Отсутствие общества
Современный мир в корне отличается от мира 50-ти летней давности. У нас больше нет великой идеи, которая бы объединяла «всё человечество». По правде говоря, я в последнее время испытываю крайнее отвращение к общим терминам, вроде «человек» или «общество». Они вносят неясность и являются идеальным полем для всяческих манипуляций, преде всего, политических. Предлагаю. Остановиться на этом моменте поподробнее. Политика по Аристотелю это «искусство управления государством», если сделать смысловой перевод, «мастерство управления древнегреческим полисом». Полис был чуть ли не единственным пространством реализации человеческого потенциала, посему и гражданская активность приветствовалась. Конфликты были, как были войны, злоупотребление властью и сопутствующие им явления. Но это было определённое единство. Люди были обречены друг на друга в каком-то смысле, им приходилось так или иначе взаимодействовать друг с другом в том, что называют «реальным временем». Биологически мы остались теми же людьми, но кое-что поменялось. Уже с начала эпохи эллинизма идеалы «Государства» Платона начали приходить в упадок. Мало кому была интересна идея философа-правителя и отношение к политике как к царству разума, где нет места эмоциям. Сейчас же, спустя тысячи лет политика стала чисто эмоциональной сферой. С одной стороны, тебе будут говорить, что «жизни чёрных важны», у нас мирные протесты, при этом грабя магазины и разрушая памятники лидерам Конфедеративных Штатов Америки, вроде генерала Роберта Ли. С другой – в повестку дня входят права ЛГБТ, феминисток третьей волны и мигрантов. Все эти политические и социологические феномены ничего не имеют общего с единством, о котором каждый из них заявляет. И здесь совершенно не важно прикрываются ли «общим делом» сторонники каждого из вышеперечисленных движений, верят они в то, что говорят или нет.
Сейчас мы подходим к самому интересному, а именно, к свидетельству отсутствия общества как такового. Для начала определимся, что такое общество. Самое общее определение – относительно устойчивая система человеческих связей, возникшая в ходе биологического и исторического развитий человека. Мне особенно нравится «относительно устойчивая», поэтому я бы сократил до «хрупкая структура взаимоотношений между отдельными людьми», но своё определение я нахожу не совсем корректным. Лучше обратиться к Фердинанду Тённису, одному из основоположников формальной социологии. Он разделял общество (Gesellschaft) и общность (Gemeinschaft). До сих пор я говорил исключительно о Gesellschaft, не упоминая Gemeinschaft. Между этими двумя понятиями лежит чуть ли не пропасть, они отличаются в корне, хоть и связаны формально.
Немецкое слово тут, на мой взгляд, больше передают смысл. Прилагательное gemein (общий) немного точнее передаёт всю полноту. Одно из значений gemein означает в «связи с уже данным общим», то есть это «общее» не создавалось посредством подписания какого-то соглашения, договора или пакта, оне не рукотворное, но естественное. Глагол gesellen означает присоединяться к кому-либо. Это указывает на изначальный разрыв связи. Присоединиться, значит в некоторых случаях восстановить утраченную связь. Именно эти тонкие нюансы немецкого языка и передаёт Тённис, но в сфере социологии. Общность (Gemeinschaft) образуется естественным путём – кровные узы, дружеские, товарищеские и любовные отношения, клановые структуры и религиозные объединения. Общество (Gesellschaft) строится уже на «рациональной воле», на избирательном отношении между незнакомыми людьми, людьми не входящими в общность. Так и выстраиваются деловые отношения. Например, человеку предъявлены обвинения в нарушении авторских прав, и он идёт к адвокату, с которым лично пока не знаком. Что их объединяет? Услуги адвоката и проблема клиента. После решения или нерешения данной проблемы их ничто не будет объединять, разве что повторное обращение клиента при положительном исходе в пользу клиента. В общности такое не предусмотрено. Если кто-то в общине (например, в некоторых африканских странах, где люди живут по устоям чуть ли не каменного века) нашёл себе новое занятие, начал получать больше дохода (поехал в город на заработки) или установил связь с другой общиной, представители его общины, как минимум, начнут интересоваться.
