Программа «Статус» сезон 3, выпуск 23
Время выхода в эфир: 03 МАРТА 2020, 21:06
М.Наки― 21 час и почти 7 минут. Здравствуйте! У микрофона — Майкл Наки. Это программа Екатерины Шульман. Добрый вечер!
М.Наки― Вы можете смотреть нас на YouTube-канале «Эхо Москвы» эту передачу. Тут видно нашу доску. Хоть немножко бликует наш новый свет, но все равно там очень занимательные сюжеты. Подключайтесь, смотрите на нас в новом свете.
А мы перейдем к событиям прошедшей недели.
Не новости, но события
Е.Шульман― Прежде чем перейдем мы к тем событиям, которые разворачиваются на территории Российской Федерации, несколько слов надо будет сказать о той теме, которую мы до этого старательно избегали. Сейчас постараемся кратко, но все-таки каким-то образом охарактеризовать. Поговорим мы с вами о коронавирусной инфекции или эпидемии.
Поговорим о ней вот почему. По мере того, как… нельзя даже сказать, что увеличивается число заболевших, а скорее расширяется география заболевания, — потому что, напомним, что по статистике, которая нам доступна, большая часть заболевающих выздоравливает, — так вот по мере того, как появляются заболевающие в разных странах мира, этот болезнь, этот вирус становится социально-экономическим фактором, становится, соответственно, и фактором политического процесса, поэтому мы не можем его уже дальше игнорировать.
Мы тут не будем изображать из себя медиков, которыми мы не являемся и призывать чаще мыть руки (хоят мы призываем вас чаще мыть руки, это никогда никому не помешает). Тем не менее, несколько слов о том, за какими направлениями развития этого сюжета имеет смысл следить.
О том, что это эпидемия или, точнее говоря, принятые против нее меры — потому что по своим последствиям коронавирус чрезвычайно напоминает террористический акт, который, как мы уже сегодня говорили, не столько страшен в момент своего совершения, сколько страшен он теми мерами, которые принимаются после по предотвращение дальнейших террористических актов — укрепление полномочий специальных служб, которые предотвращают эти вещи и, соответственно, закрепление этого нового положения вещей в законодательстве.
Так вот с коронавирусом похожая ситуация. Не столько от него пострадало, сколько пострадало от тех мер, которые против него принимаются. В частности, видимо, это влияет на возможность Китая общаться и передавать товары и услуги с другими странами. Таким образом, китайское экономическое развитие тормозиться. Это отражается на всем остальном мире.
Я так осторожно об этом говорю, потому что это не моя сфера ответственности, об этом лучше будут рассуждать экономисты. Тем не менее, не видеть то, что происходит… Ну, например, подорожание доллара по отношению к рублю или снижение ставки, которую ФРС США сегодня приняла решение снизить, как говорят специалисты, радикально, — это уже вполне осязаемые вещи, несмотря на то, верим мы в вирус или не верим, считаем его опасным или не считаем, с этой реальностью нам придется иметь дело.
Итак, имеет смысл наблюдать за теми ограничительными мерами, за теми мерами предосторожности, которые принимают государства. Тут могут быть два направления. Первое: такого рода экономические меры, которые имеют целью смягчить этот удар кризиса, подкравшегося откуда не ждали или, может быть, кризиса, который мог бы наступить, но наступил быстрее и резче из-за вот этих наступивших событий.
Это вписывается в нашу трактовку теории «черного лебедя», в которой в способствующих обстоятельствах любое событие становится «черным лебедем». То есть если у вас замедлялся экономический рост, то от любого чиха вы совсем начинается уже не расти, а, наоборот, экономически падать. Но если бы не было оснований, то этот ваш «черный лебедь», может быть, оказался бы безобидной вороной. Тем не менее, пока он ею, кажется, не оказывается.
Так вот первое направление мер — это меры ограничительные и смягчительные, которые предпринимают государства для того, чтобы свои экономики как-то оградить.
Второй тип мер — это, собственно, меры ограничительно-репрессивные. Ну, например, какие-нибудь запреты выход из дома (если в жестком китайском варианте), или какие-нибудь карантины, или те вещи, о которых многие из нас прочитали с утра в родительских чатах о том, что детей будут проверять на входе, щупать им носы, мерить им температуру и требовать от нас справки, даже если ребеночек один день не был в школе, хотя раньше до трех дней можно было по записке от родителей не ходить. Вот такого рода ужесточения.
И второй пласт событий, за которыми надо сделать, это реакция людей. Если совсем сформулировать грубо, насколько признаки одичания будут проступать на поверхности, так сказать, на коже нашей цивилизации, проявятся эти пятна или не проявятся. Будут ли или наступили какие-нибудь погромы китайских кварталов, например или, не знаю, слухи о том, что врачи распространяют эту заразу, как было во время холерных бунтов в 30-е годы XIX века в России. Или кинутся ли люди скупать какие-нибудь товары судорожно с тем, чтобы запасаться на случай будущего зомби-апокалипсиса.
М.Наки― Я прямо сижу с чек-листом: Есть. Есть… Всё, кроме врачей.
Е.Шульман― Погромов пока не видно, прошу прощения. Были единичные случаи возмущений тем, что «возле нашей деревни делают карантин и свозят туда больных — а мы пугаемся такого». Такие случаи были. Но сказать, чтобы он были массовыми и распространялись подобно степному пожару на большие города.
М.Наки― Массовых погромов пока не было.
Е.Шульман― Не было. Ни массовых погромов, ни массовых возмущений, ни антикитайских, ни антиазиатских выступлений тоже не видно. Хотя некоторые люди передают, что на них косо смотрят, отсаживаются от них в метро. Но другие люди, которые не являются никакими этническими китайцами, передают, что они чихнули в метро — а тоже весь вагон-то и разбежался.
Кстати, насколько мы можем понять из медицинской информации, если у вас, например, насморк и вы чихаете, то это точно не коронавирус, потому что он предполагает сухой кашель и какой-то иной тип удушья, не связанный с насморком или какой-то там мокротой.
