Сможет ли радикальная микология сохранить исходную децентрализацию?

Привет, это ииван кочедыжников, тоже гриб и радикал, с порцией новых знаний о мире. От вас, конечно же, вряд ли ускользнул факт, что такие вдохновляющие люди, как Джон Кейдж и Габби Шульц, — микофилы, но что насчет микофильских сообществ и культур? Здесь и стоит поговорить о радикальной микологии. Радикальная микология — движение и низовая организация, чья цель — повысить осведомленность о многочисленных способах взаимодействия с грибами в интересах личного, общественного и экологического здоровья.

Началась радикальная микология с Майи Элсон и Питера Маккоя, заинтересованных, помимо грибов, в социальной справедливости, организации сообществ и охране окружающей среды. Также назывался зин, который выпустил Маккой в 2015 году, — Radical Mycology Zine (Good Life). Его популярность привела к «Радикальным микологическим конвергенциям» — мероприятиям, что проводятся за счет пожертвований и по заветам культуры DIY («cделай сам/а»), фокус которых сосредоточен на навыках низкотехнологичного выращивания грибов и других техниках, не публикуемых в научных журналах. Название, по-видимому, отражает близость к конференции как формату, конвергенции в значении «процесс сближения, схождения» и биологическому «эволюционному сходству между малородственными систематическими группами организмов». Конвергенция проходят в США раз в два года и мы с нетерпением ждем ее в 2020. 

Публикуем статью Дага Байеренда, побывавшего на предыдущей конвергенции в 2018 году. Будущее за грибами.

перевод: ииван кочедыжников
редактура: саша мишугина, стася кхукхуренко

оригинал: Radical mycology is scaling up. Can it retain its open-source ethos?,
The Counter (New Food Economy — до 28 января 2020) 12.03.2018

Патреон | Тейст в Телеграме | Тейст Вконтакте

Микофилы уже давно утверждают, что грибы могут быть популярными, влиятельными и выгодными. Теперь, когда на грибы начали обращать внимание, микофилы обеспокоены культурой, которая возникает вокруг. 

Радикальная микологическая конвергенция (RMC) проводится раз в два года. Во время пятой конвергенции в сентябре 2018-го около 600 микофилов — людей, увлеченных грибами, — собрались на небольшой ферме в холмистой деревушке Малино, штат Орегон, где за верхушками деревьев видна гора Худ. Здесь собрались натуралисты всех мастей, чтобы поделиться знаниями, навыками, искусством, грибными сувенирами и расправить свои грибные флаги. 

На первый взгляд конференция соответствовала тому, что вы и ожидаете увидеть на фестивале грибов на тихоокеанском северо-западе. Корзины, наполненные разноцветными диковинками из леса, бородатые старики, разглядывающие таинственные трюфели, звуки тувинского горлового пения и случайные волны резкого дыма. (Официально это было мероприятие без наркотиков, хотя курение каннабиса на открытом воздухе было разрешено.) Ваш покорный слуга, возможно, невольно употребил небольшую дозу псилоцибина. Люди передавали его по кругу, называя «медом», во время лекции в лесу. «Все знают, что «мед» — это псилоцибиновые грибы», — позже произнес один из участников. Он ошибался.

Но в основе неформальной, веселой атмосферы было серьезное убеждение в огромной, еще неразведанной способности грибов изменить мир. Современный микологический дискурс огромен: сторонники подчеркивают важную роль мицелия в экосистемах Земли, их потенциал для уменьшения загрязнения, отходов и заражения, огромный мир кулинарных и целебных грибов, растущую сферу производства различных вещей из грибов и пугающе интеллектуальное поведение распределенных грибных сетей, часто называемых «природным интернетом». Во время дискуссий все старались подчеркнуть, насколько важны эти темы: такое глубокое понимание взаимосвязей между жизнью растений, животных и грибов необходимо, чтобы адаптироваться к непростому будущему.

Грибы, похоже, переживают пик популярности, поскольку то, что когда-то рассматривалось как маргинальный или экзотический интерес, теперь напоминает новый рубеж. Это было заметно на RMC, куда приехали в два раза больше людей, чем на предыдущее собрание в 2016 году. Здесь собрались рабочие-фермеры, практики пермакультуры, педагоги, биологи, художники, активисты за социальную справедливость, предприниматели, травники и многие другие — отовсюду и даже из-за границы, — те, чья работа и интересы каким-то образом пересекаются с грибами.

На эту область знаний, которую раньше высмеивали и упускали из виду, обращают все больше внимания. Возникает некоторая тревога по поводу того, как направить ее в нужное русло. Радикальная микология направлена ​​на восстановление связи грибов и широкой экологической перспективы с культурой новыми или заново открытыми способами. Конвергенция может стать показателем того, как будет выглядеть будущее микологических инноваций, но только в том случае, если не изменятся ценности, за которые она выступает, — инклюзивность, экологическая устойчивость, опенсорс и общее чувство принадлежности к земле.

