Централизованная власть и устойчивое развитие находятся в заметном противоречии относительно друг друга. Экологическая политика требует гибкой системы прямой демократии, связывающей политическую жизнь людей с окружающей средой. В своем самом радикальном проявлении прямая демократия выступает за прямое осуществление отношений власти народными ассамблеями, обсуждение и принятие решений на общественных собраниях. Но когда народ становится прямым источником политических и экономических решений, что может обеспечить его физическое постоянство и организовать в единую систему для коллективного принятия таких решений?

Политический проект коммунализма был задуман Мюрреем Букчиным как ответ на этот вопрос. Букчин утверждал, что прямая демократия берет начало в институтах двойной власти, параллельно государственным. Создание этих институтов должно основываться на повседневном опыте людей и их насущных потребностях. Конфедеративная демократия создает устойчивую платформу для осуществления двойной власти — это не утопическая система, а ценный политический и революционный опыт, к которому обращаются такие проекты как Западный Курдистан, Ассамблея ассамблей «Желтых жилетов» и «Симбиоз» — конфедерация муниципальных движений Северной Америки.

Авторки статьи подробно описывают перспективы и примеры конфедеративной демократии:

Дебби Букчин (Debbie Bookchin) — журналистка и соредакторка сборника ее отца, Мюррея Букчина, «Следующая революция: Народные собрания и обещание прямой демократии».

Сикстинкстин ван Отрив (Sixtine van Outryve) — докторка философии в области теории политики и права в UCLouvain в Бельгии.

Статья опубликована в новом номере активистского онлайн-журнала «радикального воображения» «Размышления о революции» (Reflection on a Revolution) под названием «Двойная власть» (Dual Power). Журнал был основан ученым-активистом Джеромом Роосом в 2011 году, а с 2018 года новые онлайн-номера журнала выходят ежеквартально, публикуя «подрывные размышления, исследовательские работы и критический анализ, чтобы понять наше буйное время и помочь предотвратить грядущую глобальную катастрофу».

перевод и редактура: иван человеков и станислава погода для «Автонома» от taste the waste

оригинал: The Confederation as the Commune of Communes, ROAR Magazine, Issue #9, Debbie Bookchin, Sixtine van Outryve, декабрь 2019

перевод также опубликован на сайте либертарной медиа-группы «Автоном»

Тейст в Телеграме | Тейст Вконтакте | Патреон

В 1936 году, на пике испанской революции сотни испанских деревень, городов, кварталов и заводов организовались в коллективы, в которых местные жители принимали решения о распределении труда и ресурсов.

В течение нескольких великолепных месяцев эти собрания рабочих и крестьян и их комитеты отвечали почти за треть территории Испании. Они помогали организовать все аспекты политической и общественной жизни: сельскохозяйственное производство, местное самоуправление, обеспечивали вооружение и своих людей.

Хотя каждая община была в значительной степени автономна, они неофициально сотрудничали между собой, иногда проводя общие собрания, в которых принимали участие более 1 000 семей на 15 000 квадратных километров.

Подобно французским революционерам, участвовавшим в секционных собраниях 1793 года и Парижской коммуне 1871 года, призывавшей к созданию общенациональной коммуны (Commune of Communes), решительно демократические анархисты Испании понимали, что для сохранения своей автономии любой орган, принимающий решения, должен быть непосредственно подотчетен общинам, из которых он черпает власть.

Эти народные ассамблеи, расширение их прав и возможностей простых людей координировались в рамках важного процесса — конфедерации, также известной как конфедерализм. Координируя коллективную волю через конфедеративный совет, конфедерация позволяет организовать политическую жизнь на большой территории и для большого количества населения путем прямой демократии.

Конфедерация (иногда ее называют ко-федерацией или федерацией, чтобы избежать какой-либо ассоциации с расистским проектом Южной конфедерации) также преподносит радикально отличную от национального государства логику. Как структура организации общества, обеспечивающая неразделенную, совместную жизнь людей различных рас, этносов и религий, конфедерация находится в прямом противоречии с проектом национального государства — «единства» и однородности народа.