Все-таки залезли мы немножко на чужую территорию, но это ради того, чтобы вас как-то успокоить. Так что чихающего обними: он заражен совершенно родным импортозамещающим вирусом, а никаким не короновирусом-19.
Итак, смотрим мы на то, как поведут себя государства экономики, как поведут себя государства политически, воспользуются ли они этим случаем, чтобы навести какой-нибудь особый полицейский порядок, отменить какие-то не нравящиеся им массовые мероприятия или они остаются в рамках обычных мер карантинных. Ну вот проверяние школьников — это еще можно понять, в этом есть нечто резонное.
А отмена массовых спортивных мероприятий, что, по-моему, у нас уже происходит — кажется, уже была такая информация, поскольку первый заболевший появился в Москве. Соответственно, мы можем ожидать, что, по крайней мере, международные спортивные мероприятия, кажется, собираются у нас отменять.
Вот интересно, как это все повлияет и повлияет ли на предстоящее нам общенародное голосование, — скажем мы, мягко переходя к нашей, в общем, основной теме, поскольку коронавирус — это наша тема не основная. Вдруг, скажем, к 22 апреля (установленной дате общенародного голосования) вирус как-то разгуляется в полную силу, и тут-то и окажется, что нельзя собираться людям, вместе скапливаться в публичном пространстве.
Но, с другой стороны, если это хоть сколько-нибудь сезонная инфекция, то по мере того, как станет теплее, она тоже пойдет на спад.
Итак переходим мы с вами к конституционным поправкам, о которых мы много говорили в наших эфирах. Сейчас еще поговорим. Постараемся немножко прояснить происходящее, потому что в него вливается густая струя безумия и становится уже трудно понять, что за чем следует хотя бы в процессуальном порядке. Тем не менее, процессуальный порядок этот есть.
Что у нас происходит с точки зрения законотворческого процесса. Как мы уже говорили, Государственная дума, профильные комитет по законодательству под руководством Крашенинникова аккумулирует поправки ко второму чтению проекта закона об изменения в Конституции.
Путаница возникает по той причине, что поправками называется и первоначальный проект и то, что вносится сейчас. Эта путаница возникает вообще-то каждый раз, когда в Думе чего-нибудь обсуждают, потому что внутри Думы поправками называют только поправки ко второму чтению. То, что внешние люди называют поправками, в Думе называют законопроектами, проектами федеральных законов и конституционных законов, как в нашем случае.
Но чтобы нам не запутаться окончательно, мы с вами будем говорить о поправках-1 и поправках-2. Поправки-1 — это то, что внес президент 20 января, то, что было принято в первом чтении. Поправки-2 — это то, что будет вноситься в этот текст 10 марта, когда состоится второе чтение.
Что произошло у нас вчера? У нас вчера президент Российской Федерации внес некоторое количество поправок ко второму чтению к своему же тексту. Кстати, интересная деталь: президент Российской Федерации совсем недавно по изменению в регламенте Государственной думы получил право вносить поправки ко второму чтению, до этого у него такого права не было. И вот он воспользовался, если я не ошибаюсь, в первый раз. То есть это первые президентские поправки ко второму чтению, внесенные когда бы то ни было президентом Российской Федерации. Правительство вносило до этого, вносили, естественно, депутаты и сенаторы, и вносили региональные законодательные собрания, субъекты законодательной инициативы.
Итак, у нас получаются поправки к поправкам, причем внесенные одним и тем же инициатором. По объему этот новый пакет поправок превосходит первоначальный.
Кстати, смешно то, что в Думе очень любят жаловаться на такую манеру субъектов права законодательной инициативы, когда они к существующим проектам вносят поправки, которые изменяют до неузнаваемости этот самый первоначальный проект. Обычно принято грозить пальчиком и говорить: Вы знаете, в первом чтении принята концепция законопроекта, ее нельзя уже менять во втором чтении. Но, тем не менее, это происходит.
Происходит это и в этот раз тоже. Эти поправки не единственные, которые вносятся во втором чтении и, возможно, не единственные, которые к комитету будут рекомендованы к принятию.
Комитет, он что делает? Он аккумулирует все поправки, которые ему присылают субъекты и их раскладывает в две таблицы: те, которые он рекомендует к принятию и те, которые он рекомендует к отклонению. Президентские в этой таблице номер 1, рекомендуемых к принятию, могут быть не единственные.
То есть мы по-прежнему финального текста нашей новой Конституции себе пока не представляем. Прием поправок закончился, но работа комитета только началась. Вчера в 6 часов вечера наступил финальный час. Все кареты превратились в тыкву. Новых поправок внести уже нельзя, поэтому все дополнительные фантазии на эту тему, которые вы сейчас слушаете или можете где-то читать, они уже никак не релевантны.
М.Наки― Можем выдохнуть немножко.
Е.Шульман― Вот сейчас уже можем выдохнуть. Но слишком сильно не выдыхайте. Почему — потому что мы не знаем, что там наприсылали, и мы не знаем, что из этого комитет одобрит. То, что он президентские поправки одобрит, — ну, наверное, все люди, знакомые с нашим законотворческим процессом, понимают: трудно довольно возразить против президентского предложения.
Но есть еще поправки, которые вносят, например, скажем, сам Крашенинников с Клишасом на пару (там было несколько предложений); что-то приходило от регионов, законодательных собраний субъектов. Это тоже может оказаться в таблице номер 1.
М.Наки― Мы сейчас сделаем на полминуты перерыв. Это программа «Статус» с Екатериной Шульман. Идет трансляция на YouTube «Эхо Москвы».
М.Наки― 21 час, 19 минут. мы продолжаем. Екатерина Шульман, Майкл Наки. Мы говорим про конституционные поправки на данном этапе.