Пренебрегаемая меганаука

Грибы участвуют в медицине, здравоохранении, продовольственной безопасности, промышленности и производстве, загрязнении окружающей среды и даже изменении климата. Например, мицелий является ключевым в процессе пищеварения, который превращает мертвые органические вещества — поваленные деревья, упавшие плоды и прочее — в питательные вещества, что образуют почву, и участвует в процессе, при котором из нее освободятся гигатонны углерода. И это только один пример из множества важных процессов, в которых грибы играют главную роль. 

Тем не менее, большая часть мира грибов остается неописанной. Варианты потенциального применения, полученные из экспериментов, не считаются достаточно приоритетными, чтобы стать достойными предметами исследования. В результате микология иногда описывается как «пренебрегаемая меганаука».

«К сожалению, академические круги микологов в Серевной Америке сужаются. Люди стареют или умирают на своих должностях и не cменяются в университетах», — говорит Кристиан Шварц, натуралист и писатель. Свое выступление в RMC он  посвятил влиянию изменения климата на грибы и призвал к увеличению масштабов любительских научных проектов. «Я не знаю, почему у нас все еще есть такое огромное слепое пятно для этого третьего царства сверхразнообразных эукариотов. Посетите любой университет — там будет одно большое здание с надписью «ботаника» и другое большое здание с надписью «зоология», вы никогда не найдете такого же, на котором будет написано «микология».

Несмотря на то, что грибы тысячелетиями выступали как влиятельная сила в человеческом обществе, их обычно рассматривают как часть эзотерики.

Без особого интереса со стороны институционального сообщества, любители грибов сами должны развивать новые направления микологических исследований. Это создает неравномерно распределенную совокупность знаний и опыта, которые лучше всего распространяются по сетям сообщества.

Очевидно, что Интернет здесь полезен. Он, безусловно, стал фактором расширения культуры радикальной микологии, впервые распространившейся через самиздат-журналы. Такие приложения как iNaturalist популярны в этом сообществе в качестве платформы для любительских научных проектов. Хотя такие инновационные диайвай проекты, как тренировка грибов перерабатывать сигаретные окурки, получают много просмотров на YouTube, ключом к продвижению в микологии остается гораздо менее привлекательная работа — документирование и идентификация.

«Было подсчитано, что по крайней мере половина макрофунги (крупных грибов с выраженной шляпкой и ножкой — прим. taste the waste) в Северной Америке не описана, поэтому у нас даже нет никаких данных по этому поводу, тем более этого недостаточно для проведения какого-либо реального анализа», — говорит Стивен Рассел, координатор Проекта североамериканской микофлоры (NAMP) и председатель Комитета по микофлоре североамериканской микологической ассоциации (NAMA).

Рассел провел большую часть RMC за складным столом в небольшом гараже, где волонтеры постепенно разбирали около 40 сортов грибов в рамках совместного проекта. Образцы тканей каждого экземпляра поместили в пробирки и отправили в Университет Пердью в Индиане для секвенирования (определения первичной структуры макромолекул — прим. taste the waste). Это положило начало описанию разнообразия местных грибов.

По стечению обстоятельств примерно в получасе езды от Салема NAMA провела свой ежегодный набег в те же выходные, что и RMC. «Набеги» — групповые собирательские походы в лес — лежат в основе традиционных микологических встреч. Сравнительно мало внимания там уделяется разнообразию интересов, по сравнению с их представлением в RMC. Рассел и его партнер в течение выходных метались между двумя событиями, описывая сообщество в Салеме: «Немного постарше. Вот почему мы хотели провести время здесь — тут более молодая аудитория. Там больше внимания уделяется прикладной микологии, а не чистой систематике».

Дистанцирование от научных кругов и других солидных учреждений может фактически быть причиной того, что движение радикальной микологии предлагает жизнеспособные перспективы для области. Имея более свободные установки, как у RMC, можно задавать вопросы, которые могли бы оборвать диалог в более консервативном окружении. Наверное, этим объясняется большое количество молодых людей в RMC и почему к организаторам обратились более традиционные микологические группы, чтобы их привлечь.

«То, чем мы занимаемся, очень отличается от того, к чему привыкли в микологии. Тем не менее не все могут в этом разобраться, к тому же это привлекает молодежь», — сказал Питер Маккой, устанавливая пиньяту в форме щелелистника обыкновенного. Маккой, в фирменной бейсболке и очках с толстыми стеклами, — неофициальный и, кажется, неохотно принимающий это, лидер движения радикальной микологии: он придумал этот термин и написал книгу.

