Невидимая сила: The Invisibles Гранта Моррисона
Легкое головокружение
История The Invisibles не случилась бы без Карен Бергер и ее руководства над импринтом DC Comics под названием Vertigo. Хотя, если вы это читаете, то наверняка знаете, что это за издательство и почему его комиксы считаются классикой.
К началу 1990-х годов DC Comics выпустила шесть серий комиксов — «Болотная тварь», Hellblazer, «Песочный человек», «Шейд, Изменяющийся человек», а также Animal Man и «Роковой патруль», — основанных на малоизвестных супергероях или фильмах ужасов, и ориентированных на зрелых читателей. Все эти серии, за исключением «Патруля», были отредактированы или спродюсированы Карен Бергер, и все они были частично или полностью написаны британскими сценаристами, большинство из которых Бергер сама же и наняла на работу.
Поэтому президент DC Comics Дженетт Кан и редакционный директор Дик Джордано попросили Бергер разработать новый издательский проект, который объединил бы эти тайтлы и расширил их до полноценной линейки зрелых комиксов. Бергер назвала импринт Vertigo и начала искать новые тайтлы. В этом ей помог бывший помощник Арт Янг, только что проваливший вместе с Disney Comics запуск линейки взрослых комиксов Touchmark Comics. В Vertigo он стал старшим редактором и представителем по связям с Великобританией, и к 1993 году Янг вместе с Бергер собрали полноценную линейку для запуска Vertigo.
Основная идея, как вы уже знаете, была в том, чтобы комиксы нового импринта предлагали читателям больший реализм, тонкость и эдакий непочтительный к мастодонтам «взгляд со стороны» британских писателей, которых наняла Бергер. И эти факторы, по идее, должны были привлечь более взрослую аудиторию.
Несмотря на то, что мы, глядя из будущего, знаем, что все закончилось хорошо, старт у Vertigo не был радужным. Поклонники независимых инди-комиксов на первом этапе отвергали комиксы импринта как «мейнстрим, запятнанный участием DC». Для поклонников же стандартной супергеройской линейки, тайтлы Vertigo казались слишком авангардными и странными, чтобы тратить на них лишние деньги.
Однако именно это нахождение в золотой середине между корпоративными комиксами и альтернативными, более личными работами, привлекли Моррисона. Для него Vertigo стал идеальным местом, где можно было выйти за рамки супергеройских условностей и шаблонов, при этом не уйдя совсем от поп-культуры.
На третий месяц существования импринта Моррисон таки явился — с дебютным комиксом «Себастьян О», минисериалом из трех выпусков о молодом и жестоком убийце из альтернативного, технологически продвинутого Лондона викторианской эпохи. Сопровождал Себастьяна по сюжету широкий спектр представителей ЛГБТ, а сам он не гнушался крови и отрезанных конечностей. «Себастьян О» пришел в Vertigo вместе с Артом Янгом из Touchmark Comics, где не нашел отклика. Интересно, почему же импринт «Диснея» отказался от этой истории?
Следом последовала «Мистическая пьеса» (ее и «Себастьяна» я разбирать не буду, потому что они, в основном, лишь перерабатывают старые темы Моррисона, но их можно найти на английском и прочитать), «Убей своего парня» (о нем немного поговорим после) и наконец, The Invisibles или «Незримые», первый онгоинг от Моррисона для Vertigo.
И хотя Vertigo в те годы тяжело давался баланс между мейнстримом и альтернативой, Моррисон успешно использовал это ограниченное пространство для создания комикса, использующего знакомые жанры и бросающего вызов идеологиям, формирующим современную западную культуру.
Жизнь в движении
«Незримые» (1994-2000) по замыслу — серия, находящаяся в постоянном изменении, специально задуманная Моррисоном для удовлетворения всех своих интересов сразу, от поп-культурных до эзотерических. Онгоинг вобрал в себя практически все его влияния: Брайан Тэлбот, Майкл Муркок, Филип К. Дик, Роберт Антон Уилсон, вуду, магия хаоса, ситуационизм, романтическая поэзия, лингвистическая теория, шпионские сериалы 1960-х годов и многое другое.
