Гимнография. Канон

Строение канона.

Канон – наиболее поздний облик византийского песнетворчества, в настоящем своем объеме и формах закончившийся в VIII – IX вв. Это сложная цепь разных ветхозаветных гимнов, переплетенных с христианскими песнопениями.

Этот тип гимнографического творчества полюбился византийским писателям; первые попытки составления канонов легко нашли себе подражателей, и очень быстро каноны заняли в богослужебном обиходе первенствующее место, совершенно вытеснив из употребления кондаки.

Библейские песни, о которых было сказано выше довольно кратко, представляют собою обоснование канонов. Надлежит ознакомиться с их содержанием и с взаимной связью между этими песнями и песнями наших канонов.

Всего в Библии записано 12 песен, но песни Деворы (Суд. V гл.) и Езекии (Ис. 28:11–20) не вошли никак в богослужение наше и, таким образом, десять песней составляют фон нашего канона. При этом некоторые песни соединились в одну, а некоторые, наоборот, разделились. Схематически это выглядит так:

Песнь Моисеева (Исх. 15:1–19) дала 1 п. канона (Вт. 32:1–43) 2 п. канона;
Анны (I Цар. 2:1–11) 3 п. канона;
Аввакума (Авв. 3:1–19) 4 п. канона;
Исаии (Ис. 26:9–19) 5 п. канона;
Ионы (Ион. 2:3–10) 6 п. канона;
Трех отроков составила две песни канона, а именно (Дан. 3: 26–56) дала 7 п. канона, а (Дан. 3:67–88) Богородицы (Лк. 1:46–55) не создала отдельной песни канона, вошла неизменной частью и целиком во все почти дни года, как т.н. «Честнейшая», стоящая между 8 и 9 п. канона.
Захарии (Лк. 1:68–79) дала 9 п. канона.

Скабалланович замечает: «Песни расположены в каноне приблизительно в хронологическом порядке; только песнь Аввакума переставлена с песнью Ионы, может быть, чтобы для 6 песни канона, как заключительной в отделе, взять более трогательную библейскую песнь. При этом нельзя не заметить, что песни радостные заняли нечетные места, а скорбные – четные (ср. Шестопсалмие), исключая песни 7 и 8, где для этого принципа пришлось бы конец песни поставить раньше начала...»

Обличительная песнь Моисея из Второзакония, по своему характеру составившая тему второй песни канона, приурочена только ко времени Великого Поста, так что в большую часть церковного года в каноне отсутствует вторая песнь.

В идеале, который предстоит перед творцом канона, тема библейской песни должна быть выдержана не только в ирмосе данной песни, но и во всех ее тропарях, что, само собой понятно, невозможно.

Кроме верности библейскому содержанию песни, автор ведь должен вложить в данную песнь канона и прославление святого сегодняшнего дня или празднуемого события. Иногда это делается мастерски, особливо, когда к тому есть прямая связь; чаще же приходится прибегать к натяжкам или игре слов. Весьма часто поэтому авторы должны влагать в уста своих «героев» те или иные выражения данной библейской песни; в 8 песни поэтому очень многие мученики, преподобные, святители и благоверные цари неизменно «вопиют»: «Вся дела Господня Господа пойте и превозносите во вся веки».

Творец канона не может быть так свободен и всегда его язык и перо связаны этими девятью библейскими сюжетами: переходом через Черное море для 1 песни, обличением иудеев для 2, пророком Аввакумом для 4, Ионой для 6 и т.д. Понятно поэтому, что богословское и поэтическое качество канонов по сравнению с кондаками более слабо.

Бесспорно, что плоды поэтических вдохновений Дамаскина, Косьмы, Андрея и Феофана для прославления великих Господских или Богородичных праздников находили свои прекрасные образы в некоторых песнях канона; но при подражании их учениками и последователями связь Ветхого Завета и церковно-исторического события улавливалась гораздо меньше.

Да и нельзя просто требовать, чтобы на все дни церковного года для всех мучеников и преподобных, жития и подвиги которых так, в общем, мало отличаются одни от других, находились вечно новые обороты, образы и краски, обязательно к тому же связанные с этой именно библейской темой.

