Камила

- Ты быстрее, сильнее и выше всех. Будешь меня не любить.

- Перестань!

- Ты быстрее полярных ветров, и сильнее воды, ближе всех насекомых к земле, выше пыли орбит, - шептала Таня, разделяя слова равными паузами.

- Таня, перестань! - Злился Леша, но никак не сопротивлялся физически, - прошу тебя, перестань, ты меня пугаешь.

- Я буду подбегать к тебе по-собачьи виляя хвостом, через асфальтированные дороги и пыльную траву, через мокрые овраги и болотистые берега озер, а если на пути встретится река, я все так же по-собачьи буду плыть через нее на тот берег к тебе.

- Это невыносимо, - Леша взял Таню за обнаженные плечи и грубо, но стараясь не причинить боли, оттолкнул ее на другую сторону кровати. Девушка мешком повалилась на белые простыни и подушки, тело ее запуталось в одеяле, а покрасневшее лицо покрыла паутина влажных черных волос. Таня смеялась как ведьма перед сожжением, хватала лицо руками, перемешивая на нем влажные волосы и улыбалась сквозь пальцы, обнажая ровные белые зубы.

- Ты не будешь меня любить, ты силен, ты владыка и победитель. Можешь жечь меня и угнетать, можешь выставить на показ перед всем городом прямо так, голой. Я буду едва прикрывать холодную грудь и закрою лицо волосами, буду плакать от стыда и отчаяния, но шептать что люблю тебя всем, кто будет смотреть. И если ты прикажешь целовать каждого, я буду. И если каждый будет целовать мои щиколотки – я позволю.

Леша резко наклонился над девушкой, грубо схватил ее за затылок и приблизил к своему лицу. От Тани пахло прелым сеном и слюной, а может так пахла ее белоснежная улыбка.

- Ты безумна! Слышишь! Ты безумна, - сквозь зубы выдавливал Леша. На его шее проступили вены, по лбу стекал пот и капал на пухлые губы девушки, - зачем, почему я с тобой связался! Я хотел бы, видит бог, я мечтал бы вернуться в день нашего знакомства и пройти мимо, или не пойти в кафе, или не подняться в отель.

- Ты силен, сильней держи мои волосы, сильней! По сравнению с тем днем твоя хватка не ослабла, нет. Ты помнишь, как ты держал меня за волосы, обмотав их вокруг кисти, прижимал меня грудью к зеркалу шкафа, заставлял смотреть на себя, плевать в свое отражение и смотреть как стекает моя густая слюна вдоль силуэта наших подвижных тел в отражении? – Таня говорила сдавлено, насколько хватало воздуха, который проступал сквозь стиснутую шею.

- Помню, помню! – Леша поцеловал ее сквозь в розовые пухлые губы и отбросил обратно на подушки.

В дверь осторожно постучали. Леша обернулся, глубоко вздохнул и спросил:

- Кто там?

- Уборка номера, - ответили за дверью.

- Пожалуйста, попозже, я сейчас не могу, - вежливо ответил Леша.

С той стороны никто не ответил, коляска горничной проехала мимо.

- Одевайся, - успокоившись сказал Леша, - скоро расчетный час.

- Куда ты пойдешь сейчас? – спросила Таня, расправляя растрепавшуюся прическу, - домой?

- Домой.

- Ты ей скажешь?

- Не скажу, - Леша зыркнул на красиво лежащее тело на кровати, - и ты не скажешь. Никто не скажет.

- Все как я и обещала, пока мы вместе, никто не скажет, - Таня приподнялась с подушек на руке, и, глядя исподлобья, продолжила, - никто не скажет, пока мы вместе!

Леша в спешке застегивал пуговицы на рубашке и молчал. Таня пугала его уже давно, и с каждым разом все больше. Пугала тем, что когда-нибудь вот с таким же безумным взглядом ворвется в его дом и начнет бить стекла и зеркала, раскидывать ботинки и кричать сквозь слезы какие-то безумные слова. Но когда она оглянется вокруг, все поймет.

***

- Почему вы ей солгали, что женаты?

- Я не солгал, так получилось, - Леша выдыхал сигаретный дым из самой глубины легких, - она спросила тогда, женат ли я, но в глаза ее была надежда, что да. И в голосе. Я хотел ей понравиться, и это ей понравилось тоже.

- А потом? Когда ваши отношения уже не стояли под сомнением?

- Хм, - усмехнулся Леша и затянулся снова, - это сложно объяснить.

- Попробуйте, - спокойно предложил собеседник.

