Администрация, которая возглавит страну, обязательно проявит себя на иранском направлении

Две недели назад Директор Национальной Разведки США Джон Рэдклифф заявил о том, что Иран, наряду с Россией пытается вмешаться в выборы в США по-средствам кибератак.

Как мы знаем, до этого американские спецслужбы и частные компании (Microsoft) неоднократно заявляли о попытках иностранного вмешательства в выборы через киберпространство.

Надо сказать, с 2016 года, подобные обвинения являются неотъемлемой частью американского политического дискурса. Тем не менее, до последнего времени в атаках обвиняли Россию и Китай - абсолютных лидеров кибервойны (наряду с самими США), обладающих колоссальным потенциалом агрессивных действий в киберпространстве.

То, что Иран, обладающий номинальным потенциалом в этой сфере, приравняли к таким мастодонтам как Россия и Китай - является сигналом того, насколько пристально в Вашингтоне следят за Тегераном, и какую роль играет иранское направление в Американской внешней политике. И хотя Америка полностью поглощена внутренней повесткой, уже очевидно, что администрация, которая возглавит страну после 3 ноября, обязательно проявит себя на иранском направлении.

Вопрос лишь в том - как? Это понимают и в Тегеране, что, видимо, и стало причиной пусть и нелепой, но дерзкой попытки заявить о себе в американской предвыборной гонке.

Моя компания следит за “иранскими хакерами” уже больше двух лет, поэтому, начну с самих кибератак. Хотя по факту, действия иранских спецслужб кибератаками, в строгом смысле, назвать нельзя. Иранцы рассылали потенциальным избирателям демократов письма с угрозами, обещая расправу, в случае, если адресат не проголосует за Трампа. Делалось это от лица неофашистской организации Proud Boys, которая открыто поддерживают Трампа.

Акция, очевидно, ставила своей целью выставить Трампа агрессивным диктатором, который использует своих праворадикальных сторонников для запугивания избирателя. Хотя с политической точки зрения, это был очень правильный ход: показать Трампа, как угрозу, как источник ненависти и тем самым оттянуть у него голоса. Но, с точки зрения технической реализации, акция не увенчалась успехом. Американские спецслужбы быстро установили реальных отправителей писем с угрозами.

Иран никогда не обладал сколько-либо серьезным потенциалом в киберпространстве, и уже тем более, не имеет возможности проводить успешные кибератаки против западных целей. Тем не менее, ситуация получила огласку - “Иран вмешивается в выборы”. И говорит это сам Директор Национальной Разведки! Здесь нужно отвлечься и сказать о специфике устройства американских спецслужб после 11-го сентября (Совесть напомнит новым подписчикам, что автор материала уже давал нам интервью о 9/11: рекомендуем) .

Директор Национальной Разведки (его возглавляет Рэдклифф Джон Ли) это очень высокая должность - по сути это министр без портфеля в министерском кабинете, куда входят всего несколько человек - главы самых важных направлений исполнительной власти США.

Этот чиновник отчитывается не только лично Президенту, как и подобает министру - он представляет в кабинете всё United States Intelligence Community (Совесть: разведсообщество Соединенных Штатов).

Intelligence Community - это очень своеобразный орган государственной власти, который объединяет все спецслужбы США. В него входит 17 различных ведомств. В каком-то смысле, он напоминает российский Совет Безопасности. В него входит военная разведка, ЦРУ, АНБ и ВСЕ разведывательные ветви американский министерств. А почти у каждого американского министерства, - начиная от казначейства и заканчивая МИДом (ГосДеп), есть своя разведка. И хотя тот же ГосДеп имеет своего министра в кабинете, разведку ГосДепа (Bureau of Intelligence and Research) будет представлять именно Рэдклифф Джон Ли.

Теперь, я думаю, становится понятно, почему последние заявления настолько важны. Иран - это, одновременно, и угроза и окно возможностей. Соответственно, американская политическая элита на самом высшем уровне должна иметь чёткую позицию по данному вопросу.