Способность организовывать прямую демократию массово, сохраняя при этом ее основополагающие принципы политического равенства и приобщение к народной власти каждого члена общества, является причиной, по которой мы должны обратиться к конфедерализму как к революционной стратегии.

Важность конфедерализма для низовой демократии

На протяжении новейшей истории революционные самоорганизации и коммуны объединялись против угнетающих сил по модели конфедерации. Будь то революционные секционные собрания, сформировавшие предков Парижской коммуны 1871 года во время Французской революции, съезд Советов в первые дни Русской революции 1917 года или современный демократический конфедерализм в возглавляемом курдами северном сирийском регионе Рожава, революционные движения нашли в конфедерации стратегический инструмент для своего освобождения и способность реализовать институты самоуправления, которые они стремятся масштабировать.

В условиях конфедерализма сеть делегатов избирается из очных народных ассамблей, на которых все члены общины могут говорить, вносить предложения, обсуждать и совещаться по вопросам их соседства и региона. Это позволяет этим народным ассамблеям общаться друг с другом через систему делегирования: делегатам строго поручено сообщать о пожеланиях ассамблеи, от имени которого они выступают, а не принимать решения самостоятельно. Это является критическим различием между конфедералистской организацией и традиционным представительным стилем правления, который доминирует в либеральных демократиях на протяжении последних двух столетий.

Действуя на основе отзыва, императивных мандатов, подотчетности, постоянного контроля со стороны избирательного округа и местной автономии, конфедеративная структура предлагает способ организации непосредственно демократических ассамблей в масштабе всей страны. Расширение масштабов этих ассамблей через конфедерацию необходимо для создания власти, способной бросить вызов государству и, в конечном счете, заменить его.

В противовес централизованному национальному государству и его побочному элементу — представительной демократии — как единственному горизонту общественной организации, конфедерация коммун, или община коммун, является одновременно и средством, и целью построения демократического и эгалитарного общества.

Конфедерация как средство установления двойной власти

Чтобы понять, как конфедерация может сформировать реальную угрозу правящему классу, необходимо сначала понять стратегию социальных изменений, в которую она встроена, — попытку создать ситуацию двойной власти. Двойная власть имеет долгую историю, восходящую к 1917 году, когда российские революционеры использовали этот термин для описания того, как Петроградский совет и Временное правительство разделяли власть. Это были отношения, которые, к сожалению, закончились к Октябрьской революции 1917 года, но в качестве революционной теории стали приобретать все большую ценность.

Двойная власть предлагает стратегию создания борьбы за народную легитимность, с одной стороны, между капиталом и государством — институтами правящего класса — и, с другой, конфедерацией демократических и самоуправляемых низовых контр-институтов, строящих народную власть.

Обсуждая политику так называемого «либертарного муниципализма» или «коммунализма», Мюррей Букчин утверждает, что двойная власть «намерена создать ситуацию, при которой две ветви власти — муниципальные конфедерации и национальное государство — не смогут сосуществовать, и рано или поздно первая должна вытеснить последнюю. Более того, двойная власть представляет собой сочетание средств достижения рационального общества и структуры того общества, которое будет достигнуто». Будь то район, место работы, жилье, питание, уход за детьми или энергетика, коммунализм предполагает, что «создание этих институтов двойной власти должно основываться на повседневном опыте людей и их насущных потребностях — наших потребностях в свободе от господства, а также в товарах и услугах первой необходимости».

Чтобы достичь ситуации, когда муниципалитеты могут эффективно противостоять государственности, одна из стратегий коммунализма, в определенное время и в определенном месте, заключается в получении политической власти над муниципалитетом путем выдвижения кандидатов в городские советы. Эти кандидаты наделены мандатом от демократических институтов, воплощенные в форме народных ассамблей, тем самым возвращают свою электорально накопленную институциональную власть непосредственно ассамблее. В данном случае выборы рассматриваются как средство, позволяющее народной ассамблее обрести власть и добиться общинного самоуправления, но никогда не как самоцель.