Е.Шульман― Рассказали мы про процедуру. Теперь поговорим о сути. Для тех, кто смотрит на с в трансляции, вот, пожалуйста, всё это у нас есть на бумаге. Вот это поправки-1. Вот 20 января. Вот в них, соответственно, 21 страница сущностных поправок. А вот это вот поправки-2. Это то, что появилось вчера и было прислано в профильный комитет по законодательству. Так вот торжественно написано: «Поправки президента Российской Федерации к проекту закона о поправке в Конституцию». Действительно, поправки к поправкам.
Что там произошло? Если вы помните, в отличие от Елены Исинбаевой или, наоборот, вы как Елена Исинбаева прочитали Конституцию, то вы помните, что там есть первые две главы, и есть последующие главы. Первые две главы не меняются, поскольку там основные положение и права и свободы человека, их нельзя поменять, можно только поменять Конституцию, принять ее на новом референдуме. Поэтому все изменения начинаются после 65-й статьи.
В поправках-1, первоначально внесенных, изменялась статья 71-я и далее. Там речь шла о многочисленных ограничениях для людей, которые хотят избраться на какую-то выборную должность или там стать прокурором — что они не могут иметь иностранного гражданства или вида на жительство, вклады в банках еще какую-то иностранную собственность.
Также речь шла о некотором перераспределении полномочий между ветвями власти; о праве и обязанности Думы не только утверждать премьера и министров, соответственно, о праве президента распускать Думу, если она трижды с ним в этом отношении не согласилась. Там же была поправка об исключении слова «подряд» из статьи, запрещающей занимать пост президента больше двух сроков. Это было уже там.
Там же были у нас индексации регулярные зарплат и пенсий и новые права президента по увольнению судей Верховного и Конституционного суда, если они недостойно себя поведут.
Е.Шульман― То есть поправки имели характер таких политических изменений — изменений в структуре государственной власти.
Новый пакет поправок носит характер такой. я бы сказала, социальные и идеологический. В чем тут некоторая есть странность? С этими поправками-2 несколько странностей.
Во-первых, по какой-то причине перепечатаны куски из этого первоначального текста первого чтения. Там ничего не меняется. Я с большой тревогой сравнивала эти два текста. Потому что, например, перепечатывается полностью та статья Конституции, в которой говорится о Центробанке и об эмиссии рубля.
Что там изменилось? — подумали мы? Ничего, — сказал нам текст. Почему-то эта статья перепечатана, притом, что к ней приписываются только два пункта, в одном из которых сказано, что «Российская Федерация уважает труд граждан и обеспечивает защиту их прав» (это про МРОТ). А следующий пункт 6-й — о том, что «формируется система пенсионного обеспечения на основе принципа солидарности поколений».
Кстати, понимают ли дорогие слушатели, что такой «принцип солидарности поколений» применительно к пенсионной системе? Это обозначает, что вы не накапливаете на свою пенсию, а что работающие платят за неработающих.
Е.Шульман― По-разному может быть устроено. Но, тем не менее, у нас он и был принцип солидарности поколений, он же и есть.
М.Наки― Как такой «МММ» немножечко.
Е.Шульман― В некотором роде такой хороший «МММ», такой добрый «МММ».
В этом тексте поправок-2 есть куски, которые не изменяются. Более того, перепечатаны, например, куски, которые в действующей Конституции есть. Читаешь их просто как заново. Как у Борхеса «Пьер Менар, автор «Дон Кихота»: Если переписать «Дон Кихота» от другого имени, то воспринимается совершенно иначе.
Тем не менее, есть и новое. Давайте я напомню, как у нас шла эта конституционная дискуссия. Если вы помните, когда впервые возникли разговоры о том, что хорошо бы внести в Конституцию побольше духовности, то предполагалось, что это все будет вписано в преамбулу Конституции, там, где написано: «Мы, народ Российской Федерации, объединенный одной судьбой на родной земле…», — вот это вот всё.
Преамбула Конституции не является, скажем так, юридическим документом. Точнее говоря, вся Конституция является, конечно, юридическим документом, но преамбула — это не действующая часть, это часть декларативная. Вот туда предполагалось это всё вносить.
После этого мне попалось на глаза интервью Клишаса изданию «Фонтанка». Это не очень приятное было чтение. Клишас, вообще, не очень чтобы любезный человек, но тем не менее. Там он сказал буквально следующее: «Когда заговорили про то, что бога и русский народ внести в Конституцию, все стали возмущаться, что это в преамбуле появиться. Так вот лучше бы вы, — непонятно, какие «вы», — соглашались бы на преамбулу, потому что теперь это всё будет в действующей части».
Но как это может оказаться в действующей части, если это такого рода торжественные декларации, а первые две главы менять нельзя, а в преамбулу тоже решили не влезать от греха подальше, потому что нет порядка изменения преамбулы и вообще, непонятно, может ли она редактироваться отдельно от Конституции.
Поэтому если поправки-1, ваши первоначальные поправки, принятые в первом чтении, то в новом варианте в статью 67, которая, вообще-то, говорит о территории Российской Федерации, вносится некий неожиданный пассаж. Там говорится о том, что «Российская Федерация обеспечивает защиту своего суверенитета и территориальной целостности. Действия, направленные на отчуждение территорий, а также призывы к таким действиям, не допускаются».
Правда, тут есть скобочки и там написано: «За исключением делимитации, демаркации, редемаркации государственной границы Российской Федерации с сопредельными государствами». То есть отдавать землю Китаю, вы знаете, можно по-прежнему. То есть на этот счет я бы особенно не беспокоилась. Потому что это будет называться делимитацией, демаркацией либо редемаркации государственной границы, а вовсе не отчуждением территории Российской Федерации. (как вы могли такое подумать?!)
Кроме того в эту же 67-ю статью, которая трактует о территории Российской Федерации неожиданно вносится статья 67-1. Вот там говорится, что «Российская Федерация является правопреемником Союза ССР на своей территории, а также правопродолжателем Союза ССР в отношении членства в международных организациях, их органах, участия в международных договорах, а также в отношении предусмотренных международными договорами обязательств и активов Союза ССР за пределами территории Российской Федерации».