Не случайно, в течение трёх дебатов, именно Ирану было уделено максимальное внимание, когда речь шла о внешней политике.

И хотя, и кандидаты в президенты, и вице-президенты обсуждали также Россию и Китай - лишь Иран удостоился внешнеполитического комментария, в то время как Россию с Китаем обсуждали именно в контексте внутренней политики и даже личных связей кандидатов.

Позиция Трампа здесь достаточно чёткая. Трамп апеллирует к традиционной республиканской повестке, которая видит в Иране главную угрозу американским интересам на всём Ближнем Востоке. Республиканцы, долгое время имевшие абсолютную поддержку американских мусульман и евреев, обвиняют Иран в агрессивных действия против Саудовской Аравии и Израиля. При этом, несмотря на то, что в наши дни большинство евреев и мусульман голосуют за демократов, апелляция к защите союзников от авторитарной экстремистской угрозы, - все еще является сильным аргументом. Последовательная и крайне результативная поддержка Трампом Израиля и Саудовской Аравии приносит очевидные плоды, и без чёткой критики Ирана, а также гарантий безопасности - такая поддержка невозможна.

Более того, военная акция США против генерала Сулеймани показала, что Трамп способен решать острые конфликты на Ближнем Востоке точечными высоко-технологичными ударами с минимум погибших в стане врага, и без единой потери среди американских солдат. Это ярко отличает его от демократов, чьи авантюры в Афганистане и Ираке стоили американцам тысяч жизней и десятков тысяч покалеченных судеб своих сограждан, в то время, как потери местного населения исчисляются сотнями тысяч.

Поэтому, в случае победы Трампа, нет оснований полагать, что его администрация изменит свою стратегию. Точечные удары и успехи по укреплению позиций союзников демонстрируют успешность такой стратегии, и вряд ли Трамп решит её менять.

Куда интереснее в этом контексте позиция Байдена. Здесь я передам слово аналитику нашей компании - американскому востоковеду, специалисту по Ирану и действующему сотруднику американского военного ведомства - Кэмерону Сильве.

Cameron Silva — Threat Intelligence Analyst; U.S Army Affiliate, Research Assistant specializing in Middle Eastern & Central Asian Affairs, and History B.A. Student at the University of Massachusetts-Dartmouth.

With the United States' presidential elections taking place on November 3, 2020, the fate of future relations with Iran lies within the upcoming results.

President Donald Trump has been a long-time critic of the Iran nuclear deal and it was one of his strong points of denunciation against President Obama that Trump expressed during his 2016 campaign for president. Once he was elected, President Trump withdrew from the Joint Comprehensive Plan of Action (JCPOA) on May 8, 2018, despite the disapproval from the other countries that were partnered in the agreement (the remaining members of the P5 plus Germany). To deter Iran's development of ballistic missiles, President Trump had imposed several non-nuclear sanctions on Iran after withdrawing from the JCPOA. If President Trump is reelected on November 3, 2020, it can be assumed that he will continue to hold a strong anti-Iran stance. This can be reasonably assumed considering the United States assassinated top Iranian general Qassem Solemani in January 2020 because of Solemani's involvement in organizing and attacking the US embassy in Baghdad, Iraq in December of 2019.

Current presidential candidate and former vice president under the Obama administration, Joe Biden will likely support rejoining the JCPOA. Biden would likely support this considering he was a vice president in the administration that helped ratify the Iran nuclear deal. Rejoining the JCPOA would strengthen US relations with the United Nations along with the rest of the P5 plus Germany. The European signatories of the Iran nuclear deal have been trying to preserve the integrity of the agreement since the US withdrawal in May of 2018. Biden has expressed his desire to try to 'fix the mistakes' that President Trump has made in regards to domestic and foreign policy meaning that the former vice president would likely try to restore agreements and relations he assisted in making during his time in President Obama's administration.

Итак, Иран остаётся одной из самых важных целей американской внешней политики, и кто бы не победил на выборах, он будет видеть в иранском направлении манифестацию, “use case” всей своей внешнеполитической стратегии - будь то сдерживание или умиротворение.