Сами по себе эти демократические народные ассамблеи не будут достаточно сильны, чтобы построить контр-власть, способную противостоять власти капитализма и государства, или, в конечном счете, заменить их. Чтобы накопить власть и бросить вызов правящему классу, эти демократические институты должны соединяться друг с другом посредством механизма прямой демократии. Таким образом, они могут обмениваться ресурсами, практиковать солидарность, разрабатывать общую стратегию и взаимно усиливать друг друга.

Конфедерация становится зонтичной демократической контр-структурой, которая объединяет силы множества демократических ассамблей, соединяя ресурсы и знания, участвуя в совместной борьбе, поощряя новые институты и создавая внушительную двойную власть, которая может послужить переломным моментом для нового демократического и эгалитарного общества.

Конфедерация как цель: сделать прямую демократию возможной

В своем самом радикальном проявлении прямая демократия выступает за прямое осуществление государственной власти народно    й ассамблеей, обсуждение и принятие решений в общественных собраниях. Но как обеспечить постоянство народа как источника политических и экономических решений, когда он больше не может физически собираться как единая масса для коллективного принятия таких решений?

Из-за физической невозможности собрать всех людей в одной комнате, чтобы повлиять на большую территорию, представительная демократия пришла к выводу, что народ должен оставить все задачи по выработке политических программ классу профессиональных политиков, избираемых раз в несколько лет. Против этого элитарного политического выбора выступает конфедерализм как способ организации политической жизни большой территории. Он обеспечивает решения как результат воли местных народных ассамблей, даже при координировании в большом регионе.

В своем эссе «Смысл конфедерализма» Букчин рассматривает конфедерализм как важную часть политики коммунализма — политики, которая охватывает организацию на муниципальном уровне в рамках социальной экологии. Он определяет конфедерацию так:

«сеть административных советов, члены или делегаты которых избираются из очных народных демократических ассамблей в различных деревнях, городах и даже кварталах крупных городов. Члены этих конфедеративных советов наделены строгими полномочиями, могут быть отозваны и ответственны перед ассамблеями, которые их выбирают, в целях координации и управления политикой, сформулированной самими ассамблеями».

Делегаты против представителей

Это предложение конфедерализма в рамках коммунализма отличается от классического понимания представительства. Общее определение представительства, данное Ханной Питкин как олицетворение воли отсутствующих, начиная с современных революций трактуется как разрешение избранным людям представлять то, что они интерпретируют как интересы своего избирательного округа — традиционно: белых людей, владеющих собственностью.

В отличие от модели, при которой целеустремленные лидеры получают всю политическую власть, коммуналистский конфедерализм начинается с другого. При физическом отсутствии местных народных ассамблей на конфедеральном уровне в полном составе, их уже обдуманные и окончательные намерения будут «присутствовать» в делегатах. Чтобы предоставить делегатам право принимать решения от имени своих ассамблей и привлекать их к ответственности за решения, они наделены императивными и отзывными мандатами.

Это означает, что ассамблея предоставляет мандат выбранному лицу, уполномоченному представлять конкретные решения от ее имени. Если делегаты не соблюдает условия мандата, они будут лишены этих полномочий, и для этой миссии будет выбран кто-то другой. В отличие от традиционных представительных демократий, в условиях конфедерализма роль делегата носит административный, а не политический характер. Она ограничивается координацией и проведением политики, принятой местными ассамблеями, обеспечивая движение власти снизу вверх.

Чтобы не допустить захвата власти делегатами, превращения их в карьерных политиков и формирования другого типа правительства — опасность, которая грозит любому революционному движению, стремящемуся вернуть власть народу, — коммуналистское движение должно наделять людей способностью коллективно принимать решения, касающиеся их жизни, посредством постоянной живой практики принятия решений.

Для этого необходимо, чтобы ассамблеи осознавали, что именно они имеют право на принятие легитимных решений и отзыв делегатов, если те пренебрегают своими мандатами и волей ассамблеи. Таким образом, структура ассамблей исключает возможность появления правящего класса политиков, которые могут выйти из высокой политики, не поддающейся учету.

