависит (во всяком случае, отчасти) от того, можно ли найти ее основные черты на предыдущих этапах существования христианства.
Если же это не представляется возможным, если удастся доказать, что между двумя версиями существует радикальный разрыв, можно сделать вывод, что христианство, которое завоевало господство, — это не «настоящее» христианство, а просто придуманная людьми система, порожденная соображениями политики, власти или просто случайными факторами, и не согласующаяся с более ранней (подлинной) версией.
В результате можно прийти к выводу, что ранняя (подлинная) версия христианства была подавлена и забыта на много столетий. И тогда нам останется только пожелать, чтобы какие-нибудь ученые набрались смелости и вернули нам эту утраченную версию христианства, восстановив ее в правах.
Что ж, возможно, это желание исполнили авторы самой свежей публикации, книги After Jesus Before Christianity: A Historical Exploration of the First Two Centuries of Jesus Movements (HarperOne, 2021). Ее авторы, Эрин Вернкомб, Брэндон Скотт и Хэл Тауссиг, представляют организацию Westar Institute (по существу, головная структура известного проекта Jesus Seminar).
Смелое утверждение
Если можно о чем-то судить по предисловию, написанному Сью Монк Кидд, претензии авторов скромными не назовешь: «Вы собираетесь прочесть книгу, которая способна переписать историю — а именно, давнюю «генеральную идею» о том, как возникло христианство» (p. xi). Что же это за «генеральная идея», которую авторы намерены переписать? Это убежденность в том, что «христианство» представляло собой единую, непрерывную древнюю традицию, выражающую единственную истину» (p. 3).
Иными словами, цель книги — показать, что между поздней версией христианства и его ранними вариантами лежит огромная пропасть. Если поздняя версия выглядит стабильной и целостной, то ранняя стадия христианства представляла собой пестрый, яркий «калейдоскоп» самых разных взглядов, мозаику из «плиток разной формы и разного размера», которые не поддаются четкой классификации и не укладываются в традиционные стереотипы (p. 3).
Авторы выразились без обиняков: «В первые два века того, что мы называем „христианством“, не существовало» (p. 4).
Возвращение к идеям Вальтера Бауэра
Конечно, всякий, кто знаком с историей изучения раннего христианства в XX столетии, сразу поймет, что в целом в этих утверждениях нет ничего нового. В 1934 году Вальтер Бауэр в своей монографии Heresy and Orthodoxy in Earliest Christianity высказывал, по существу, те же самые мысли относительно крайнего разнообразия убеждений в первые века христианства и утверждал, что «ортодоксия» — это всего лишь результат укрепления церкви в IV-V столетиях. Действительно, значительная часть современных критических работ, посвященных раннему христианству, основана на парадигме Бауэра (в той или иной форме).
Тезис Бауэра был подвергнут решительной (кто-то скажет разгромной) критике, однако некоторые его мысли были правильны. Например, будет справедливо признать, что в самые первые века в богословское разнообразие христианстве было гораздо шире, чем мы обычно думаем.
То же самое можно сказать и о данной книге. Авторы справедливо отмечают, что в некоторых отношениях ранние века сильно отличались от последующих, и что нам необходимо лучше понять эти отличия. Однако в ряде случаев авторы, похоже, сознательно преувеличивают разрыв между ранней и поздней версиями христианства и настаивают радикальном несоответствии между ними, хотя этот тезис, на мой взгляд, не подкреплен доказательствами.
Так чем же, по мнению авторов этого нового тома, ранняя версия христианства радикально отличалась от более поздней? В рамках краткого обзора невозможно предложить исчерпывающий анализ, но вот три наиболее заметных отличия.
Гендерные вопросы
Несколько глав книги посвящены теме семьи, самоидентификации и гендера. В частности, авторы подчеркивают, что в первые века женщины играли более заметную роль в церковном служении. Особое внимание они уделяют апокрифическому Евангелию от Марии, которое наделяет Марию «особым, высшим авторитетом», превосходящим даже авторитет апостолов (p. 104).
Как же быть с книгами Нового Завета, в которых могут быть отражены иные взгляд на роль женщины? Например, авторы считают, что 1-е Послание к Тимофею (а также Послания к ефесянам и колоссянам) написал не Павел. А такие отрывки, как 1 Коринфянам 11:2-11 и 14:33-36, которые также существенно расходятся с Евангелием от Марии, они считают позднейшими вставками. Взамен авторы предлагают читателю сосредоточить внимание на таких текстах, как Гал. 3:28, где сказано, что «нет мужеского пола, ни женского».
Разумеется, мнение авторов относительно каждого из этих текстов можно оспорить, и оно уже неоднократно было оспорено (размеры статьи не позволяют вернуться к этим дискуссиям). Более того, есть серьезные сомнения в том, что Евангелие от Марии обладает достаточной исторической достоверностью, чтобы придавать ему больше веса, чем другим писаниям.
Но если авторы лишь хотели показать, насколько раннее христианство ценило женщин, в подобном манипулировании текстами и историей нет никакой необходимости. Достоверные библейские тексты, такие как 16-я глава Послания к римлянам, и без того показывают, что женщины в первые века играли очень важную роль в церкви, а святоотеческие свидетельства это подтверждают. Совершенно незачем извлекать на свет Евангелие от Марии, чтобы это доказать.