Кроме этой связи по содержанию, устав церковный связывает и употребление песней канона с библейскими песнями.

Библейские песни не только послужили темой авторам канонов, но, наряду с песнями канона, употребляются и по сию пору в церковном богослужении. Стихи библейских песен служат припевами к отдельным ирмосам и тропарям канона.

Библейские песни употребляются в трояком виде: в целом их виде в Великий Пост (но не все ежедневно), в сокращенном – в будни, и еще в более сокращенном – в воскресения, праздники, пред- и попразднества и в субботы.

Но почти повсеместная практика упразднила употребление стихов библейских песен, кроме как в Великий Пост. Их заменили особыми сокращенными припевами в честь празднуемого лица или события: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе», или «Помилуй мя, Боже, помилуй мя», или «Пресвятая Богородица, спаси нас», или «Преподобный отче... моли Бога о нас».

История возникновения канонов

Второй вопрос, который возникает в связи с темой о богослужебных канонах, это вопрос об их возникновении и историческом развитии. Положительно установленной даты их появления история не знает. Следует вспомнить, что ранее христианское богослужение знало употребление отдельных библейских песен, как о том сказано было выше. Но никаких данных о церковно-богослужебных канонах мы не имеем до VII века.

По-видимому, основоположником этого нового вида богослужебной поэзии надо считать св. Андрея Критского (650–726)8. Самым знаменитым его творением в этой области надо признать «Великий канон», исполняемый в четверг 5 седмицы Вел. Поста целиком и в первые четыре дня первой седмицы, разделенный на четыре статии.

Великим он назван по своей длине: всего по 250 строф или тропарей. Каждому стиху библейской песни соответствует тропарь канона. Замечательно то, что ирмосы канонов св. Андрея почти буквально повторяют библейскую песнь («Помощник и покровитель...» или «Вонми небо...») или ее очень близко перефразирует.

Ирмос, по-видимому, есть изобретение самого св. Андрея. Это важно для вопроса о составе канонов. Как уже было указано, этот новый облик церковный поэзии очень быстро нашел себе подражателей. За Андреем Критским на этом поприще подвизаются: свв. Иоанн Дамаскин, Косьма Маиумский, Стефан Савваит, Феодор Студит, Иосиф Песнописец и ряд других менее известных и даровитых авторов.

Для времени св. Андрея Критского характерно, что 2 песнь в его канонах еще не исключалась; каноны всех праздников ее имели. Примером может послужить канон Лазаревой субботы. Сохранил ее и Дамаскин. Косьма Маиумский уже не писал 2 песен. Во время св. Андрея Критского песни канона содержали обязательно предпоследним тропарем из «Слава» – троичен, а последним, на «и ныне» – богородичен.

Подражатели св. Андрея, св. Косьмы и св. Иоанна Дамаскина уже не имели тех дарований и того вдохновения, которыми обладали эти авторы.

Кроме ослабления связи между библейскими песнями и содержанием церковных богослужебных канонов, надо указать и на постепенное вытеснение стихов библейских песен из богослужебного употребления и замены их особыми припевами, как это было уже выше указано. Когда этот обычай появился, сказать с точностью трудно, но в памятниках XVI века уже эти припевы известны.

При этом великие праздники имели свои нарочитые, так сказ. индивидуальные запевы, напр. на Рождество – «Слава, Господи, Рождеству Твоему...», на Богоявление – «Слава, Господи, крещению...» Во всяком случае, это вошло и в старообрядческие типики; при этом старообрядцы сохранили эти индивидуальные для праздников запевы: «Слава вознесению, преображению, сретению» и т.д., тогда как у нас возобладали унифицированные запевы для Господских праздников: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе», или для Богородичных – «Пресвятая Богородице, спаси нас».

Третий вопрос, интересующий нас в канонах – это состав канона. Библейская песнь послужила основанием и темой для песен канона. Некоторых писателей она заставляла придерживаться почти буквально, другие, позднейшие, стали отступать от этого правила. Теперь, когда исполнение библейских песен вышло из употребления, канон сделался чем-то почти совсем независимым и обособленным.