Решения, принимаемые народными ассамблеями для широких масштабов, координируются и сочетаются, позволяя принимать общерегиональные решения по экономическим, экологическим, правозащитным и другим вопросам в рамках структуры, в которой делегат всегда должен возвращаться на базу для инструктажа.

Создание народных ассамблей для объединения с целью коллективной воли в отношении политических и экономических вопросов, а также вверение делегату возможности представлять ассамблеи только с помощью отзывных и императивных мандатов, делают формирование политики повседневной задачей каждого, а не профессией немногих.

Важно, что конфедерация также не позволяет практике местной автономии проявить себя реакционным образом. По мнению Букчина, взаимозависимость муниципалитетов для удовлетворения их материальных потребностей и реализации общих политических целей означает, что конфедерация также служит оплотом против парохиализма (состояние ума, при котором человек сосредотачивается на небольших аспектах проблемы, а не на более широком контексте — прим. ttw) и эксклюзивности. Действительно, это дает конфедерации право умерить общину, которая пытается лишить прав определенных членов или нанести вред экологии региона.

Как объясняет Букчин:

«Это не отрицание демократии, а утверждение общего для всех соглашения о признании гражданских прав и сохранении экологической целостности региона. Эти права и потребности отстаивает не столько конфедеративный совет, сколько большинство народных ассамблей, задуманных как одно большое сообщество, которое выражает свои пожелания через конфедеративных депутатов. Таким образом, разработка политики все еще остается локальной, но ее управление возложено на конфедеративную сеть в целом. Конфедерация, по сути, является сообществом общин, основанным на четких правозащитных и экологических императивах».

Конфедеральные структуры сегодня

Конфедеративные структуры существуют не только в мире идей. Они возникали на протяжении всей истории в борьбе народных движений против сил, пытающихся доминировать над ними. Особого внимания заслуживают два недавних примера использования конфедераций в борьбе: демократический конфедерализм в Рожаве и Ассамблея ассамблей «Желтых жилетов» (Assembly of Assemblies of the Yellow Vests) во Франции. Третий, который находится в зарождающейся форме, но представляет собой важную надежду на расширение конфедерализма в Северной Америке, — это проект «Симбиоз» (Symbiosis), первый конгресс которого состоялся в сентябре 2019 года в Детройте, штат Мичиган.

Хотя эти примеры отличаются по контексту, характеру, целям, практике, подготовке, стратегии и участникам, они иллюстрируют, как конфедеративная модель играет решающую роль в организации народных ассамблей, осуществлении прямой демократии и создании массового движения.

Демократический конфедерализм в Рожаве

В 2012 году, незадолго до начала гражданской войны в Сирии, курдский регион на севере страны провозгласил автономию и начал осуществлять ряд революционных политических изменений, которые уже практиковались в курдских регионах юго-восточной Турции. В соответствии с 96-пунктным Общественным договором, который будет ратифицирован двумя годами позже, курды создали общество, ориентированное, прежде всего, на местные общины в соответствии с принципами феминизма, экологии и низовой демократии.

Эта политическая формация, известная как демократический конфедерализм, вдохновленная творчеством курдского лидера Абдуллы Оджалана, на которого оказал влияние Букчин, призывает к созданию системы комитетов, в которой, в зависимости от размера деревни, города или поселка, каждые от 30 до 400 домохозяйств образуют «коммуну», принимающую решения в пределах своей территории. Эти коммуны, в свою очередь, посылают делегатов в окрестный совет, который посылает делегатов в районный совет — город и близлежащий земельный совет. В конце концов, делегаты направляются в Народный совет Западного Курдистана (курд. MGRK), в состав которого входят делегаты из всех семи регионов, входящих в состав Рожавы, более формально известной как Автономная администрация северной и восточной Сирии.

Каждая ассамблея общины открыта для каждого жителя, включая молодежь, которая также может участвовать в обсуждениях. В соответствии с их приверженностью к межконфессиональности и многонациональности, существуют квоты на представительство меньшинств и женщин, при этом женщины являются сопредседателями на каждой административной должности, а члены арабских, сирийско-христианских, туркменских, езидских и других общин меньшинств занимают властные посты.