Адвокату же будет без разницы жизнь своего клиента за пределами условий их договора. Возможность разрыва связей – вот что отделяет общество от общности. Попробуй, перейди из касты брахманов в касту кшатриев или не дай бог установи связь с неприкасаемым. Последствия могут быть чудовищными, но перестать быть журналистом и пойти в сферу ландшафтного дизайна? Запросто!
Всё же, у общности и общества в русском языке есть нечто общее – корень слова. Объединяет общество и общность не только морфемная схожесть, а также смысловая. Как община индейцев сиу, так и жители Парижа живут на определённой территории. Казалось бы, очевидные вещи. Естественно, и они помогут прояснить вещи менее очевидные. Индейцы сиу объединены кровными узами, дружественными и религиозными связями, они вместе могут трудиться ради выживания и на благо процветания их небольших общин. Вместе они разделяют не только общее место проживания. Жителям Парижа вовсе не обязательно всем вместе работать для общего блага и устанавливать с конкретно каждым жителем дружественные связи. Горожане могут быть разного этнического происхождения, иметь разный уровень дохода, заниматься самыми разнообразными профессиями. У каждого из свыше 2 млн. человек своя жизнь и это совсем не значит, что они друг с другом пересекутся и установят какие либо связи, как это происходит в случае с общиной индейцев сиу. Жизнь горожан имеет другой темп и характер связей. Вместе они разделяют только общее место проживания. Да, деловые взаимоотношения могу служить связью, но не до такой степени как в общности. Хикикомори в Японии явный этому пример.
Подводя промежуточные итоги, можно сказать, людей в общности объединяет всё помимо территории, а людей в обществе – лишь совместная территория проживания. В условиях современного глобализма, мы все живём на одной территории, на планете Земля. Однако это не означает, что мы едины. Нет, существует огромное разнообразие культур, религий, сообществ, клубов по интересам, профессий и прочих объединений людей.
Исходя из вышесказанного, что подразумевается сегодня, когда используют слово общество? Совокупность всех живущих представителей Homo Sapiens на планете Земля? Граждан определённой страны/стран? Людей определённой профессии, уровня дохода, пола, черт характера, возраста, этнической или религиозной принадлежности? Если нет ясности, тогда данный термин лучше использовать как социологическую категорию.
Когда мы говорим общество, каждый имеет в виду что-то своё, чаще всего основываясь на культуре, в которой вырос, воспитании, собственных чертах характера, личном жизненном и опыте наблюдения за другими людьми. Весьма опрометчивый и ненадёжный способ судить о подобных категориях, вроде общества. Следует выйти за пределы всех вышеперечисленных обусловленностей и взглянуть на вещи беспристрастно. Социология уже это давно поняла, сейчас она является наукой не об обществе, а о социологических связях. XX век развенчал миф о единстве человечества, а XXI изолировал каждую отдельную личность в рамах своей собственной индивидуальности. Однако большая часть из нас пока ещё до конца не осознаёт этой автономности. К кому обращаются сторонники «жизни чёрных важны»? Ко всем белым людям, чтобы те покаялись за антигуманную деятельность конкретных индивидуумов, совершённую столетия назад? Ответ вроде очевиден, но и не очевиден, как показывают современные события. Или ЛГБТ активисты, за что они борются? За право открыто говорить о своих сексуальных предпочтениях каждому встречному и гордиться этим? Сами гей-парады называются гей-прайды, что переводится как гей-гордость. Я не даю оценки данным явлениям, лишь подчеркну, что подобные тенденции идут в разрез с высокими идеалами Западной культуры, а именно эпохи Просвещения, где человек должен гордиться, прежде всего, тем, что он и как сделал, а не просто швырять лозунги и требовать непонятно что от не понятно кого. Теперь надо констатировать падение республики в её изначальном смысле. Республика есть общее дело. Какое общее дело у всех свыше 7 миллиардов людей в эпоху глобализма?
А теперь стоит немного поговорить об онтологии. Как мы выяснили, общество существует в качестве абстракции или социологической категории. Не всегда ясно кто и что имеет под ним в виду. Реальность общества изымается посредством личного мнения, ограниченности статистики (а также ошибок в её интерпретациях) и шквалу пропаганды.
Согласно феноменологии Гуссерля, мы видим только определённую часть объекта или феномена. Для нашего восприятия они предстают в виде чувственных объектов. По словам Грэма Хармана
такие объекты существуют лишь для другого объекта, который их встречает и скорее инкрустируется их акцидентальными качествами, нежели чем «скрываются» за ними (Г. Харман. Четвероякий объект, с. 55).
