Интервью с Мариной Шигановой

Марина Шиганова — выпускница Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского, лауреат международных и всероссийских конкурсов, участница фестивалей и грантовых проектов, а также руководитель и дирижёр камерного оркестра «Luminis artis». Её главный инструмент — скрипка.

Неразрывная связь с музыкой, саундтреки для кино и мечты

— Что для тебя музыка?

— Я настолько давно занимаюсь музыкой, что она уже стала неотъемлемой частью меня. Музыка — это перманентное состояние моей души, моя жизнь, профессия, а также универсальный язык, с помощью которого я могу общаться с людьми.

Также музыка является огромной объединяющей силой, причём как для музыкантов, так и для слушателей. После концерта или проекта приятно чувствовать это единение, осознавать, что подготовка к концерту невероятно сплотила нас с коллегами. И очень ценно, когда слушатели после концерта подходят, благодарят и делятся своими эмоциями и впечатлениями. Это тоже своеобразный эффект такого единения.

— Ты написала несколько саундтреков для короткометражных фильмов. Как устроен процесс написания музыки для кино?

— По моему опыту, многое зависит от режиссера: кто-то заранее знает, чего хочет, и даёт четкое задание, кто-то просто просит написать саундтрек и выбирает понравившиеся произведения. В целом этот процесс можно назвать соавторством: я смотрела фильм, улавливала эмоции и настроение и пыталась передать их при помощи музыки. Также при написании музыки для кино важно попадать в тайминги до десятых доли секунды, чтобы музыка начиналась и заканчивалась ровно тогда, когда нужно.

— А как технически выглядел этот процесс: ты записывала живые инструменты и потом их сводила или использовала сэмплы в программах?

— Что-то писала в программах, например, в «FL Studio», но в большей степени записывала живые инструменты и потом сводила их вместе. Я играла на скрипке, фортепиано, варгане, барабанах, казу и деревянной флейте. А ещё записывала шум дождя на специальном инструменте, который так и называется «шум дождя». Это такая деревянная трубка с крупой или чем-то вроде того внутри. На манер погремушки. Чтобы создать эффект шума дождя, нужно её очень медленно переворачивать из стороны в сторону.

— У тебя есть какие-то мечты, связанные с музыкой?

— Безусловно, как и многие творческие личности, я стремлюсь к реализации своих идей и музыкальных возможностей в полной мере. Нет привязки к какому-то конкретному месту или произведению. Хочется сыграть как можно больше разнопланового репертуара, который мне интересен, а также выступить в как можно бо́льшем количестве престижных концертных залов с хорошей акустикой.

Ещё к мечтам можно отнести желание приобщить как можно больше людей к классической музыке. Мне очень импонирует идея Н. К. Рериха про объединение людей через искусство. Иногда после своих концертов я ощущаю это единство, и это не может не радовать, ведь так здорово с помощью своего творчества общаться с людьми, дарить им те эмоции, которых, возможно, не хватает в повседневной жизни.

Кроме того, хотелось бы написать саундтрек к полнометражному фильму.

— Говоря о концертных залах, что ты имеешь в виду под хорошей акустикой?

Акустика — очень специфическая субстанция. В сухой акустике неудобно играть, потому что нужно прикладывать больше усилий, чтобы «прозвучить» зал. Зато артикуляция штрихов лучше слышна в такой акустике, чем в «гудящей» акустике. В «сухой» акустике лучше исполнять технические, виртуозные произведения. Во многих Домах культуры и киноконцертных залах акустика как раз «сухая». Возможно, из-за того, что они рассчитаны на выступления групп с электрическими инструментами и подзвучкой. И наоборот, при исполнении в «гудящей» акустике требуется намного меньше усилий, чтобы инструмент «звучал». Для такой акустики лучше подходят кантиленные произведения, медленные части из сонат и партит И. С. Баха.

Что касается меня, то мне больше нравится именно «гудящая» или даже «сбалансированная» акустика, к которой стремятся в крупных концертных залах. В «сбалансированной» акустике, несмотря на объём, ноты не сливаются в какую-то непонятную массу, а отчётливо слышится каждый звук. Я предпочитаю, чтобы инструмент как бы сам наполнялся звуком, хоть и приходится все мелкие штрихи играть более остро для чёткой артикуляции.

