Объектно-ориентированная онтология или как мыслят машины
Изучая проблемы взаимодействия искусственного интеллекта и человека, я наткнулся этот интересный раздел современной философии. Его основатель – Грэм Харман, профессор Американского университета в Каире, главным образом занимающийся разработкой новой метафизики в лице спекулятивного реализма через «особое» прочтение работ Мартина Хайдеггера. Собственно, объектно-ориентированная онтология является частью спекулятивного реализма.
Первое, что бросается в глаза – наличие онтологии у объекта. Со времён Аристотеля, как верно замечает автор, объектам (как философской категории) не уделялось «должного» внимания и они всегда отходили на второй план или не брались в расчёт вовсе. Будь-то материалистическое отношение к ним как к одной из ступеней к пониманию фундаментального начала и причины существования объектов, или же идеалистическое, которое утверждает, что объекты не могут существовать вне нашего сознания или что они не более чем проявления себя в опыте. Подобные утверждения получили названия подрыв и надрыв.
Делается это намеренно, чтобы очистить объект от неверного понимания, тем самым отведя ему самостоятельное место в философии. Но этого недостаточно. Длят того, чтобы уверенно закрепить место объекта на философском пьедестале, нужно его одушевить. Подражая Ветхозаветному Богу, объектно-ориентированная онтология берёт на вооружение феноменологию Гуссерля и Dasein Хайдеггера и внедряет их в объект. Как феноменология, так и Dasein являются прерогативой субъекта (человека) и никак не могут быть присущи объектам. Объект, казалось бы, не обладает такими качествами, так как он является zuhanden (подручным) по Хайдеггеру, а акт интенциональности направлен на объект, но никак не исходит из него (по Гуссерлю). Объекты даются нам именно в их «представлении». Подручность, и вторичность является характеристикой объекта у Хайдеггера. Иначе говоря, молоток служит для чего-то, непосредственно для какой-то цели, он не может существовать сам по себе и о нём мы узнаём только когда он ломается (Хайдеггер). Хайдеггер утверждает, что Dasein (аутенчичное человеческое существование) присущ исключительно человеку и не то, что объекты, животные им не обладают.
Но что делает скептический реализм? Он просто инвертирует эти понятия и присваивает их объектам, не обращая внимания на субъект. С одной стороны, что тут плохого и деструктивного, ведь субъект мы не трогаем, а лишь уделяем должное внимание объекту. Но это будет в корне неверное истолкование. Когда мы инвертируем феноменологию субъекта в объект, то всё превращается в объект и становится равнозначным. Так, тележка с продуктами, мультик в телевизоре, атомы воздуха или единороги во снах становятся одинаково реальными и возможными, ибо все они являются объектами. Более того, скептический реализм не обращает внимания на виртуальность или материальность объектов. Они могут быть чем угодно, хоть говорящей ногой в фильме Дэвида Линча и эта нога может иметь собственное бытие и собственную логику существования. Объекты могут существовать как вне реляции (отношениями между собой) так и вне корреляции (взаимоотношением с субъектом). Проще говоря, вилка может существовать сама о себе, без вмешательства человека, она может упасть, заржаветь, постепенно разлагаться, врасти в пол и т.д. Таким образом, объектно-ориентированная онтология завяляет об автономности существования объектнов. Звучит вроде как бред. Но это лишь на первый взгляд.
Скептический реализм вместе со своей объектно-ориентированной онтологией являются закономерным продолжением постмодерна, точнее, его расцветом, если можно так выразиться. Постмодерн методично расчистил поле для такого типа онтологии. Он приравнял буквально любое высказывание к общему знаменателю, сместив вертикаль в область горизонтали. Пример: высказывание учёного равно высказыванию газонокосильщика. Даже, несмотря на научные степени и авторитет научного сообщества, учёный не имеет права «притеснять» высказывание газонокосильщика, иначе это уже будет фашизм. Газоноскосильщик скажет «трава зелёная», а учёный скажет, что это его сознание считает её зелёной из-за восприятия глазом электромагнитного излучения и что оно может измениться (стать красной), если глаз не может воспринимать зелёный цвет. В таком случае никто не может претендовать на истинность, высказывание каждого равнозначно, ибо превосходство одного над другим уже является «фашизмом».
Уже даже благодаря этой «заслуге» постмодерна объектно-оринентированная онтология может хорошенько развернуться. Теоретически её ничто не останавливает. На сегодняшний день любые классические, консервативные и религиозные взгляды маргинализиируются и списываются со счетов. Даже классическое прочтение Хайдеггера клеймится и также маргинализируется.
Но причём тут машины? Машины как раз таки и являются овеществлением и воплощением объектно-ориентированной онтологии. К примеру, любой кибернетический организм или даже обычный компьютер в своём программном обеспечении при идентификации чего-либо в своём поле зрения считает это за объект. Иконка на рабочем столе, фотография или штрих-код на кассах самообслуживания будут считаться объектом по умолчанию. Точно также собака, кошка птица и человек будут также считаться объектом, только объектом не статичным, а движущимся. Для машины онтологически не будет никакой разницы между банкой колы и человеком. Оба будут идентифицироваться как объекты с разницей в их структуре, сложности и взаимодействия с ними.
Учитывая такое положение дел, могут возникнуть совершенно логичные мысли: и зачем нам это? Куда мы идём? Судя по всему, мы подписываемся под добровольным замещением машинами, потому что с тех пор как, мы стали мереть себя по количественным параметрам и степенью эффективности (уровень дохода, значение ВВП, количество трофеев на различных турнирах, показатели вычислительной мощности и т.д.), машины в будущем могут нас просто вытеснить по этим показателям. Такой сценарий вполне закономерен, если мы дальше будем двигаться в направлении аксельрационизм (ускорение технического прогресса). Биоэлектрические руки, карбоновые стопы, бёдра с коленными модулями, а также VR-шлемы; IBM Watson суперкомпьютер, который ставит диагнозы лучше врачей); нейросети, решающие, что нам лучше смотреть на YouTube или на Netflix; Deep Mind, самостоятельно осваивающий 49 видов игр; алгоритм VITAL, анализирующий колоссальные базы данных финансовой сферы, интеллектуальной собственности и клинических испытаний; программа AIVA, пишущая за несколько минут самостоятельно музыку, трудно отличимую от музыки человека. Что же в обозримом будущем может помешать искусственному интеллекту заместить человека? Ведь по показателям эффективности, вычислительной мощности, а позже по физической выносливости и продуктивности машины получат превосходство. Таким образом, ещё добавив сюда необходимую онтологию, машины смогут существовать независимо от человека, постепенно вытеснив его.
