Как Алекс Гарленд и съемочная команда показали отрезвляющую антиутопию в «Падении империи»
На окраине Атланты скрипучий белый фургон петляет по шоссе, заставленному брошенными машинами. На парковке у обугленного JCPenney (универмаг одежды) садится вертолет. Вооруженные люди в военной форме патрулируют контрольно-пропускные пункты. Отряд смерти сбрасывает трупы в братскую могилу. Неподалеку гремит артиллерия.
Все это — часть съемочной площадки, но актерам, сыгравшим главные роли в «Падении империи», все казалось вполне реальным. Действие фильма происходит в Соединенных Штатах ближайшего будущего, раздираемых конфликтом. Калифорния и Техас, составляющие так называемые Западные силы, вышли из состава союза в ответ на пошедшего на третий срок авторитарного президента, который отказался от Конституции, распустил ФБР, санкционировал авиаудары по собственным гражданам и теперь стремится «ликвидировать последние очаги сопротивления». Чтобы создать как можно более правдоподобную антиутопию, режиссер Алекс Гарленд и съемочная группа превратили часть Атланты в «настоящую» горячую точку.
«Это было очень тревожно», — говорит Кирстен Данст, одна из исполнительниц главной роли, подразумевая, что фильм зачастую сливается с реальностью. — «Ближе к концу съемок шум и стрельба почти не прекращались, а после я просто посмотрела новости и увидела, что случилась очередной шутинг в школе».
К тому времени, когда премьера Civil War («Падение империи») прошла на фестивале кино и телевидения South by Southwest в середине марта, она уже вызвала некоторый резонанс в Интернете. Комментаторы на Reddit спорили, является ли безответственным ссылаться на такие серьезные внутренние потрясения в то время, когда политические разногласия в стране достигли апогея. Один человек опасался, что это «может быть истолковано как образец для подражания группами MAGA (движение Make America Great Again), если не будет изображено дотошно». Гарленд, британский ас научной фантастики, создавший «Из машины» и «Аннигиляцию», предвидел полярную реакцию. В некотором смысле, именно ради них он и снял «Падение империи» в первую очередь. «На самом деле, это фильм не только о поляризации», — говорит он. — «Скорее, это попытка завязать разговор. Это попытка найти точки соприкосновения».
Помимо всего прочего, «Падение империи», это еще и глубокое изучение персонажа. Данст играет Ли, измученную фотожурналистку, путешествующую с тремя коллегами — двумя репортерами (Вагнер Моура из «Нарко» и Стивен Хендерсон из «Леди Берд») и начинающим фотографом (Кейли Спейни из «Присциллы») — из Нью-Йорка в Вашингтон, округ Колумбия, который, по прогнозам седого вожака этой группы Моуры, находится на грани падения. Там они надеются опросить президента (Ника Оффермана), который не давал интервью больше года. Путешествие по стране, находящейся в состоянии войны с самой собой, представляет собой окольную одиссею протяженностью 857 миль, очень похожую на видеоигру, в которой герой должен избежать смерти или пленения антагонистами. В данном случае эти враги — жаждущие власти головорезы с карабинами. Гарленд основал эти угрозы и обходные пути (которые, если посчитать, почти вчетверо увеличили продолжительность путешествия) на реальных аналогах, например, на головорезе, которого играет Джесси Племонс, чей образ слегка навеян Красными кхмерами, тоталитарным движением, захватившим Камбоджу в 1975 году.
«Падение империи» с бюджетом в 50 миллионов долларов — самый дорогой фильм, выпущенный A24, и открывающий коммерческую эру модной инди-компании, которая прославилась благодаря авторским проектам, таким как «Зона интересов», «Все, везде сразу», и «Лунный свет». Но в отличие от какого–нибудь масштабного апокалиптического блокбастера или гибрида жанра в стиле The Last of Us, в его психологической драме нет фэнтезийных тропов. Здесь вы не найдете никаких зомби. Ли неохотно становится наставницей Джесси (Спейни), которая быстро замечает, что у той одно имя с выдающимся фотожурналистом времен Второй мировой войны Ли Миллер (которую скоро сыграет Кейт Уинслет в биографическом фильме).