Но на самом деле я не такой уж большой эксперт в вопросах акустики. Всё, что я пишу и говорю по этому поводу, базируется на личных исполнительских ощущениях. В целом нужно уметь играть в любой акустике любые произведения. Акустические условия могут быть самые различные.

Волнение перед выступлением, где играть начинающим музыкантам, и как стать звездой

— Что ты чувствуешь, выходя на сцену?

— Я ощущаю некий трепет-предвкушение. Порой даже некое нетерпение. Хочется скорее выйти на сцену и начать общение с публикой посредством исполняемых произведений. Ещё я чувствую огромную ответственность за качество выступления перед композитором, перед слушателями, перед самой собой. Но такая ответственность скорее, наоборот мотивирует, чем ввергает в паническое состояние.

О чём я думаю на сцене? Каждый раз по-разному. Бывают выступления, когда я очень остро ощущаю энергетический обмен с публикой. Я как бы получаю энергетические импульсы из зала в ответ на своё исполнение, и мне сразу хочется играть ещё более эмоционально и экспрессивно в расчёте на публику. Иногда я настолько погружаюсь в мир исполняемого произведения или композитора, что на сцене пребываю в этом состоянии. Тогда эмоции уже сосредотачиваются внутри меня, и происходит что-то вроде некоего общения с композитором. Не могу сказать, что какое-то из этих состояний лучше или хуже другого. И то, и другое нужно уметь использовать во благо своего исполнения.

— В чём суть конкурсов и как они помогают музыкантам?

— Конкурсы — это события, которые по степени ответственности несколько выше обычных концертных выступлений. Во-первых, они помогают в продвижении, во-вторых, дают возможность совершенствовать свои навыки в атмосфере здоровой конкуренции. На конкурсе ты знаешь, что ты будешь соревноваться с другими людьми и тебя будут оценивать профессионалы, которые знают программу наизусть и сами не раз её играли. Поэтому подготовка к конкурсам — это всегда максимально ответственное событие. Тебе нужно максимально тщательно отрабатывать программу, несколько раз обыгрывать на различных концертах и каждый раз анализировать недочёты. Это перманентное состояние работы.

Кстати, во время локдаунов процесс подготовки и выступлений изменился: практически на всех конкурсах музыканты выступали в записи. И сложность записи заключается в том, что мы, музыканты, остаёмся один на один с камерой и не чувствуем энергетики слушателей. Если бы всё проходило в обычной обстановке и конкурсы проходили в залах, с живым жюри — было бы проще. Но в записи есть и свои плюсы, например, можно делать дубли, оценивать свою игру, ошибки и совершенствовать каждую следующую запись.

К слову, на конкурсах оценивают мастерство исполнения и качество интерпретации. С качеством интерпретации никогда не угадаешь: кому-то нравится одна интерпретация, кому-то — другая. Но на оценку мастерства повлиять можно: выкладываясь по максимуму, давая чувство эмоциям и играя так, чтобы самой получать удовольствие от исполнения.

— А есть другие способы заявить о себе?

— Конечно, например, давая концерты. На них тебя могут услышать профессионалы или организаторы мероприятий и пригласить сотрудничать. Ещё можно продвигаться через социальные сети, выкладывать записи с выступлений и рассказывать о предстоящих событиях. С афишами моих будущих выступлений можно ознакомиться на «Музыкальной карте».

Вообще я не считаю, что способы продвижения стоят друг от друга особняком и нужно зацикливаться на чём-то одном — лучше сочетать их и пользоваться всеми.

Игра в разных жанрах и подбор репертуара для выступлений

— Ты играешь больше классическую музыку, а как ты относишься к неоклассике?

— Зависит от того, что ты имеешь в виду под неоклассикой. Если ты про произведения более современных композиторов, я отношусь к ним положительно и даже иногда исполняю. Например, из последних таких «новинок» я люблю исполнять «Клеопатру» турецкого композитора Фазиля Сая.