А дальше вот этот пассаж, который наиболее часто цитируется. Это статья 2-я этой новой статьи 67-1 «Российская Федерация, объединённая тысячелетней историей, сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в бога, а также преемственность развития российского государства, признаёт исторически сложившееся государственное единство» Смысл этого пассажа неясен. Российская Федерация сохраняет память предков. Предки свою очередь передали нам — каким-то нам — идеалы некие…
М.Наки― Сохраняя память — это музеи — я правильно понимаю? — музейное дело.
Е.Шульман― Российская Федерация объединена тысячелетней историей. Она что делает? Сохраняет память предков? Предки что делают? Передают нам. Что? Идеалы — а), б) веру в Бога некого (с большой буквы)…
М.Наки― Передали в смысле прямо сейчас.
Е.Шульман― Они нам передали, а мы сохраняем их память. А также преемственность. Видимо, память предков, передавших нам идеалы, а также преемственность…
М.Наки― Они передали нам преемственность.
Е.Шульман― Как можно передать преемственность, трудно понять. Преемственность в развитии российского государства. Они нам всё это передали. И Российская Федерация, объединенная тысячелетней историей, сохраняя это всё, признает исторически сложившееся государственное единство.
Чье государственное единство признает Российская Федерация? Минута пошла. Свое ли или вообще?
М.Наки― Российской империи, Советского Союза…
Е.Шульман― Государственное единство стран, образовавшихся после Союза ССР…
М.Наки― Государственное единство Украины.
Е.Шульман― Например. Трудно сказать.
Далее: «Российская Федерация чтит память защитников Отечества, обеспечивает защиту исторической правды. Умаление значения подвига народа при защите Отечества не допускается».
Кажется, у нас одновременно с этими поправками президент предложил какие-то изменения в законодательство, направленные в защиту российского языка, а также особого обучения государственных служащих русскому языку. Это было бы очень неплохо, потому что с русским языком некоторая беда. Одна из бед русского языка состоит на нанизывании родительных падежей одного на другой. Не делайте так дорогие слушатели. Это в высшей степени неграмотно.
Далее там же внезапно: «Дети являются важнейшим достоянием Российской Федерации».
Е.Шульман― Российской Федерации. А государство создает условия, способствующие всестороннему духовному, нравственному, интеллектуальному и физическому развитию детей, воспитанию в них трех вещей: патриотизма, гражданственности и уважения к старшим. А также хорошо кушать.
М.Наки― У нас в Конституции уважение к старшим будет?
Е.Шульман― Уважение к старшим. Государство создает условия. Государство же «обеспечивая приоритет семейного воспитания, берет на себя обязанности родителей в отношении детей, оставшихся без попечения».
Еще раз повторю: эти четыре пункта вносятся в статью Конституции, которая говорит о территории Российской Федерации. При чем тут дети, при чем тут бог и при чем тут «государственное единство, исторически сложившееся в памяти предков» понять затруднительно.
К вопросу о том, что это всё декларации и действовать они не будут. Почему мы, тем не менее, выражаем обеспокоенность этим всем словотворчеством, если не сказать словоблудием? Потому что Конституция, с одной стороны, документ прямого действия, с другой стороны, если в Конституции записаны некоторые параметры, то они должны быть отражены в федеральном законодательстве.
Соответственно, дальше разные группы граждан могут прийти в Конституционный суд и сказать: «Вот у нас тут написано: уважение к старшим. Где федеральный конституционный закон, обеспечивающий условия для уважения к старшим?» И Конституционный суд должен будет разъяснить им или рекомендовать Государственной думе такой закон.
М.Наки― А уважение к старшим — это не закрепление геронтократии?
Е.Шульман― Не знаем. Мы пока не можем ответить на вопрос.
Далее вслед за 67-й статьей у нас 68-я, в которой говорится следующее. Это та статья, которая была легкомысленно воспринята людьми, невнимательно читающими как появление в Конституции русского народа. Ничего подобного. Русского народа в конституции не появилось, увы.
«Государственным языком Российской Федерации на все ее территории является русский язык как язык государствообразующего народа, входящего в многонациональный союз равноправных народов Российской Федерации».
Есть некий государствообразующий народ. Какой это народ? Это тот народ, у которого есть российский язык. Есть у вас русский язык — вы государствообразующий народ. Нет у вас русского языка — вы часть многонационального союза равноправных народов Российской Федерации.
Далее перепечатаны два пункта — 2-й и 3-й статьи 68-й, которые и так уже имеются в действующей Конституции.
Кроме того прибавляется пункт 4, согласно которому «культура Российской Федерации является уникальным наследием ее многонационального народа. Культура поддерживается и охраняется государством».
Что у нас тут еще интересного? У нас кроме этих привлекших всеобщее внимание положений, есть еще положение о том, что отдельные органы федеральной власти могут пребывать не в Москве. Расширены обязанности правительства Российской Федерации. Оно теперь должно заниматься много чем. Например, оно должно обеспечивать у нас информационные технологии и связь. А также безопасность при применении информационных технологий и обороте цифровых данных. Благоприятную среду должно нам обеспечивать правительство. Это всё отнесено к его обязанностям.
М.Наки― А мы сделаем перерыв на новости и вернемся к программе «Статус» с Екатериной Шульман.
М.Наки― 21 час, 33 минуты. Мы продолжаем. У нас идет трансляция на YouTube-канале «Эхо Москвы». А мы продолжаем наши рубрики.
М.Наки― К ней мы вернемся чуть позже, а пока продолжаем с нашими конституционными поправками.
Е.Шульман― Мы должны завершить нашу историю с поправками, хотя об этом можно говорить долго. Это на самом деле, очень любопытный правовой документ. Еще один юридический параметр, и потом о юридическом смысле всего этого фестиваля.