Изобретение ортодоксии
Вполне ожидаемо основной постулат книги — в котором чувствуется влияние Бауэра — состоит в том, что идея ереси как таковая представляет собой «порождение последующих веков» (p. 203), имеющее своей целью укрепить власть церкви и подавить инакомыслие. Авторы утверждают: «Сильный негативный смысл появляется в слове „ересь“ лишь в конце II столетия» (p. 201). До того момента ни ереси, ни ортодоксии не было, существовали лишь разные «направления» богословской мысли.
У меня опять-таки нет возможности полноценно опровергнуть подобные тезисы (я подробно изложил свои доводы в книге The Heresy of Orthodoxy). И все же следует отметить, что аргументация авторов в значительной мере сосредоточена на самом слове «ересь» (αἵρεσις) и на том, что в Новом Завете оно не используется в отрицательном смысле.
Однако такой подход основан на путанице между словом и идеей. Да, возможно, слово αἵρεσις таким образом в книгах Нового Завета не использовалось, однако идея «ереси» в них, несомненно, присутствует. Новозаветные авторы упоминают самые разные ложные и неприемлемые учения: пустая философия и мифы (Кол. 2:8; 1 Тим. 1:4; 4:7; 2 Тим. 4:4; Титу 1:14; 2 Пет. 1:16); языческая мистика (Кол. 2:18; Иуды 8); различные аскетические практики (Кол. 2:18; 1 Тим. 2:15; 4:1-5; Титу 1:15); эсхатологический оптимизм (2 Тим. 2:17-18; Мф. 24:25; Мк. 13:21; Лк. 21:8); эсхатологический скептицизм (1 Кор. 15:12; 1 Фес. 5:3; 2 Пет. 3:4); ложные представления о Христе (Мф. 16:13-14; Ин. 1:14; 1 Ин. 2:22-23; 4:2-34 2 Ин. 7; 1 Тим. 3:16); антиномизм (Титу 1:16; 2:14; Иак. 2:14-26; 2 Пет. 2:1-20; Иуды 8-16; Отк. 2:14-16; Мф. 5:17-18) и, конечно, учение «иудействующих» (Гал. 2:15-16; 3:19-24; 1 Тим. 1:7; см. Деян. 15:1).
Почему же авторы не рассматривают подобные отрывки как доказательство существования реальной разницы между ересью и ортодоксией в первые века? Просто потому что многие из перечисленных текстов принадлежат перу Павла. А роль Павла, по их мнению, была не так уж велика. Более того, пятнадцатая глава книги посвящена разъяснению того, почему фигура Павел не имела особого значения для раннего христианского движения.
С другой стороны, если Павел не был значимой фигурой, это сводит на нет некоторые аргументы самих авторов. Например, если мнением Павла можно пренебречь, почему нас должно волновать, что он написал в Галатам 3:28?
Отрицание Нового Завета
Ни одна книга, выдержанная в духе Вальтера Бауэра, не будет полной без этого заключительного утверждения. Одно из главных различий между ранним и поздним этапами развития церкви заключается в том, что «в первые два века никакого Нового Завета не существовало» (p. 304). Собственно, авторы называют мысль об этом «одним из самых больших сюрпризов», которые ожидают читателя в их книге (p. 303).
Я не совсем понимаю, в чем тут «сюрприз», ведь на протяжении последнего столетия множество ученых, включая самого Бауэра, говорили, по существу, то же самое. Сейчас это практически стало мантрой — говорить, что у первых христиан не было Библии.
В определенном узком смысле с данным утверждением можно согласиться. Если под «Новым Заветом» имеется в виду полный, законченный и закрытый сборник, состоящий из 27 книг, то, да, его действительно не существовало приблизительно до IV века (хотя выше я писал, что полные списки новозаветных книг появились уже в третьем веке).
Кроме того в процессе подобного анализа авторы упускают из виду, что уже к середине II века сложилось «ядро» канонических книг Нового Завета (приблизительно 22 из 27), которое использовалось как Писание. Даже если его границы были немного размыты, утверждать, что «Нового Завета не существовало», — явное преувеличение.
Заключение
Для тех, кто интересуется вопросами формирования христианского движения в самые первые столетия, книга After Jesus Before Christianity станет увлекательным чтением. В ней присутствует ряд дерзких утверждений, которые, несомненно, вызовут у читателя любопытство и побудят к дальнейшим размышлениям. Кроме того, в книге есть несколько полезных моментов, на которые необходимо обратить внимание: например, раннему христианству было свойственно большее разнообразие, чем мы обычно думаем; роль женщин в раннехристианском движении оценивалась высоко.
Однако авторы снова и снова выходят далеко за пределы того, что можно подкрепить доказательствами. Они пишут, что подходят к исследованию «с непредвзятостью» и «не исходят ни из каких допущений» (p. 1), однако в результате приходят к вполне предсказуемому выводу, который, так уж получилось, соответствует давно известной парадигме Вальтера Бауэра, существующей уже почти 100 лет.
Авторы утверждают, что книга способна «переписать историю». В определенном смысле так оно и есть. Они переписали историю первых христиан. Вопрос лишь в том, можно ли признать новый вариант более достоверным, чем прежний.