Если ты спрашиваешь про другие жанры музыки, например, минимализм, вся музыка интересна и заслуживает внимания, но иногда она должна найти своего слушателя. Кому-то минимализм может показаться бессмысленным повторением одного и того же тематического материала. Но, если погрузиться в эту музыку, вникнуть, можно увидеть, что в ней есть своя логика. И ещё я считаю, что произведения в жанре минимализма лучше воспринимать как некую медитацию.

— Ты упомянула, что любишь играть «Клеопатру», а как ты выбираешь композиции для выступлений?

— Зависит от самого выступления. Иногда просят сыграть что-то конкретное, иногда проходят выступления, посвященные музыке одного композитора или одной эпохи. Когда я сама подбираю композиции, я стараюсь делать концерты-экскурсы по эпохам, странам и композиторам. На таких концертах программа строится от ранних произведений к поздним.

Выступаю я как сольно с различными коллективами или в дуэте с пианистами, так и со своим творческим коллективом «Luminis Artis», в котором являюсь художественным руководителем. В основе состава струнный оркестр, который трансформируется в зависимости от обстоятельств, как в более камерные, так и в более крупные ансамбли.

У нас есть много разных программ, посвященных творчеству конкретных композиторов, программы, связанные с определенными эпохами, тематические программы. А особый интерес представляют музыкально-театральные постановки, где я выступаю в роли музыкального руководителя и режиссёра-постановщика. Все их мы периодически ставим на сцене и играем.

В конце октября прошлого года мы играли концерт-оксюморон. Концерт состоял из произведений, которые, на первый взгляд, не очень сочетаются между собой: сонаты Бетховена, произведения Оливье Мессиана, концерт Чайковского и четыре пьесы Веберна. Но, когда мы репетировали их и давали концерт, оказалось, что они органично сочетаются, несмотря на то что произведения очень далеки друг от друга и по стилю, и по эпохе. Особенно хорошо в программу вписались четыре пьесы Веберна, которые для неподготовленного слушателя представляют собой набор нот, но вкупе с остальными произведениями они были своего рода специей, добавляющей всему концерту остроты.

— Когда ты выбираешь произведения, руководствуешься ли ты эмоциями, которые будут испытывать слушатели?

— Для начала концерта я выбираю камерные сонаты, которые ещё называют конспектами эмоций, чтобы слушатели испытывали эмоции последовательно и одно состояние плавно перетекало в другое. А в финале выступления играю яркое виртуозное произведение, чтобы оставить неизгладимое впечатление и слушатели, выходя из зала, оставались в восторге.

— Как я понимаю, в основном новые произведения для выступлений ты находишь на конкурсах, верно?

— Да, многие произведения берутся из конкурсов, но иногда и что-то находится при прослушивании коллег. Ту же «Клеопатру» я нашла случайно, когда слушала записи разных композиторов на Ютубе, и мне попалось выступление Патриции Копачинской, которая играла «Клеопатру». Меня очень впечатлило данное исполнение, я нашла ноты и решила сама сыграть эту пьесу. И только позже я узнала, что Фазил Сай написал «Клеопатру» специально для конкурса скрипачей имени Анри Марто.

Ещё иногда ноты своих произведениях дарят сами композиторы. Недавно у меня были гастроли в  Абхазии, там я познакомилась с композитором из Осетии Николаем Кабоевым, который посетил один из моих концертов. Его музыка интересна тем, что он основывает свои произведения на народных осетинских гармониях и приёмах игры на национальных инструментах. И мы с ним договорились о творческом сотрудничестве. Он презентовал мне ноты своей обработки одной армянской мелодии и обещал прислать ноты своих каприсов для скрипки-соло. Это очень приятно.

Гастроли в Абхазии

— У тебя недавно был гастрольный тур по Абхазии, расскажешь, как он прошёл?

— Так получилось, что в Абхазии я частый гость. Очень люблю эту страну, непревзойдённую природу, море, эту непередаваемую атмосферу. За время поездок появилось много друзей среди местного населения. В Абхазии люди очень гостеприимны и просты в общении, с ними легко найти общий язык. Мне очень импонирует, что здесь проявляют интерес к классической музыке, скрипке, что моё творчество находит живой отклик. Это всегда очень приятно. Во время каждой поездки благодаря моим друзьям я выступаю с концертами.