Этот проект в Рожаве, который почти в два раза больше территории Бельгии и граничит в пределах 400 километров с Турцией на севере, находится под прямой угрозой из-за его открытого вызова национальному государству.

В январе 2018 года Турция напала на Африн — города в самой западной части Рожавы — разграбив, похитив и вынудив 350 000 жителей покинуть свои дома. Через три дня после телефонного разговора с американским президентом Дональдом Трампом в начале октября 2019 года Турция снова напала на Рожаву, убив сотни мирных жителей, взорвав больницы, уничтожив продукты питания и инфраструктуру и вновь выгнала из своих домов более 300 000 курдов, на этот раз к востоку от Евфрата.

Вторжение и этнические чистки, совершенные Турцией, являются гротескным напоминанием о том, насколько страшна курдская конфедеративная система для авторитарных режимов из-за ее радикально отличающейся от национал-государственной логики. Конфедеральная структура — с ее акцентом на разнообразие и чествованием культурной неоднородности — находится в прямом противоречии с проектом национального государства — единством и однородностью населения. Об этом заявил президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, который, как и его предшественники, на протяжении десятилетий отрицает культурную самобытность курдов и рассматривает эту демократическую модель как экзистенциальную угрозу.

Курды подчеркивают, что демократический конфедерализм заключается не только в том, чтобы сделать местные структуры более чуткими к нуждам местного населения, какими бы важными они ни были. Их цель — изменить саму природу политики как кооперативного (партиципаторного) проекта, осуществляемого всеми и каждым/ой для расширения прав и возможностей людей во всех аспектах их жизни. Она включает в себя сильную образовательную составляющую, потому что демократический конфедерализм — это прежде всего, как говорят курды, изменение «менталитета» человека, борющегося в одиночку в мире, в котором глобальный капитал проникает в каждый уголок жизни, к единым взаимозависимости, доверию сообществу и его сетевой структуре с целью изменить представление о том, что значит быть свободным человеком.

«Государственный менталитет выражается в представлении о том, что люди в обществе не могут управлять делами самостоятельно... Это менталитет, который государство постоянно навязывает людям. Своей системой в Рожаве мы показываем им, что общество может управлять само за себя», — объясняет Бозе Мелла, член совета Дерика в Рожаве. На фоне свирепых трудностей — терроризма, глубоких инфраструктурных проблем, нехватки медикаментов и экологического хаоса, который развязала Турция, — демократический конфедерализм в Рожаве добился завидных успехов в расширении прав и возможностей людей на местном уровне.

«Даже [в разгар войны против Исламского государства], когда у нас ничего не оставалось, у нас была надежда», — добавляет Сирин Али, сопредседатель коммуны Дерик в провинции Камишли в регионе Чизре. «Первое, что мы сделали, это создали коммуны, а после этого — советы, чтобы люди снова вернулись к гуманности».

Среди многих задач, стоящих перед регионом, население Рожавы признает, что дальнейшее укрепление конфедеративного очного местного контроля является одной из наиболее значимых. Это означает приоритетное участие женщин и меньшинств — двух групп, традиционно исключенных из политической власти, — и сопротивление любой политической структуре, склоняющейся к формированию централизованного государства.

Но будущее всего проекта Рожавы сейчас находится под серьезной угрозой. Содействовать выживанию этой политической и социальной структуры — одного из самых прогрессивных выражений радикальной конфедеративной демократии в истории — перед лицом недавнего турецкого наступления должна быть в центре внимания каждого, кто считает себя (про)феминистом/кой, прогрессивным/ой или левым/ой.

Ассамблея ассамблей «Желтых жилетов»

С 17 ноября 2018 года Францию сотрясло новое, беспрецедентное общественное движение. В то время как революционная деятельность исторически происходила в Париже, будь то во время Французской революции 1789 года или Парижской коммуны 1871 года, сегодня сельские города находятся в авангарде этого движения.