Однако, несмотря на источники вдохновения из научной фантастики и фэнтези, серия комиксов также основана на жизни Моррисона: на его путешествиях по миру, экспериментах с магией, наркотиками и опытом с трансвестизмом, выживании после почти смертельной стафилококковой инфекции и о том, как он узрел структуру вселенной на крыше хостела в Катманду. Вкратце, «Незримые» — это сторителлинг, собранный из жизни, мыслей и творческих амбиций Моррисона за последнее десятилетие двадцатого века. И комикс менялся так же быстро, как эти интересы и взгляды.
Разбирать смыслы, заложенные в «Незримых», еще раз — дело не только неблагодарное, но и бессмысленное. По количеству книг-путеводителей и справочников, интерпретирующих происходящее в 59 выпусках комикса, «Незримые» могут посоперничать с еще одним «трудным» хитом тех лет — «Матрицей».
Хотя назвать стопроцентным хитом «Незримых» (несмотря на их культовый статус) нельзя сразу по нескольким причинам. Во-первых, их старт пришелся на лопнувший пузырь коллекционирования комиксов начала 90-х, из-за чего их продажи упали так сильно, что привели к банкротству Marvel Comics. «Незримые» едва не последовали за ними и чуть ли не были отменены: продажи упали с 64 000 в начале серии до всего лишь 20 000 через полгода.
Во-вторых, и на этом сходились критики и сам Моррисон, «Незримые» просто были очень сложным чтением даже для читателей Vertigo. Согласитесь, не каждому хочется покупать книжку с картинками и внезапно обнаруживать комиксный аналог «На помине Финнеганов», которому нужен подстрочник тех же размеров, чтобы до конца разобраться в происходящем.
В конечном итоге это повлияло и на сам комикс — Моррисон сгладил углы во втором томе, убрав многочисленные философские экскурсы и добавив экшна и побольше лавкрафтианских тварей из глубокого космоса. Этого показалось мало, и Моррисон в колонке писем к 16-му выпуску даже попросил читателей помастурбировать на магический символ в День благодарения 1995 года в рамках упражнения по увеличению продаж. Теперь Моррисон утверждает, что ритуал спас серию, но я не буду заходить так далеко в выводах.
В общем, что я хочу заметить? Как творческие, так и коммерческие факторы сделали «Незримых» чрезвычайно многогранной серией. В ней вы найдете кучу всего — повествование с различных точек зрения, ненадежных рассказчиков, собственную космологию, смешение жанров, и при этом переворачивание с ног на голову любой используемой концепции. Так что любой анализ «Незримых», который вы найдете в интернете, так или иначе заключается в сортировке и приоритизации наиболее важных концепций из целого потока.
Повторюсь, что здесь не буду разбирать их все, потому что это пригодится только тем, кто уже прочитал комикс, да и написано уже столько, что разобрано каждое слово. Если хотите начать путешествие самостоятельно, просто откройте, например, этот сайт и погружайтесь.
Время и пространство
Я уже довольно много написал про «Незримых», но уверен, что вы так ничего и не поняли о сути комикса. Что такое «Незримые» для тех, кто не хочет копаться в философии? Представьте, что все теории заговора и безумные версии происходивших событий — правда. Представьте мир, куда безумней, чем «Секретные материалы». Правительство держит в плену пришельцев, чипирует людей с помощью прививок, фармакомпании травят нас вместо того, чтобы лечить, планетой управляют Внешние боги, а в кино и поп-культуре засекречены шифры, способные как свести с ума, так и подарить невероятные способности.
Посреди этого хаоса действует группка безумцев: аватар Моррисона — Кинг Моб (или Король Сброд), ведьма-трансвестит Фэнни, сумасшедшая Робин, гопник из Ливерпуля и девушка, которую все зовут «Парень». Они — Силы Свободы, сражающиеся против Сил Контроля, которые олицетворяет все, что я перечислил выше.