Более того, мы не можем столкнуться с каким-то объектом или явлением per se. Смотря на дерево, в зависимости от угла падения света, атмосферного давления, нашего настроения, каждый раз мы будем видеть лишь набросок (Abschattung) этого дерева. Сам инденциональный объект (тот, на который направлено наше внимание) же останется неизменным и сохраняет своё единство, просто нами он воспринимается сквозь призму чувственного, но никак не реального. Реальность объекта остаётся, но изымается из нашего поля зрения.
Если вместо дерево заменить на общество, в связи с этим, мы видим лишь некую часть общества, данную в чувственном опыте.
К примеру, СМИ сообщают о неком происшествии в Италии, а через десять минут на экране телевизора уже говорится о вручении золотой медли среди юниоров по карате в Бразилии; листая новостную ленту своего смартфона житель Тамилннада охотно следит за скандальными подробностями развода голливудских звёзд Джонни Деппа и Эмбер Хёрд, коих вовек не увидит. В последнем случае, степень влияния новостей (чувственный опыт) настолько сильна, что индиец буквально сопричастен событиям развода. Хотя, он сопричастен лишь тому, что он знает об этом событии (наброски). Житель Тамилнада не сможет узнать сущности (реальности) развода Джонни Деппа и Эмбер Хёрд, ибо, как минимум, он знает об этом от третьих лиц в виде СМИ и не осведомлён о деталях и подробностях данного события, посему и может судить лишь через призму экрана своего смартфона (наброски).
Вопрос о реальности общества ставится под вопрос и на него можно ответить странным образом. В современном мире мы не может точно сказать, что реальное, а что нет. Порой тяжело отличить человека от его странички в Instagram и когда он пьёт кофе в своём любимом ресторане. Аналогично и с обществом. Мы не можем уловить его реальность по причине её постоянного намеренно или ненамерненного изъятия. Разговоры об «успешном успехе» в духе Тони Роббинса не предполагают объяснения обратных сторон медали: приведёт ли вообще его методика к успеху, если да, то какой ценой, нужен ли вообще успех и т.д. Хотя манипуляция тренеров успеха и СМИ лишь небольшая часть сокрытия реальности общества. По причине возраста, характера, текущего настроения мы можем не заметить чашку у себя на столе.
За весь период развития западноевропейской философии доминировала дихотомия субъект-объкет или человек и его окружающий мир. Всё окружающее человека стало рассматриваться через призму человеческого восприятия, даже, несмотря на объективность научного метода. Вернер Гейзенберг объяснил это в XX столетии:
Естествознание описывает и объясняет природу не просто так, как она есть «сама по себе». Напротив, оно есть часть взаимодействия между природой и нами самими. Естествознание описывает природу, которая отвечает на наши вопросы и подвергается нашим методам исследования. (В. Гейзенберг. Физика и философия, c. 43).
Аналогичная ситуация с обществом. Мы не изучаем больше общество «само по себе», мы изучаем характер социальных связей, которые удобнее называть общество.
На самом деле никакого единого общества никогда не было. Единым может быть общность, ни никак не общество. Общество является аллюром общности. Харман определяет аллюр как
совершенно особый и прерывистый опыт, в котором тесная связь между единством вещи и её множественностью [специфических качеств] отчасти разрушается (Г. Харман. Четвероякий объект, с. 105).
Но почему же так? Людей слишком много для построения единства в больших масштабах. Разультаты исследования британского антрополога Робина Динбара демонстрируют, что человек может заводить не более 150 знакомств.
В каком-то смысле общество может и стать единым, например, на фоне внешней угрозы, чему посвящён фильм «Прибытие». И всё же, это слабый аргументы в пользу единства всех людей даже в рамках одной страны, да что там, многие из нас не выносят даже своих соседей.
Подобные воззрения о неком единстве или надпись на купюре доллара США E pluribus unum (во многом един) не более чем иллюзия, которая, может, и когда-то помогла нам выжить, напротив сейчас она опасна и вводит в ещё большее заблуждение. Мир изменился, а разговоры о неком всеобщем единении не большее, чем исторический опыт.
