Германн Зассе о важности церковных исповеданий веры

Если исповедание веры, по существу, представляет собой действие Святого Духа как в душе отдельного человека, так и во всей Церкви, мы понимаем первую великую функцию истинного исповедания: оно соединяет верующих. Нигде эта первая функция исповедания не выражена лучше, чем в литургии Восточной Церкви, где символ веры следует за поцелуем мира. Диакон возглашает: "Возлюбим друг друга, чтобы в единомыслии исповедать". И хор продолжает: "Отца и Сына и Святого Духа - Троицу единосущную и нераздельную". Затем следует символ веры, который первоначально произносили от первого лица множественного числа: "Pisteuomen eis hena theon. . . ." Во все времена исповедание веры было самым ярким выражением того "единства Духа в союзе мира", которое сопутствует "одной вере" и "одному крещению".

Нет необходимости более подробно останавливаться на этом вопросе. Но следует возразить кое-что еще против современного искаженного понимания христианской веры. Если с одной стороны исповедание представляет собой центр, вокруг которого собирается церковь, то с другой у него есть важнейшая функция. Исповедание "Иисус есть Христос" выражало единство веры первой церкви. Тот, кто исповедует это от всего сердца, принадлежит к Церкви Христовой. Но в то же время это исповедание проводило границу между церковью и синагогой, как свидетельствует Иоанна 9:22: "...ибо Иудеи сговорились уже, чтобы, кто признает Его за Христа (auton homologese Christon), того отлучать от синагоги". Аналогичным образом имя "Кириос" проводило границу между церковью и эллинистической синагогой (словом "Кириос" грекоязычные евреи называли Яхве), а также между Церковью и многочисленными культами других "кириой" (1 Кор. 8:4 и далее; 10: 20 и далее) или между поклонением Господу Иисусу и поклонением владыке императору (см. "Мученичество Поликарпа", глава 8 и далее). Невозможно исповедовать истину, не отрицая при этом заблуждений. Поэтому уже в самой древней евхаристической литургии "Pax", святой поцелуй, бок о бок соседствует с анафемой против раскольников и еретиков (1 Кор. 16:20-22). Неизменная задача Церкви - исповедовать истину и отвергать заблуждения. Поэтому уже апостолам приходилось предостерегать верующих от ересей, о чем особенно свидетельствуют пастырские послания Павла, написанные в то время, когда христианской вере начал угрожать гностицизм. И, конечно, апостолу любви не случайно пришлось в резких выражениях обличить и осудить тех, кто отрицал воплощение (1 Иоанна 4:1 и далее, 2 Иоанна 9 и далее). Мы ничего не знаем о реакции тех верующих, которые в отличие от Иоанна допускали, что тело Христа не состояло из грязной, земной плоти. Скорее всего, они утверждали, что любят своего Спасителя так же, а может, даже больше, чем этот непримиримый хранитель ортодоксии (как он ее понимал), который не только отказывал им в праве называться братьями, но даже в любезности приветствовать их, утверждая, что в них живет дух антихриста. Но можно только догадываться, что стало бы с Церковью, будь апостолы менее ортодоксальными и более терпимыми. Если бы они созывали экуменические конференции с участием различных групп, претендовавших на роль истинной Церкви Христовой, христианство II века было бы избавлено от страшных расколов между василидианами, валентинианами, католиками, маркионитами и прочими группами, но сегодня никакой Церкви не было бы. То же самое относится и к Никейской церкви. Без анафемы на отрицавших омоусию в Никео-Цареградском символе веры 325 года, сегодня Церкви не было бы. Вполне очевидно, что не всякая анафема в истории Церкви была оправдана, но, с другой стороны, верно и то, что существовали ложные, еретические вероучения и вероисповедания, которые порождали не истинное, а ложное единство, не единство, созданное Святым Духом, а рукотворное единство. Однако люди всегда принимали Божье откровение именно так. Жители Иерусалима во времена Иеремии столкнулись с вопросом о том, кто на самом деле говорил Слово Божье - многочисленные пророки, провозглашавшие от имени Бога утешительную весть о том, что Иерусалим будет спасен, которую когда-то проповедовал Исаия, или одинокий человек, который называл этих пророков лжецами, а все ими виденное и слышанное - снами. Божье Слово может быть понято неправильно. Нет никакого непогрешимого магистериума, который решил бы за меня, что истина, а что нет. Это и придает исповеданию Церкви серьезность. Именно по этой причине Церковь не должна исповедовать того, чего нет в Слове Божьем.

- Hermann Sasse. The Confession of Faith According to the New Testament