«Эта дискуссия затянулась, поскольку они признают, что возрастной состав их членов — это 45 или 55 лет и старше, и обеспокоены тем, что знания, которые они получали и передавали друг другу десятилетиями, могут исчезнуть, если следующему поколению будет просто наплевать».

Растущий интерес означает создание максимально широкой сети, и конференция RMC ставит это своей главной целью. «Она охватывает все, начиная от абстрактных философских разговоров о грибах до областей практического применения», — говорит Джейсон Скотт, один из трех организаторов мероприятия в этом году. Он стоял возле стола с различными настойками для продажи и из его кофейной чашки выглядывала пара пропитанных влагой оранжевых кордицепсов.

Для Скотта это была редкая возможность задействовать свой опыт в пермакультуре, выращивании грибов и алхимии. «Грибные люди обычно довольно странные, а алхимические люди придерживаются широких взглядов. Общего у них то, что обе темы маргинализированы, а их культура широка».

Взращивая микокультуру

В мутном свете небольшой полной людьми комнаты Маккой начал свое первое на этих выходных выступление, и спросил, кто тут новичок в выращивании грибов. По крайней мере две трети аудитории подняли руки, а многие потом яростно строчили заметки.

Любое ощущение связи с грибами практически потеряно в западном мире.

Это был хороший знак. Цель радикальной микологии и RMC состоит в том, чтобы с помощью любых доступных средств втянуть как можно больше людей в контакт — «встречая их там, где они есть», как выразился Маккой, — тем самым увеличивая шансы развития микологии в новых и неожиданных направлениях.

В конце концов, не у каждого есть оборудование или интерес для интенсивного исследования микоризы (микориза — симбиотическое слияние мицелия гриба с корнями высших растений — прим. taste the waste) на молекулярном уровне или химических процессов, создающих биоуголь. Некоторые просто увлечены использованием грибов на кухне, опытом их поиска в лесу или вдохновленным ими искусством. Все это рассматриваются как порты в один и тот же конечный пункт назначения — глубокое рассмотрение природных процессов мира и связь с ними.

Все эти интересы кажутся руководству RMC одинаково важными. В результате фокус был разделен между скрупулезной научной работой и индивидуальной работой по созданию культуры. Они осознаются как различные, но неразрывно связанные.

«Вдохновляет эта возможность понять, что все эти вещи от микро до макро происходят вокруг», — говорит преподаватель Мэтт Пауэрс, чьи краудфандинговые учебники по пермакультуре имеют большое микологическое значение. Говоря о своей книге, он объяснил, что для решения проблем загрязнения и разрушения экосистем «потребуется партнерство с самой мощной силой на земле — природой. На самом деле потребуется создать такую  культуру, идеалом которой будет взаимодействие с природой. И оно должно стать постоянным. Это должна быть постоянная, устойчивая культура (англ. permanent culture, игра слов — прим. taste the waste), которая будет взаимодействовать с природой — вот что такое пермакультура [не только в сельскохозяйственном значении]».

Несмотря на то, что грибы тысячелетиями выступали как влиятельная сила в человеческом обществе, их обычно рассматривают как часть эзотерики. Комната, заполненная растениями, не вызовет удивления в отличии от комнаты, заполненной мешками для посева мицелия с прорастающими плодоносящими телами. Кто-то может удивиться, как посетительница RMC зовет своих детей: «Идем же, споры!». Но разве кто-нибудь отреагирует также, если она вместо этого использовала бы слово «цветочки» или «щенята»? Даже фермеры, чья работа буквально связана с мицелием, часто видят в нем лишь основу для грибов, которые они продают. Любое чувство глубокой связи с грибами практически утрачено в западном мире, несмотря на их выдающуюся роль на протяжении всей истории человечества, отражающуюся во многих культурах и по сей день.

В микологии тенденция к преуменьшению или игнорированию роли и потенциала грибов приписывается «микофобии», или страху перед грибами. Термин «фунгифобия» был придуман в конце 19-го века Уильямом Делислом Хэем, который писал, что грибы «собраны в один ком тотального порицания. На них смотрят, как на овощей-паразитов, предназначенных только для уничтожения. …тот, кто хочет заниматься их изучением, должен смело ожидать столкновения с немалым презрением».

Современные микофилы настаивают, что эта фобия живет и сегодня.

«Людей учат бояться грибов, учат не прикасаться к ним: “не приближайся к ним, ты от них заразишься”», — подчеркивает Лаура Кеннеди, организаторка RMC этого года. «На самом деле у нас с ними больше общего, чем с растениями, и этот факт так недооценивают и так его боятся, что, думаю, людям трудно его признать».