В знак протеста против последнего нападения правительства на рабочий класс сотни тысяч людей надели желтые жилеты, перекрыли шлагбаумы и заблокировали кольцевые дороги, а каждую субботу отправлялись на демонстрации в Париж и крупные французские города. С критикой представительной демократии и безответственной политической элиты в самом ее сердце «Желтые жилеты» (Gilets Jaunes) быстро помешали кому-либо выступить от их имени, несмотря на попытки правительства кооптировать движение, требуя, чтобы «Желтые жилеты» назначили пресс-секретарей для ведения переговоров.

В то время как координация движения на национальном уровне осуществлялась в основном через Интернет, «Желтые жилеты» из Коммерси, небольшого сельского городка на северо-востоке Франции, который привлек внимание своей безлидерной народной ассамблее, призвали организовывать местные группы «Желтых жилетов» по-новому, через Ассамблею ассамблей.

На этот призыв был дан ответ. В конце января 2019 года около 75 делегатов — как правило, по настоянию организаторов по одному мужчине и одной женщине от каждой местной ассамблеи — из местных групп «Желтых жилетов» нашли свой путь в Коммерси. На выходных днях они встретились, обсудили требования, стратегию и перспективы, доложили о состоявшихся на местном уровне дискуссиях другим делегатам и обсудили, как «организовать Ассамблею ассамблей наиболее демократичным образом», т.е. как структурировать ее. Они уделили пристальное внимание контуру своих полномочий, а значит и полномочий Ассамблеи соответственно. В самом деле, делегаты постоянно напоминали Ассамблее об ограничениях своих мандатов или их отсутствии, когда процесс обсуждения приближался к области принятия решений.

Подобное отсутствие ясности в отношении пределов мандата каждого делегата быстро привело к возникновению серьезной напряженности касательно пределов компетенции самой Ассамблеи ассамблей. С одной стороны, участники стремились уважать автономию местных ассамблей и воздерживаться от выступлений от их имени без их на то разрешения, а с другой стороны, они хотели видеть результаты рабочей координации между делегатами «Желтых жилетов».

Будучи твердо настроенными не возвращаться домой к своим кольцевым дорогам с пустыми руками, делегаты решили, что Ассамблея ассамблей, которую они считают «наиболее легитимной структурой “Желтых жилетов”», должна выпустить «что-нибудь», чтобы обнародовать важную работу, проделанную в этом пространстве. Они хотели показать широкой общественности, что они делают и планируют делать, предоставить местным ассамблеям основу для скоординированной работы и предложений, которые можно было бы использовать. Больше всего они хотели побудить «Желтые жилеты» продолжать действовать и поддерживать движение.

Поскольку на основании опроса, в котором участвовали местные группы до начала Ассамблеи, не все делегаты имели мандаты на принятие решений насчет официальных требований от своих местных ассамблей, они решили выступить с общим призывом. Они решили, что только уполномоченные делегаты смогут подписать эти требования; не уполномоченные делегаты должны представить его для утверждения своим местным группам соответственно. Помимо требований о социальной и экономической справедливости и социальных правах, порицания репрессивных мер, выражения своей приверженности антирасистским, антисексистским и антигомофобным взглядам, они также призвали к участию во всеобщих забастовках 5 февраля и 5 декабря 2019 года, и кроме того — к повсеместному созданию народных ассамблей.

Эта система отсрочки принятия решений до получения одобрения от местных ассамблей впоследствии была принята в качестве «совещательного» или «ориентировочного» голосования. То есть если делегат считает, что принятие решения выходит за рамки его мандата, поскольку этот вопрос не обсуждался и не решался их группой, он участвует в голосовании, приблизительно выражая то, за что, по его мнению, проголосует его группа, а затем направляет это предложение своей местной ассамблее для ратификации.

Как резюмировал один делегат под бурные аплодисменты:

«Принцип заключается в том, что решение принимается на хороводах, но мы должны быть в состоянии сказать, в чем заключается тенденция собрания».

Это правило применялось во время трех последующих Ассамблей ассамблей: в апреле в Сен-Назере, в июне в Монсо-ле-Мине и в ноябре в Монпелье. Собралось около 200, 650 и 500 участников, включая, соответственно, делегатов от местных групп и наблюдателей.