- Так все началось. Моя несвобода стала фундаментом наших отношений. Это нужно было ей, ее это возбуждало. Не в смысле сексуально, не только. Это возбуждало в ней жизнь. А мне нравилось за этим наблюдать. Сначала это было просто интересно, потом как-то втянулся в эту игру. Так втянулся, что сам поверил. И когда она пытается шантажировать меня, угрожать что как только я ее брошу она заявится ко мне в дом и сломает мою семью, расскажет все…о, это смотрится безумно, но безумно красиво. Мне это нравится, зачем же все менять?

- Тогда что же вас беспокоит?

- Мне больно за мою жену, больно ее обманывать. Да, ее не существует, но когда Таня рядом…понимаете, нет ничего реальней чем моя Камила. Измена — это ужасно, как бы она пережила это? Я представляю, как истеричная Таня носится по дому, как подавлена Камила, как она плачет и просто смотрит на меня. Смотрит и молчит пока летают предметы по комнате как в замедленной сьемке разлетающегося по сторонам мира. И своим взглядом она спрашивает «как же так могло произойти, как я ничего не почувствовала, как ты говорил, что любишь меня, утром и вечером. Обнимая нежно, провожая в сон, целовал веки, только их коснется солнце. Как мы мечтали о наших детях, о нашем доме с большими витражными окнами с видом на сосновый лес, с поющими скворцам и воробьями. Спокойный, тихий закуток, где мы счастливы и спокойны в своем счастье. Как же так, Леш…». И я думаю, как она задыхаясь говорит эти слова, а мне нечего ответить. Мне жаль ее, жаль, что я так сильно ранил ее хрупкую душу, так неожиданно и исподтишка, как самый мерзкий предатель.

- Но она так никогда не скажет.

- Не скажет. Но сказала бы, допусти я такое. Это ведь Камила, нежное, ангельское создание, которое не заслуживает, нет, не заслуживает, - Леша потушил сигарету, - но и Таня не заслуживает. Два года сложных страстных отношений, топливом которых служит мой злосчастный брак. Сложно сказать, что ей больше нравится - то, как она издевается над беспомощностью Камилы, над ее детской наивностью и девичей хрупкостью, или мой страх, за который она держит меня. Правда, стоит отдать должное, Таня никогда не пользовалась этим страхом, никогда напрямую на него не ссылалась. Наоборот, всегда вела себя с позиции подчинения, мой страх лишь ее последнее и скрытое, правда лишь для нее самой, оружие если только я соберусь уйти. Нет, не думаю, что он, страх я имею в виду, ей нравится, но то, что я не могу уйти, думаю, ее заводит. Эта несвобода, моя несвобода. Хоть она и подчиняется мне, ведет себя как последняя податливая шлюха, вся пластилиновая и мягкая, но знает, что на самом деле это я подчиняюсь ей. Своей силой и жесткостью. И Тане нравится эта сила. Она и мне нравится, я никогда не ощущал в себе такой мощи и агрессии. С ней меня раздирает желание подавить, смять. Ну…вы понимаете. С Камилой такого не происходит, с ней так нельзя.

***

- Я очень устала, - вздохнула Таня.

- От чего? Расскажите подробней.

- Самое сложное, что я не знаю, как выпутаться, и в этих путах уже нет сил бороться. Он сильный и жесткий, я слабая женщина. Да, дерзкая дьяволица, как он говорит, но это лишь образ, такой же как у всех, один из тех, что мы выбираем на работе, дома, в ресторане. С ним я не могу быть женщиной так, как с мужем, мягкой, улыбчивой, с теплым голосом и светлым взглядом. От этой смены образов устаешь, но еще больше устаешь от невозможности что-то изменить, невозможности не принимать эти образы больше, не носить их. Ох, это замкнутый круг, - Таня закрыла лицо руками и мотала головой.

- Что вы собираетесь делать дальше? Это, вероятно, тяжелая ситуация, и когда-то она должна разрешиться.

- Я не знаю. Порой я думаю сделать то, чем ему угрожаю ворваться в дом, рассказать все его жене, разворотить все, что будет попадаться на моем пути и убежать. Но я знаю, что он будет меня искать и найдет, будет мстить за этот поступок. Вы не видели его дикий взгляд, он страшный. Страшный. Леша похож на разъяренного гладиатора с залитым кровью лицом. Он никогда меня не отпустит, он полюбил во мне рабу, шлюху, а в себе мужчину, воина, животное.

- Вы его боитесь? Это опасно?

- Если честно, я не знаю. Не могу сказать, что он агрессивен по складу характера. Со своей женой, Камиллой, он явно заботлив и нежен, это чувствуется. Когда мы познакомились в том кафе, он был галантен и тактичен. Не только со мной, со всеми вокруг. Злость и агрессия, не думаю, что это было его чертами. Скорее, наоборот. Кажется, если бы на него рявкнул официант, Леша вжался бы в кресло и ничего бы не ответил. По крайней мере мне так показалось. Оказалось, самое черное в его душе. Черный, самый активный цвет мира, и его часто не видно.