В последние годы общая антипатия к грибам, кажется, отступает. По данным аналитической компании Hitwise, в январе 2018 года различные поисковые запросы из области грибов подскочили от 200% до целых 3000%. По прогнозам Transparency Market Research в ближайшее десятилетие рост мирового рынка грибов составит 8,9%, достигнув 69 миллиардов долларов к 2024 году, учитывая и другие прогнозы. Whole Foods включила лекарственные грибы в число основных пищевых продуктов 2018 года, а годовые объемы продаж продуктов, содержащих майтаке, шиитаке и кордицепсы, выросли на 189, 230 и 811% соответственно.

Эти успехи, видимо, обусловлены растущим интересом в основном к лекарственному применению грибов, включая разнообразные психоактивные эффекты, которые в настоящее время изучаются в рамках широко разрекламированной исследовательской программы в Университете Джонса Хопкинса в Балтиморе, штат Мэриленд.

Но по мере того, как грибы становятся более популярными, возникают опасения и по поводу культуры, которая рождается вокруг них. Широкое изучение и коммерческое использование грибов может привести к фармацевтизации, сакральные лекарства превратятся в таблетки, а естественные процессы увеличат в промышленных масштабах без адекватного учета воздействия на экологию. Энтузиазм микофилов по поводу растущего интереса к грибам сдерживается опасениями, что это может дорогого стоить.

Сбор грибов, например, становится популярнее. Хоть это и привлекает к грибам больше внимания, этот процесс может повредить экосистемам, в которых их можно найти.

«Это как модная хипстерская штука, и это меня в некотором смысле огорчает, потому что, опять же, они на самом деле не принимают во внимание этику. Они просто хотят пойти и поохотиться за грибами, потому что это весело, и они на самом деле не представляют, каково их воздействие на окружающую среду», — сказала Кеннеди. «Люди работают в высокотехнологичных отраслях и им хочется соединиться с природой, потому что мы так оторваны от нее в повседневной жизни».

Одним из преимуществ создания широкой инклюзивности является создание культуры вокруг грибов, прочной и репрезентативной с точки зрения многих перспектив. Однако на раннем этапе это означает работу по сохранению ценности неиерархической вовлеченности. Приглашение к участию каждого человека неизбежно означает, что некоторые будут чувствовать себя менее включенными. В литературе с конференции больше места отводится политике абсолютной нетерпимости к деспотичному поведению, чем теме потребления наркотиков и алкоголя. Для решения любых вопросов, связанных с дискриминацией, была создана группа по решению конфликтов.

Панельная дискуссия под названием «Правосудие для Псилоцибины» была посвящена глубоким культурным корням псилоцибина как традиционного лекарства на территории Оахаки в Мексике и других частях Южной и Центральной Америки, и тому, как его роль сместилась от священного секретного лекарства к туристической достопримечательности, препарату первого плана и цели ресурсодобычи таких компаний, как Compass Pathways, чей список инвесторов включает в себя печально известного предпринимателя и венчурного капиталиста Питера Тиля.

На секциях после дискуссии около десяти человек — в основном белые — обсуждали в небольших группах свои идеи о том, как подойти к проекту декриминализации с разных точек зрения. В одной секции, посвященной СМИ, разговоры касались мемов и других легких мишеней эпохи Интернета. После еще одного собрания группы девушка по имени Натали, посещающая RMC с друзьями из Мексики, заметила: «Ребята, вам нужно подумать о ваших привилегиях. Грибы как лекарство были священными не без причины — огромную травму нам принесла колонизация и капитализм. Это очень священное лекарство, и есть причина, по которой оно держалось в секрете».

Последовавший за этим обмен мнениями был напряженным, но показательным. Он напомнил о сложностях попыток вырастить широкое и справедливое движение. Когда стороны, заинтересованные в вашей работе, касаются всех на земле — как полагает радикальная микология, — следует учитывать множество перспектив и интересов.

У грибов есть много причин вызывать восхищение. Они представляют огромной потенциал для практических применений в экологии, производства еды, получения денег. Они также представляют саму природу и традиции, не обязательно имеющие первостепенное значение для людей, которые с ними не встречались.

Продвижение микологии как части экологически и социально устойчивого будущего потребует рассмотрения множества различных интересов и перспектив. Микокультура, как и грибы сами по себе, должна быть разнообразной, чтобы быть устойчивой.

«Если посмотреть на микологию, то в науке много пожилых белых мужчин, которые очень долго всем заведовали — названиями и прочими сложностями, и на самом деле не было достойного перехода к следующим поколениям или к более разнообразной аудитории», — говорит женщина по имени Хизер во время своей смены, продавая рубашки с грибами. «Это нечто вроде супа, из которого вырастет что-то существенное».