В этот раз состоялось два сольных концерта — в школе искусств в Гудауте и в Абхазской государственной филармонии в Сухуме. Моим партнёром по сцене был пианист и архитектор Михаил Морозов — мой коллега, друг и единомышленник.

Одним из многочисленных направлений творческой деятельности Михаила является возрождение музыки незаслуженно забытых композиторов. В данный момент он работает над собранием сочинений Иосифа Геништы, композитора 19 века, современника М. И. Глинки и А. С. Даргомыжского. Такой труд не может не вызывать восхищения, ведь Михаил по крупицам в различных архивах собирает творческое наследие данного композитора и потом занимается составлением сборников и издательством. По мере возможности я тоже стараюсь приобщиться к такому грандиозному начинанию.

В ранее упоминаемых мною концертах мы исполнили ля-мажорную сонату Геништы, которая изначально была написана для виолончели и фортепиано, но впоследствии автор сделал версию для скрипки. Из-за того, что не существует записей и каких-либо других свидетельств о публичном исполнении этой сонаты в Абхазии, можно считать, что это была премьера. В России её тоже пока не исполняли, думаю, я исправлю это.

— А какие ещё произведения вы исполняли и как составляли программу?

— Мы составляли программу по следующему принципу: уже хорошо знакомые слушателям сочинения и менее привычные произведения композиторов двадцатого века, а также музыкальные "редкости" вроде сонаты Геништы. Я нахожу такой синтез эпох в программе весьма удачным: он улучшает восприимчивость у публики, и даже самые авангардные, на первый, взгляд сочинения перестают казаться такими уж страшными.

Хочется поблагодарить организаторов концертов за доверие, приглашение и возможность выступить, публику — за тёплый приём и неравнодушие к искусству. Особенно приятно было то, что наши друзья пришли поддержать нас.

Ещё одним знаковым событием в этой поездке было выступление в Новоафонской пещере. Год назад, посещая эту пещеру в качестве туриста, я сказала себе, что хочу сыграть здесь. И мечта сбылась, мне предоставили возможность сыграть несколько минут в пятом зале пещеры — «Апхярца». За это выражаю огромную благодарность дирекции пещеры. Этот зал славится уникальной акустикой, там иногда  проходят концерты Государственной капеллы Абхазии и других хоровых коллективов. Я исполняла Адажио и фугу из Сонаты соль-минор Иоганна Себастьяна Баха, и более благоприятную и завораживающую акустику для данного произведения сложно представить.

Единственный минус — это очень большая влажность. В пещере она равна практически 99 процентам. Для скрипки такая влажность не очень благоприятна, но, поскольку играла я около десяти минут, на инструменте это не отразилось.

Поездка выдалась замечательной. Помимо моей профессиональной деятельности в виде концертов, было здорово вновь набраться сил у прекрасного моря, уникальной природы, очутиться в этом неповторимом абхазском  колорите. Такие впечатления на долгое время вдохновляют и заряжают творческой энергией.

Музыкальный театр, советы для молодых музыкантов

— А ты видела выступления Линдси Стирлинг? Она же скрипачка и танцовщица, которая в своих клипах играет на скрипке и танцует.

— Видела, и мне они нравятся. Я считаю, что в этом есть некий синтез искусства и музыкальный театр: музыкант старается не только хорошо сыграть, но и подобрать образ под произведение, передать свои эмоции не только через музыку, но и через внешний вид. В моей постановке "Парень из Гудбраннской долины" я пока что не танцевала на сцене со скрипкой, но что-то похожее было. В самом начале была мизансцена с нашими танцорами, где они собирают цветы на полянке и беседуют, а я была в роли деревенского скрипача, что было очень популярно в Норвегии в ту эпоху.

— Можешь что-то посоветовать молодым музыкантам?

— В первую очередь хочется посоветовать быть верными своему делу, профессии, призванию. Стараться гнуть свою линию, постоянно развиваться. И любить сам процесс творчества, чтобы получать удовольствие от самой игры, а не только от результатов.