Откуда взялся у нас брак как институт — мужчины и женщины, о чем тоже было много сказано? Опять все эти поправки идеологического характера, они всунуты хитрым образом в текст Конституцию, в общем, в те ее пассажи, которые не имеют к ним особенного отношения. Почему это происходит? Потому что первые две главы менять нельзя, а преамбулу менять непонятно, как. Когда выяснили, что не существует никакой процедуры для изменения преамбулы, то решили это всовывать куда-то еще, где вроде как поместится.
Итак, в той статье Конституции, которая говорит о вопросах федерального значения, там есть статья, в которой перечисляется, какие вопросы Федерация решает и регулирует и какие вопросы субъекты, — так вот там появляется пункт Ж. 1. Звучит он следующим образом. Что еще является вопросом федерального регулирования: «Защита семьи, материнства, отцовства и детства, защита института брака как союза мужчины и женщины, создание условий для достойного воспитания детей в семье, а также для осуществления совершеннолетними детьми обязанностей заботиться о родителях». «Создание условий… для осуществления обязанностей заботиться…». О, русский язык! Какие преступления совершаются во имя твое.
М.Наки― А это русскоговорящие люди писали?
Е.Шульман― Я надеюсь, что это люди, которые обладают государственнообразующим языком.
Е.Шульман― Это тот народ, у которого есть государствообразующий язык, или точнее говоря, у них есть язык, в связи с этим они государствообразующий народ.
Из хорошего. Давайте все-таки хорошее. Тоже есть. Его очень трудно отыскать, но оно есть. Кроме этих параноидальных запрещений всем людям, занимающим какие бы то ни было должности, не только иметь виды на жительство, а имея документы, обеспечивающие им длительное проживание на какой-то чужой территории, но иметь счета и вклады, а также наличные денежные средства в иностранных банках — это везде всунуто просто всем-всем.
А есть еще, например, такая вещь. Там, где у нас говорится об обязанностях правительства. Мы немножко говорили о том, что всякая цифровая безопасность — тоже к ним.
Правительство обеспечивает у нас поддержку научно-технического развития, научный потенциал оно развивает.
А также мы обещали хорошее, вот хорошее. Пункт В.2 Правительство Российской Федерации обеспечивает функционирование системы социальной защиты инвалидов, основанной на полном и равном осуществлении прав и свобод гражданина, их социальную интеграцию без какой-либо дискриминации, создание доступной среды для инвалидов и улучшение качества их жизни». Если немножко убрать всё это косноязычие, то это про инклюзию. Это соответствует международным обязательствам Российской Федерации, которая подписала конвенцию ООН о правах инвалидов.
Инклюзия важный совершенно процесс как в образовании, так и в городской среде и вообще, в социальной жизни. Он гуманизирует, он полезен не только тем, у кого возможности ограничены, но и в особенности, как это обычно бывает, всем остальным, поскольку снижает общий уровень насилия. Поэтому то, что у нас это прописано в Конституции, это пожалуй, хорошо.
Так правительство у нас, кстати, осуществляет меры по поддержке институтов гражданского общества, в том числе, НКО, обеспечивает их участие в выработке и проведении государственной политики. О’кей. Лучше бы, конечно, НКО развивались как-нибудь сами по себе, а их бы не душили всякими законодательствами об иностранных агентах, было бы здорово. Но за отсутствием овса берем песок. Всё остальное приблизительно в этом же духе.
Давайте постараемся, немного приподняв голову от этих юридических деталей, попытаемся понять, зачем это всё было нужно Во-первых, очевидно, что эти изменения не были частью первоначального замысла. Это видно и по срокам внесения поправок, это видно и по стилю их написания. То, что поправки-1 писались втайне и торопливо тоже довольно очевидно. Поправки-2 писались еще более торопливо.
Зачем нужно было вот это устраивать? Насколько можно понять, по мере того, как общество знакомилось с первоначальной версией поправок, по социологическим данным в зеркале доступной социологии становилось видно, что никакого особенного гражданского энтузиазма эти поправки не вызывают. Соответственно, непонятно, зачем нужно приходить и принимать участие в общенародном голосовании.
У этих поправок не было никакой идеологической оболочки, никакого идеологического или хотя бы пропагандистского направления. Они, что называется, непонятно про что или, как выразилась Тамара Георгиевна Морщакова, их основным свойством была безмотивность. Соответственно, трудно было объяснить людям, зачем им нужно 22 апреля пойти и проголосовать вот за эти все невнятные перемещения малозначимых полномочий между различными органами государственной власти.
Соответственно, путем внесения второго пакета поправок это общенародное голосование как бы переизобретается как некий референдум за традиционные ценности.
В Конституцию вносится ряд положений достаточно невнятных, но при этом звучащих таким традиционалистским или в американских терминах таким право-республиканским образом. Про мужчин и женщин у нас появляется. Опять же непонятно где и непонятно, что из этого следует юридически, но тем не менее, появляется. Что-то дети должны слушаться старших и опять же кушать кашу. Что-то там про бога. Хотя положение о том, что Российская Федерация является светским государством остается у нас в первой части Конституции, и никуда не девается оттуда.
М.Наки― Для развития у нас у всех биполярного расстройства, судя по всему.
Е.Шульман― Возможно, или, мягче скажем, когнитивного диссонанса. Но с точки зрения когнитивного диссонанса упоминание бога и Союза ССР в одной фразе уже способно взорвать мозг даже самым стойким.
Тем не менее, можно попытаться… что называется, вот если бы вы были организатором этого сомнительного мероприятия 22 апреля, можно попытаться смассовать людей на голосование за эти поправки, как на поправки за веру, бога, тысячелетнюю Россиюшку, русский народ государствообразующий, хотя там этого не названо, и всякие другие прочие хорошие вещи, которым угрожают, кто им угрожает (наверное, кто-то им угрожает — гомосексуальное лобби, ювенальная юстиция, радикальный феминизм и прочее).
М.Наки― И атеисты, на забывайте.