Гарленд написал драфт сценария фильма во время карантина COVID-19 в 2020 году. Он заразился этой болезнью на ранней стадии. Выйдя из карантина в Глостершире в Англии, он попал в то, что он называет «Нарнией наоборот». Мир вокруг него казался странным, параноидальным и разделенным. Он написал сценарий той весной, предвосхищая будущее, еще больше раздираемое межконфессиональной враждой. Он наметил вымышленную предысторию событий фильма, но большей ее части не будет на экране. Год, когда происходит Гражданская война в фильме, не указан, и хотя президент, похоже, придерживается трампистского взгляда на непостоянство Конституции, твердой идеологии противостояния левых и правых в игре нет. Даже актеры говорят, что им не уделяли особого внимания контексту. «Мы как бы воссоздавали то, что происходило раньше, в наших собственных умах», — вспоминает Моура. — «Мы никогда по-настоящему не обсуждали это». Несмотря на то, что «Падение империи» лишено обычного научно-фантастического подхода Гарленда, фильм разделяет с его предыдущими работами ощущение того, что жизнь вышла из-под контроля. Умалчивать о том, как и почему это случилось, — своего рода путь Гарленда.
Преуменьшение значения политического такта позволяет «Падению империи» обратить внимание на человеческие жертвы в результате конфликта. По мере приближения квартета к Вашингтону их нерушимый союз дает трещину — и все же их стремление остается непоколебимым, даже если это может привести к смерти. Это высшее призвание и, возможно, адреналиновая зависимость. Гарленд сделал трудный выбор снимать фильм в хронологическом порядке, поэтому напряжение, испытываемое актерами, постоянно возрастало. «Мне никогда раньше не было так страшно, и я никогда не чувствовала себя более живой», — произносит Джесси после особенно душераздирающей части фильма.
Команда Гарленда прикрепила восемь маленьких камер к фургону главных героев. Поскольку в машине происходило так много сцен, постановка казалась глубоко интимной. Спейни сравнивает дорожные сцены с пьесой. Но в отличие от театра или даже обычных съемок в кино, «Падение империи» меняло локации каждые несколько дней по мере продвижения персонажей, создавая постоянные логистические головоломки, которые приходилось решать продюсерам и работникам на площадке.
Третий акт, снятый в студии Тайлера Перри в Атланте площадью 330 акров, в которой находится точная копия Белого дома, взрывоопасен — в буквальном смысле. Вертолеты сбрасывают бомбы, здания загораются, подъезжают «хаммеры», ночное небо заволакивает дым. Гарленд использовал компьютерную графику, чтобы взорвать мемориал Линкольна в момент, когда журналисты сталкиваются с отрядами повстанцев, приближающимися к столице. Чтобы подготовиться, актеры посмотрели документальный фильм 2018 года Under the Wire, в котором рассказывается о военных корреспондентах в Сирии. Данст и Спейни учились у фотографов функциям камер, чтобы казаться опытными профессионалами даже во время разразившегося хаоса. «Это был мой самый большой страх: выглядеть неуклюже, не так, словно камера — уже часть моего тела», — говорит Данст, которая училась у фотографа Грега Джаннукоса из Остина. Гарленд также нанял Рэя Мендосу, бывшего морского котика, в качестве военного советника; Мендоса поставил финальную сцену и нанял ветеранов в качестве статистов.
Правдоподобие фильма — вот что заставило комментаторов в интернете загудеть, когда в декабре дебютировал трейлер «Падения империи». Некоторые, узнав, что истоки конфликта не раскрываются более явно, могут заявить, что фильм слишком миндальничает. Но Гарленд стремился избежать «лекции» о состоянии нации. «Если вы честны, вам не нужно ничего объяснять, потому что вы и так всё понимаете», по крайней мере смутно, что вызвало беспорядки, говорит он. «Есть много фильмов, которые рассказывают всё всем и полностью это разжевывают. Я не особенно заинтересован в этом, потому что это противоречит вовлеченности. Концепция «левые против правых» не оставляет место дискуссии. В этом проблема поляризации».
Даже идея о том, что Техас и Калифорния, которые редко соглашаются в чем-либо, оба отделятся, является опровержением разобщенности, которую критикует «Падение империи». Почему, спрашивает Гарленд, так трудно поверить, что два разрозненных государства взбунтуются против фашистского правительства, переделывающего Америку по образу и подобию президента? Недавно возникли сепаратистские движения как в Техасе (получившие название Texit), так и в Калифорнии (CalExit), причем последнее концептуализирует «альтернативу потенциальному гражданскому насилию и гражданской войне в стране».
Если фильм что-то и проповедует, так это пацифистское евангелие. Голливуд иногда изо всех сил пытается отделить отвращение к войне от ее прославления. Здесь тезис очевиден. «Это антивоенный фильм, снимать который проблематично, потому что кинематограф не обязательно хочет быть антивоенным», — говорит Гарленд, отражая нередкое беспокойство экспертов по поводу того, что острые ощущения от просмотра войны на большом экране ошеломит аудиторию. Но, по крайней мере, с того ракурса, с которого это видит Гарленд, это можно и нужно увидеть. В подзаголовке обзора Rolling Stone говорилось: «Нет, это не документальный фильм — пока еще».