- Вы ошиблись в нем?

- Если быть до конца честной..ох, это стыдно, правда стыдно. Я подначивала его, тормошила. Восхищалась формой его плеч, подчеркивала красивую мужественную линию подбородка, намекала на то, какая сила в его духе и теле, фантазировала для него, как он может покорять и обладать властью. Дразнила, наконец, что характера его не хватает чтобы выпустить эту силу. Мы флиртовали так в кафе около часа. Я видела, как он поддается лепке как пластилин, и мне это тоже нравилось. В этом было проявление меня как женщины, способной управлять любым мужчиной, рождать мужчину прямо на глазах. В этой игре не было ничего личного, но я сама в нее поверила. Нет, не скрою, он мне понравился. Брюнет, красивые глаза, сильные предплечья. И с каждым моим словом они становились все сильней и тверже, а я все мягче и покорней. Я сказала, что представляю, как мои волосы будут красиво смотреться на его красивом запястье и это его свалило наповал.

- Я правильно понимаю, что вы вошли в некую игру, которая увлекла вас от реальности?

- Да-да. Но в этой игре самого Леши не было. Я общалась сама с собой, со своей внутренней женщиной, соревновалась и испытывала. В этой игре и мужа моего не было. О, бедный он, бедный, как же все это разрешить…, - Таня заплакала, - потом, когда мы пришли с Лешей в номер, он напал на меня как зверь. Скрутил мне руки за спиной, прижал к зеркалу. Блузку не сорвал, тогда побоялся, но расстегнул грубо, нижняя пуговица отлетела. Зеркало было холодное, соски ярко чувствовали это, а потом онемели. Расплющенная грудь, казалось, симпатичной, загадочной, я едва это могла увидеть, а ему нравилось, как скрипит кожа по стеклу. С юбкой тяжелей было, она узкая очень была, и он все не мог с ней справиться, но не отпускал меня от зеркала, прижал за затылок к нему щекой. Я стонала, говорила, чтобы он остановился, зеркало было забрызгано и покрылось испариной. Тогда я поняла, что все зашло слишком далеко, но это его только заводило и Леша не слушал меня. Когда я чувствовала его жесткое дыхание рядом с ухом, мокрое и горячее…это мне нравилось тоже, я снова включалась в игру. Отключалась на секунду «что я делаю?» и снова возвращалась к Леше. Это была борьба, самая животная. Драка меня и Леши, и меня самой с собой же. Сложно было решить кто я на самом деле.

- Что вы чувствовали потом?

- Потом мы лежали и смотрели в потолок. Кажется, удивились оба. Я думала о муже и много курила. Кажется, вся моя кожа пропахла Лешей, боялась, что муж почувствует его запах, казалось его не отмыть. Боялась, что Леша порвал что-то из одежды, и муж заметит. Боялась, что волосы совсем потеряли форму, и муж, зная сколько времени я уделяю укладке, все поймет. Я боялась, что Леша закончил…ну, вы понимаете. Я боялась, что забеременею. В общем…мне было страшно, но, кажется, я не подавала вида.

***

- Доброе утро! – Леша нежно обнял Таню и поцеловал ей веки.

- Доброе утро, любимый, - сонным голосом ответила Таня, - будешь завтракать? Я приготовлю.

- Если сама хочешь. Можем просто еще поваляться, сегодня выходной.

- Мне правда нужно будет немного поработать после обеда. Но это быстро, - осторожно произнес Леша, опасаясь, что Таня станет его ругать.

- Ну…вечно твоя работа, даже в выходные, - недовольно пробурчала Таня.

- Прости, милая. Ничего не могу с этим сделать, ты же знаешь я подневольный.

- Да знаю, - отмахнулась Таня, - ладно, пора вставать, время уже часов десять, а в час детей привезут.

- Ох…я вроде и соскучился по Кириллу и Камилле, но когда же мы с тобой вдвоем проведем в постели весь день, как в старые добрые. – Леша потянулся и соскочил с кровати.

- Когда-когда, - улыбнулась Таня, надевая халат, - старые времена на то и старые, что больше не наступают. От того и добрые, наверное.

- Ой, вечно ты со своей мудростью в оправдание невозможного. А то тебе не хочется вместо того, чтобы денек любить друг друга украдкой, вспыхнуть страстью?

- Это как по-твоему, вспыхнуть страстью? – покривлялась Таня, - как самец и самка что ли?

- Как сильный мужчина и слабая женщина…