Е.Шульман― Да, и зловещие атеисты. Удастся ли, таким образом, организовать избирателя? Возможно, что удастся, если возмущенные сторонники противоположного набора ценностей тоже придут, чтобы проголосовать против. Я подозреваю, что цель организаторов состоит в том, чтобы явка была. А явка кого именно — это уже, в общем, не так их волнует, потому что в отсутствии законодательной рамки, в которой проводится голосование, фальсификации очень сильно облегчаются, поэтому была бы явка, а нарисовать можно.
С другой стороны, при низкой явке фальсифицировать еще легче. Легче заполнить незаполненный бюллетень, чем перерисовать уже заполненный. Это тоже правда, подтвержденная поколениями наблюдателей.
Поэтому мы с вами пока не можем дать внятного ответа на вопрос, надо ли во всем этом участвовать или нет. Но мы видим очень большие попытки привлечь к этому участию хотя бы вот таким образом. Теперь у этих поправок появляется некая, более-менее осязаемое идеологическое направление. Вот его не было — теперь оно есть.
Хорошо это или плохо с точки зрения самих организаторов, будет это способствовать успеху предприятия, или, наоборот, это, наконец, возмутит людей и мобилизует их против всей этой процедуры, — пока это не понятно, но, видимо, направление мысли политтехнологической было именно такое.
М.Наки― А мы теперь переходим к рубрике «Азбука демократии».
Рубрика «Азбука демократии»
Е.Шульман― Мы все-таки стараемся как-то укладываться в наш тайминг, поэтому мы попробуем и про наш сегодняшних термин и про нашего сегодняшнего «отца» успеть рассказать. Термин наш написан на нашей доске. Он формально называется с буквы «Т».
М.Наки― В тайминг укладываемся, в алфавит не очень.
Е.Шульман― Ладно. Он у нас «тысячелетнее царство». А также второе понятие, которое мы сегодня попытаемся разобрать — это Третий Рим. Не путать, пожалуйста, с Третьим рейхом, это все-таки разные вещи, хотя о Третьем рейхе мы тоже с вами поговорим. Без этого нам не обойтись.
Тысячелетнее царство
Е.Шульман― Почему «тысячелетнее царство»? Почему это слово «тысячелетний» так часто в политическом дискурсе появляется. Если с самого начала начинать, то, конечно, корни такого рода политического, исторического и мифологического хронотопа уходят в античность, когда родилось понятие «золотого века». Оно, как считается, впервые встречается «Энеиде» Вергилия. А там разделение на века не трехчастное, а четырехчастное, то есть не 3 века, а 4. Это, значит, век «золотой» — век блаженства, «серебряный», «медный и «железный». Нынешний наш (что, собственно, наш, что Вергилия) охарактеризовался как «железный век», когда богиня справедливости Астрея землю покинула, убежала от нас, улетела к богам. Соответственно, эта последовательность предполагает некое ухудшение. То есть был век золотой, когда было все хорошо, а дальше все начинают жить всё хуже и хуже. Это характерное мышление для дохристианского мировоззрения.
Что приносит христианское мировоззрение? Оно приносит тот взгляд на развитие истории, который называется миллениаризмом, то есть, собственно, миллениум — это тысячелетие. Эта концепция предполагает, что да, события развиваются от плохого к худшему.
Религиозное сознание, вообще, не очень верит в прогресс. Оно скорее верит в то, что когда-то был век «золотой» а теперь он не очень «золотой». Тем не менее, в рамках христианского мировоззрения появляется второе пришествие и некий финал мировой истории, в который всё будет хорошо. Вернется бог на землю в той или иной форме и будет править миром, мертвые воскреснут, все зло будет уничтожено.
В Откровении Иоанна Богослова говорится о «тысячелетнем царстве». Звучит это следующим образом: «Свергает в бездну Дракона, змея древнего, чтобы он не смущал народы. Доколе не окончится тысяча лет. После же сего ему должно быть освобожденным на малое время».
М.Наки― А в Конституции у нас тысячелетнее государство?
Е.Шульман― Тысячелетняя история, да.
М.Наки― То есть конец тысячи лет сейчас идет.
Е.Шульман― Надо сказать, что мы поэтому обратили внимание на концепцию миллениаризма. Поэтому мы о ней и говорим. Этот пассаж отличается, как вы могли бы заметить, некоторой туманностью, потому что как в Конституции. Не очень понятно, вот это тысячелетнее царство — это блаженное царство, когда дьявола нет или, наоборот, это подготовка к апокалипсису? Потому что потом-то он будет освобожден — змей-то древний на малое время. После это у нас должен быть — что там? — Армагеддон, какие-нибудь другие вещи, а уж после этого, наконец, и Второе пришествие и конец времен, конец истории.
Эта самая наша идея всего тысячелетнего, которая в результате была воспринята многочисленными религиозными мыслителями, а потом и политическими философами, которые пытались мировую историю тоже разложить на эти тысячелетия. Ответвлением этого направления мыслей являются эти Третьи Римы, они же Третьи рейхи. Почему третьи, почему три? Потому что христианское мышление, вообще, мыслит тройчатками. Это популярная такая цифра. Третий Рим. Об авторе этой концепции мы постараемся сказать пару слов, если вы мы хоть чего-нибудь успеем.
Е.Шульман― Третий Рим — это Москва. Первый Рим — это Рим. Второй Рим — это Византия. Два пали, третий стоит. Четвертому не бывать. В отличие от Вергилия, у которого четыре эпохи, тут Рима всего три.
Откуда взялся Третий рейх, он же рейх тысячелетний? Как многие такого рода вирусные концепции, они происходят не от злостных мыслителей, а от второсортных публицистов, которые что-то пишут в газетах, потом эти газеты читают всякие будущие харизматические лидеры, воспринимают эту идею как свою родную и потом несут ее в массы.