Их сумбурные по началу задачи и приключения постепенно превращаются в борьбу против системы. Моррисон открывает нам силы, которые управляют миром — и в этом у него просто нет тормозов. За корпорациями и безумными учеными обнаруживается правительство США, за ним — сверхмогущественные секты, за ними — исполинские боги из других измерений.
«Из-за того, что Невидимки были такой откровенной наркотической утопией я стал думать, что не имею ничего общего с окружающей реальностью, другими людьми и даже с модальностью собственной жизни. Моя кошка умирала от рака, я не хотел ни с кем видеться в течение года и только снова и снова слушал мелодию из Одиссеи 2001, где HAL умирает. Это был обет целомудрия», — рассказывает Моррисон в биографическом фильме «Talking with Gods».
Идеи о том, что человечество живет в иллюзорном мире, который создан для него специально, уже тогда не были оригинальными. В 90-е кто только не обращался к ним — от маститых фантастов до доморощенных астрологов, собиравших полные ДК в российской провинции.
Первое, что я заметил, насколько же путь местного героя-мессии напоминает «Матрицу». Моррисон много раз упоминал, что Вачовски явно вдохновлялись его комиксом, но только прочитав «Незримых», я понял, насколько это верно. Крещение водой, фраза «Ты не умер, ты наконец-то начинаешь жить», «Пора тебе проснуться», прыжок с небоскреба вместе с наставником, тренировки рукопашного боя, переход в другой мир, словно зеркальное отражение нашего, сопротивление системе — все эти идеи были бережно перенесены Вачовски в свой фильм.
Разумеется, идея о происхождении мира людей, в «Незримых» сложнее, чем «созданная машинами клетка-матрица для разума людей». Многие персонажи комикса рано или поздно задумываются над этим вопросом и ответов на него можно найти на страницах в изобилии — есть теологические объяснения, метафизические, подразумевающие, что мир «Незримых» — это художественное произведение, написанное одним из его персонажей, или VR-видеоигра, разработанная другим главным героем. Наиболее часто встречающаяся версия космологии в комиксе утверждает, что Вселенная на самом деле является голограммой, образованной наложением двух многомерных метавселенных. Один из персонажей, Такаси, объясняет это так:
Думайте о пространстве-времени как о многомерной самосовершенствующейся системе, в которой все, что когда-либо происходило или когда-либо произойдет, происходит одновременно. Я считаю, что пространство-время — это своего рода объект, геометрическое сверхтекучее твёрдое тело. Я полагаю, что это может быть даже своего рода голограмма, в которой энергия и материя сами по себе являются побочными продуктами наложения двух высших систем.
Сложно? А теперь представьте, что это только одна реплика на одной странице. Если вкратце, то в мире «Незримых» наука, религия и магия в равной степени способны объяснить происхождение и структуру Вселенной. Равно как и все остальное. Поэтому воспринимать написанное стоит сразу через все дискурсы разом.
Если вы читали предыдущие выпуски рана — в частности про Человека-зверя, то помните, как Моррисон любит концепцию времени-пространства в виде комикса и последующего раскрытия этого для персонажей самого комикса. Другими словами, единственный способ воспринять время в «Незримых» во всей его многомерности — занять позицию читателя комиксов, парящего над поверхностью страницы. Вы легко можете заглянуть в прошлое, перелистнув страницу обратно — увидеть будущее можно таким же образом. Это и есть вселенная, в которой события происходят одновременно и образуют единый объект.
Например, на этом кадре происходящее на первом плане и на заднем происходит в один и тот же момент — в статике показано движение фигуры на переднем плане во время разговора людей, расположенных позади.
