Камера

Все истории начинаются с чего-то, и мне тоже хотелось бы найти начало всех событий. Однако, мне кажется, что в реальности вряд ли существует начало или конец и это мы расставляем якорные точки и развешиваем таблички “start” и “finish” какого-то пути. Совсем иной вопрос — с чего бы мне хотелось начать свой рассказ. Но если уж быть совсем честным, важнейший вопрос — почему вообще нужно начинать. Что ж, на него нужно ответить в первую очередь, вот только здесь вряд ли можно отыскать что-либо оригинальное. Просто в мою комнату, оборудованную всем необходимым для нормального физического существования (кровать со сносным матрацем, умывальник и туалетные принадлежности, очень абстрактный туалет в виде одинокого унитаза в углу, тумба, небольшой стол с лампой и маленькое окошечко, которое по ночам светит луна) принесли необходимое и для существования духовного — авторучку и упаковку серо-коричневой газетной бумаги. И это единственное средство общения, которое у меня есть на данный момент. Ввиду такой ограниченности, кто-то мог подумать, что история, которую хотелось бы рассказать, заканчивается здесь, однако и это не так. Все, что я видел и вижу существовали до меня и будет существовать после, и никакого начала и конца попросту нет. Есть лишь то, с чего я хотел бы начать и совсем скромные пожелания о том, чем хотел бы закончить. Пожалуй, пусть все начнется с Кристин.

Пьяная Кристин.

Кристин пришла часа в три ночи, в самый разгар моего бодрствования, громко стучала в дверь и разбудила всех собак в округе, затем также громко всхлипнула и замолкла. Когда я открыл дверь, Крис стояла и слегка пошатываясь смотрела в пол и икала. Вид у нее был, впрочем как и всегда, когда она вот так заявлялась ко мне, самый жалкий — мятая зеленая майка с портретом Виктора Цоя, серые трико с вытянутыми, пропитанными влажной еще грязью коленями и белоснежные кроссовки FILA; с распушенными волосами, свисающими поверх бровей белыми, почти, застывшими сосульками, с немного подтекшей тушь и чуть размазанными тенями и с самым стеклянным бездушным взглядом какой только можно встретить. Крис не отрывая глаз от точки, в которую смотрела, протянула мне бутылку и невнятно прошипела:

— Вуодка…будш?

Содержимое плескалось как во время шторма на картинах Айвазовского, но пахло вполне сносно какими-то ягодами, вроде малины. Я взял бутылку и сделал четыре мощных глотка. Это действительно была малиновая водка, такая пьется очень приятно, не оставляет тошнотворное послевкусие сивушных масел. Жидкость протекла по пищеводу и обволокла тонкой пленкой пустой желудок, который ответил кромкой отрыжкой. Этот звук, наконец, сдвинуло “точку сборки” взгляда Крис (а также заставил соседскую собаку недовольно гавкнуть).

– Заходи,– сказал,– если ко мне пришла, конечно.

– Макс…Маааааакс. Ну Маааакс.

– Заходи, не выпендривайся.

– Ну лано.

Кристин вошла ко мне в дом и плюхнулась на диван. Я прошел за барную стойку, включил над ней свет, налил себе немного пепси и подпирая голову рукой смотрел на нее.

– Мааакс, ну Маааакс...

– Где ты так накидалась, Кристин?

– Там же, где и всегда. Посреди пшеничного поля под вой волкоооов,– она вытянула пухлые губки трубочкой и провыла последний слог.

– Ясно,– ухмыльнулся я,– опять с Димой.

Кристи сощурилась и подалась вперед.

– Пусть и с Димой. Я с кем хочу, с тем и…

– С тем и пьешь,– перебил ее я,– да-да, я помню.

Кристина откинулась обратно на спинку дивана и глотнула водки.

– Макс, можно я у тебя останусь, а? На работу завтра, спать хочется жуть. Я прям здесь, на диванчике. Кстати, удобный диванчик. Новый купил чтоль? Ну Маааакс,– Кристин посмотрела жалобными глазами и свела брови.

Я пожал плечами:

– Да оставайся. Только работать не мешай и в постель не лезь когда я усну.

– Тебе что, жалко?

– Даже не начинай эту историю!– я строго показал в ее сторону пальце,– потом опять придется с Димой объясняться почему я тебя напоил и переспал. Ты хоть знаешь сколько раз мне потом с ним пришлось извинительно побухать?

– А мы ему не скажем,– Крис изогнулась словно кошка и загадочно улыбнулась.

– Да ты вся будешь пахнуть мной, а я тобой. Дима тот еще нюхач. Ой, что ты из себя дурочку строишь, словно первый раз. Я привык такие вещи рассказывать сразу, особенно если дело касается моих друзей, у которых блудливые жены.

– Я не блудливая,– Кристин махнула рукой и сделала глоток из бутылки,– я просто честная. Пойду в душ.

Кристин пошла в ванную комнату криво переставляя ногами. Я сидел под светом лампы над барной стойкой и задумался о том, что время классического секса ушло, должно быть, навсегда. Секса вскрытую от жен и мужей, секса с прелюдией, лжи во имя него и по его причине. Мы мечтали о том, что на Земле будет царить изобилие и полная доступность всего. А вместе с доступностью произошло полное обесценивание и появилась пресность. Такая же как у супа во время великого поста.

Я думал об этом еще какое-то время, пока из ванной комнаты не вышла абсолютно голая, отрезвевшая и свежая Кристин. Видимо, с работой сегодня придется подождать...

next