Был такой немецкий публицист Мёллер ван ден Брук, который, собственно говоря, про эти три рейха и писал. Как-то, видимо, Гитлер прочитал это и очень сильно впечатлился. Там каким образом все это происходило? Что такое Первый рейх (второй и третий)? Первый — это Священная Римская империя, она же Священная империя Германской нации. Это никакая не античность. Это средневековый союз городов с избранным императором — вот это Священная Римская империя. Второй рейх — это Германская империя, то есть империя Бисмарка. 71-й год — 18-й А вот уже Третий — это, соответственно, третий, с 33-го года.
Что интересно, эта концепция сначала была воспринята близко к сердцу нацистскими вождями. Им это всё очень сильно понравилось. Почему Третий рейх стал Тысячелетним рейхом? Потому что как бы предполагалось, что он будет тысячу лет стоять и до самого конца света.
Е.Шульман― Но тут с этим что-то пошло не так.
М.Наки― Еще было одно такое государство, которое должно было стоять.
Е.Шульман― «Это было навсегда, пока не кончилось», как называется известная книга о Советском Союзе. До 39-го года эта терминология употреблялось чрезвычайно активно в официальной пропаганде. Потом как-то решили, что это слишком монархическое выражение, оно отсылает к прошлому, к этим предыдущим рейхам, когда были всякие монархи. И в 39-м году «Третий рейх» запретили, можете себе представить, какая постигла его грустная судьба.
Последующая популяризация этого термина уже обязана своей славе другому публицисту, но американскому по имени Уильям Ширер, который писал всякие книжки уже после окончания Второй мировой войны. Писал он об истории Третьего рейха, собственно, называя его Третьим рейхом. Это так всем понравилось в следующую волну, что это называние теперь нам кажется, что это было какое-то гитлеровское самоназвание. На самом деле, как мы видим, не совсем.
Почему эти вещи возникают с точки зрения политологической? Это попытка адресоваться к первому типу легитимации по Гегелю, то есть традиционно монархическому. Любое политическое образование, особенно то, которое не то чтобы очень сильно имеет основание сидеть там, где оно сидит, стремится представить себя наследником чрезвычайно давней истории. Вообще все к этому стремятся, вообще все три типа легитимации по Веберу, они вечные, они всегда будут востребованы, всегда будут использоваться, или, по крайней мере, будут попытки их использовать. То же самое и все эти тысячелетия многочисленные.
Все хотят представить себя наследниками чего-то, что уходит в страшную глубину веков. Кроме того, вот это милленаристское мышление — мышление апокалипсиса, оно полезно идеологически вот еще чем: если у вас намечается конец времен, за которым следует всеобщее счастье, а перед ним решающая битва добра со злом, то любые жертвы во имя этой победы в битве добра со злом оправданы.
Если у вас впереди безусловное благо — счастье всех людей, бесклассовое общество, процветание арийской нации — что там еще у нас? — то, конечно, ради того, чтобы добежать до этого прекрасного финала, до этой финишной ленты, можно себе позволить практически что угодно.
Поэтому все идеологии, которые массово убивали людей, они обязательно рисуют в свое картине мира какое-то завершение истории. Кстати, еще по этой причине можно предъявить претензию Фукуяме. Либеральный конец истории ничуть не лучше всех остальных. Да, сделаем тут зловещую паузу.
М.Наки― Но он и сам как бы отрекся.
Е.Шульман― Да, он этим отличается от Маркса, Гитлера и кого-то там еще — тем, что, будучи настоящим ученым, он в состоянии пересматривать свои убеждения. Все о стальные этого не делают. Действительно, выяснилось, что у истории конца никакого нет. И хорошо, нет никакого идеала, к которому человечество обязательно придет. Оно будет развиваться непрерывно.
Успеем ли мы два слова сказать про нашего «отца»?
Рубрика «Отцы»
Е.Шульман― Про нашего «отца» известно чрезвычайно мало, а программа ничего. Зовут его монах Филофей.
монах Филофей
Он считается автором концепции «трех Римов», потому что, действительно, это выражение, этот пассаж встречается в одном из его посланий. Писал он его не кому-нибудь, а Василию III Ивановичу, великому князю Московскому, отцу Ивана Грозного. Этот монах Филофей был старостой псковского монастыря Спасо-Елеазарова. Годы его жизни малоизвестны. Умер он похоже, что в 40-х годах XVI века. Когда родился, не очень сильно понятно.
Писал он послания. Писал он великому князю Василию в основном не для того, чтобы рассказать ему о концепции Третьего Рима, а для того, чтобы как-то побудить защищать его церковное имущество, а, точнее говоря, его не отбирать. Еще одно его послание говорит о том, как правильно креститься. А также рассуждает он там о распространении мужеложества (к вопросу о традиционных ценностях). Так писал он: «Дорогой Василий Иванович III Московский, с мужеложеством у вас плохо и креститесь вы тоже неправильно. А это особенно стыдно, — пишет он, пророчествует Филофей в своем послании, — потому что, например, два Рима пали, Третий стоит, а четвертому не бытии». Вот как там, собственно говоря, это написано. Таким образом, он делает своего адресата Василия III наследником двух Римов — Рима античного и Рима византийского.
Все эти размышления были чрезвычайно в русле общего направления тогдашней мысли и религиозной и политической, потому что Московское царство пыталось себя переосмыслить, перепридумать и вообще изобрести как не просто одно из княжеств, которые вокруг происходили, не как данника Орды, а как части некой большой традиции — традиции в основном религиозной, но и политической тоже. Таким образом, привязать себя не только к Византии, к которой и до этого они были привязаны как династическими браками, так и экономическими и военными отношениями, но и к самому первому Риму — Риму античному. Поэтому то, что написал этот монах Филофей, пришлось чрезвычайно по душе как Василию III, так и последующим мыслителям православным и вообще русским государственникам.