Свобода и контроль
Хорошо, но зачем так сложно? Почему нельзя остановиться хотя бы на одной концепции происхождения Вселенной этого мира? Все дело в центральном конфликте истории — бесконечной битве свободы и контроля. Абсолютной свободы синоним анархии против тотального авторитарного управления. Центральные персонажи «Незримых» — шайка террористов-анархистов — с подозрением относятся к любому виду авторитета, включая единство сеттинга и истории. Поэтому повествование здесь меняется в зависимости от точки зрения героя, через глаза которого мы воспринимаем текущий момент. При этом наблюдатель сам создает категории «хорошего» и «плохого», «правых» и «неправых», «свободы» и «контроля». В мире «Незримых» нет дуальности и общепринятых норм — каждый выбирает по себе.
ДЖЕК: Не существует разницы между судьбой и свободной волей. Вот он я; помещен сюда, пришел сюда. Без разницы. Одно и то же. Ничто не заканчивается так, чтобы не началось что-то новое. Так на какой ты стороне? Ты уже знаешь?
Благодаря разнообразию персонажей и точек зрения каждого члена «Незримых», Моррисон свободно жонглирует жанрами — от научной фантастики в истории Робин до атмосферы шпионских фильмов, романов и телешоу у Кинг Моба. Бой — это афрофутуризм и литература о заговорах, а Джек Фрост — диапазон от реалистических британских романов до фэнтези.
«Я пролистал верный «Словарь идиом и мифов Бруэра» в поисках чудны́х имен и любопытных идей – там-то я и отыскал название «Невидимки» и имена для нескольких центральных персонажей, в том числе Рвани Робин, которую Джилл срисовала с себя, Короля Сброда и ведьмы-трансвестита Лорда Тухеса. Все эти персонажи были мешаниной из меня и моих знакомых. Ливерпульский гопник Дэйв Макгоуэн, которому суждено стать бодхисатвой, – циник из рабочего класса, не дававший мне слететь под откос. Король Сброд – стильный маг хаоса из художественной школы. Рвань Робин – моя чувствительная анима. Лорд Тухес – моя маска неукротимой трансведьмы. А Мальчик – практичный, прагматичный голос разума, который следил за тем, чтоб я всегда оплачивал счета, отчислял налоги и кормил котов».
«Невидимки» в версии перевода из книги «Супербоги», Грант Моррисон
А теперь чуть-чуть о плохом. Худшее в сложноустроенных многоплановых произведениях — когда правила игры придумываются на ходу и впоследствии не укладываются в систему. Современные фантасты соревнуются в том, кто придумает лучшую и самую логичную систему магии, но Моррисон не таков. Можно даже не пытаться уследить за логикой действий персонажей — в одном выпуске они запасаются стрелковым оружием, в другом заявляют о его бесполезности и берут на вооружение… буквы алфавита. В следующем — артефакты, дальше — магию вуду или оккультные ритуалы. Концепции смешиваются, персонажи мелькают, точки зрения меняются, но читателю от этого легче не становится — ему не хватает контекста, понимания законов, по которым существует этот мир. Даже с учетом того, что автор пропагандирует отказ от привычных законов литературы. Это важная претензия, хотя и достаточно мелкая в масштабах уже сказанного.
Моррисон, хоть и пугает всех постмодернизмом, в итоге все равно остается романтиком. Он верит в человеческую расу, верит в возможность самосовершенствования. Персонажи-революционеры в конечном итоге превращаются в спасителей и мессий, проводников. Всю дорогу державший фигу в кармане, Моррисон в концовке опять все меняет — и именно эта, повторюсь, тяга к переменам, а не объем, делают «Незримых» очень сложным для понимания комиксов в истории. И, конечно, вершиной карьеры Моррисона.
Уильям С. Берроуз и его цикл «Сверхновой», в который входят «Голый Завтрак», «Мягкая Машина», «Билет который лопнул» и «Экспресс Сверхновой»
Роберт Ши, Роберт А. Уилсон «Иллюминатус!»
триптих индастриал-альбомов Мэрилина Мэнсона (ACS — Mechanical animals — Holy Wood)