После этого митрополит Зосима, следующий, боле высокопоставленный автор эту идею тоже воспринял и в своих трудах тоже излагал. И она стала практически некой официальной концепции эта самая Москва как Третий Рим. Повторю, это было тогда политически актуально, и поэтому необходимо. И кроме того это было в русле мышления, которое разделяет весь исторический процесс на некие троекратные этапы, причем последний из этих этапов должен отсылаться сразу к вечности. То есть был Первый Рим, который пал, как считал Филофей, от ереси латинян. Второй Рим пал от магометанского нашествия. А Третий Рим не падет никогда, если он будет верен православной религии и не будет отбирать церковное имущество, в чем, собственно, и была цель написавшего. Вот как это выглядело в терминах и в условиях того времени, когда это писалось.
М.Наки― Так к нам в Конституцию что-то похожее прописали?
Е.Шульман― Вот мы, собственно, и пытаемся как-то. Мы наследники тысячелетнего этого всего, согласно статье 67-й. сохраняя память предков, объединенные тысячелетней историей.
М.Наки― Но наши ли предки были в Римской империи — вот вопрос. А мы переходим уже к вашим вопросам, которые вы задаете Екатерине Михайловне под постами с анонсом в соцсетях «Эха» в день выхода передачи.
Вопросы от слушателей
М.Наки― Итак первый вопрос. Илья Любаев:
«Какие значимые поправки на сегодня должны нас привести на участки, чтобы проголосовать против? Я вижу как минимум одну: уменьшение членов Конституционного суда».
Вот тех самых людей, которых, как вы говорите, натравливают, чтобы они пришли и проголосовали против.
Е.Шульман― Тут два разных вопроса. Первый: какие поправки самые плохие? Второй: надо ли идти голосовать против? Это вопросы разные, я бы их развела. На второй у меня нет ответа пока, сразу вам скажу. Да, моя легистская душа возмущается необходимостью участвовать в совершенно незаконном мероприятии, не имеющем никакой юридической субстантивности, но, возможно, придется это сделать, чтобы не облегчать фальсификаторам их работу. Это что касается второй части вопроса.
Что касается первой части вопроса, какие поправки плохие. Они все ненужные. Вот прямо все, какие есть, их, в общем, не надо. Можно и без них совершенно обойтись. Поднятие на конституционный уровень того, что должно предметом регулирования федерального закона — это совершенно юридически бессмысленная процедура. Этого не надо.
Что из этого прямо вот вредное. Возможность для президент увольнять членов высших судов как Конституционного, так и Верховного. Это вредно и плохо и неправильно. Дети — собственность Российской Федерации — это неправильно и потенциально вредно. Дети не могут быть достоянием. Дети — это люди. Государство не может быть родителем. Родитель — это человек.
Государство может брать на себя обязательства приложить усилия к тому, чтобы обеспечить семью и семейное устройство для тех детей, которые оказались без родительского попечения. Но государство не может брать на себя обязанности родителя. Вот всё это огосударствлении детей мне не нравится.
Воспитание уважения к старшим, патриотизма и гражданственности мне не нравится, потому что это невнятно, непонятно, что это обозначает. Это те поправки, на которые прямо можно показать пальцем как на потенциально вредные. Они могут быть спящими. Спящими могут быть не только институты, не только организации, но и законы и нормы. Но они могут проснуться и совершенно не так, как нам бы хотелось. Это из того, что вредно.
Всё остальное — что-то не полезно, что-то не нужно, что-то вроде даже и ничего, как вот эта поправка про инвалидов, которую я прочитала. Но это, в сущности, должно быть в федеральном законе, это должно быть обеспечено конкретно федеральными нормами, а не декларациями.
М.Наки― Следующий вопрос. Михаил Александр (такой ник у пользователя):
«Екатерина Михайловна, почему, на ваш взгляд, президент не может выйти и внятно объяснить, в чем состоит смысл поправок, чтобы мы не гадали, что такое «система единой публичной власти» и чем «утверждает» отличается от «согласует»?
Не считает нужным или сам не знает ответа?
Е.Шульман― Нет, не могу говорить за другого человека. Может быть, Песков на это вам скажет, что он непрерывно разъясняет, уже 33 раза разъяснил, а вы все никак не понимаете, потому что злостно не хотите понимать. А, может быть, не получается разъяснить, потому что разъяснять нечего, потому что нет там никакой концептуальной основы, которая могла бы быть изложена понятным образом на словах.
М.Наки― Но вы для себя какое-то разъяснение, которое вас бы убедило, встречали за это время?
Е.Шульман― Зачем всё это нужно? Знаете, как ни странно, самое внятное разъяснение было от анонимного источника в одной из публикации «Коммерсанта» о том, что поправки в Конституцию закрепляют президентское наследие. Это, конечно, звучит несколько похоронно — Я еще не умер» — «Да мы еще и не приехали».
М.Наки― Сурков что-то похожее писал.
Е.Шульман― Но то, что это некий компендиум тех положений, которые отражают политическую личность действующего президента, похоже на правду. Можно ли это записывать всё в конституции — другой вопрос.
М.Наки― НРЗБ Википедии на его странице.
Е.Шульман― Может быть. На памятнике выбить, например. Объяснение — это не оправдание. Объяснить, не значит полюбить, но это хоть какое-то объяснение.
М.Наки― Никита Марочкин спрашивает:
«Какой процессуальный механизм отмены грядущих поправок в случае их принятия?»
Е.Шульман― Он прописан в федеральном законодательстве. Это изменения в Конституцию. Эти главы можно менять посредством парламентской процедуры. Государственная дума, Совет Федерации, две третьи региональных заксобраний. Никаких голосований не нужно. Именно поэтому общенародное голосование — это незаконная процедура. Она не необходима, ее в законе нету. Вот точно, каким образом предыдущие поправки принимались, — могут приниматься и новые поправки, отменяющие и эти или вносящие какие-то еще. Никакой процессуальной проблемы тут нет.
М.Наки― Спасибо большое! Это была программа «Статус». Екатерина Шульман, Майкл Наки. Увидимся с вами через неделю, всего доброго!