Как в небольших рабочих группах, так и на общей ассамблее в ходе этих собраний делегаты обсуждали различные темы, такие как референдум по инициативе граждан (РИГ), местные народные ассамблеи и муниципальные выборы, роль и структуру Ассамблеи, народные дома, репрессии, связь с населением, будущие действия и долгосрочную стратегию.

В ходе этих дисскусий Ассамблея ассамблей последовательно стремилась выстроить общую политическую платформу и в то же время обсуждать и решать вопросы демократическим путем, избегая бюрократизации и централизации власти, сохраняя местную автономию и разнообразие «Желтых жилетов» — определяющую и неотъемлемую характеристику движения. Тем не менее, борьба каждой организации с бюрократическими тенденциями не означает, что они не хотят, чтобы Ассамблея просуществовала как можно дольше.

Действительно, они не только пытаются создать преемственность, расширяя тематику предыдущих ассамблей, но и опираются на прошлый опыт, наделяя силой решения, принятые ассамблеями ранее. Однако отсутствие основополагающего учредительного документа, который сохранил бы некоторые правила и решения от прихоти преходящего большинства, остается одним из факторов нестабильности.

Ассамблея ассамблей воспринимается ее участниками как возможность координировать различные усилия «Желтых жилетов», обмениваться опытом участия в новых типах организации между более и менее экспериментальными группами и оказывать друг другу взаимоподдержку. Это также место для формирования коллективных посланий и выдвижения предложений, которые могут быть использованы местными ассамблеями, и разработки действий, осуществляемых совместно, в духе солидарности.

Однако мнения расходятся. Одни хотят создать координирующую структуру с сильной политической ориентацией; другие предпочитают ограничить ее платформой для обмена мнениями, дискуссий, предложений и действий. Поэтому вопрос о точном характере Ассамблеи остается открытым.

Каким бы ни был ответ на этот вопрос, ясно одно: для «Желтых жилетов» Ассамблея ассамблей не должна быть «правительством», «структурой, которая перехитрила бы местные группы» или стандартизировала бы их функционирование. Ассамблея должна уважать автономию местных ассамблей. В отличие от избранных на пять лет должностных лиц и смутных представителей, делегаты «Желтых жилетов» знают свои местные группы: как они думают, чувствуют, реагируют, обсуждают и, в конечном счете, принимают решения.

Делегаты являются частью повседневной социальной и политической жизни своей группы, и они погружены в свою практику. То, что они «представляют» Ассамблее ассамблей — это не «интересы» их местной группы, которые они должны защищать, а образ мышления, дискуссий и действий, а также общая воля, которая возникла в результате непрерывной практики коллективных обсуждений и политических действий. Ставки высоки: создать демократический координационный орган местных ассамблей, поддерживая при этом принципы прямой демократии, вытекающие из их критики представительной системы.

«Симбиоз»: к конфедерации муниципальных движений в Северной Америке

От Олимпии в Вашингтоне до Джексона в Миссисипи, через Черан и Оахаку в Мексике, многочисленные движения в Северной Америке выбрали муниципальный уровень в качестве площадки для строительства народных контр-институтов. Одновременно с тем, как их организация направлена на политическую работу на местном уровне, они действуют согласно аналогичной стратегии создания двойной власти между институтами окружных столиц и государства и народной власти в более широком масштабе. Это стратегия, которая для достижения успеха предлагает объединение разрозненных местных сил. Действительно, несмотря на их радикально отличающиеся контексты, методы организаций и действий, размер и историю, «каждая из этих организаций — членов “Симбиоза” (Symbiosis) наглядно демонстрирует политику двойной власти в действии».

Именно с этой точки зрения коллективный «Симбиоз» провел «Конгресс муниципальных движений в Северной Америке» с 18 по 22 сентября в 2019 году в Детройте, штат Мичиган. Конгресс был организован на основании двухлетнего опыты широкого участия несколькими организаторами-муниципалистами по всей Северной Америке. Бесспорно, что организаторы «Симбиозa» неустанно работали над созданием радикальной и новой структуры прямой демократии, руководствуясь ее же принципами.

Благодаря подготовительной конференции к конгрессу, ежемесячным референдумам и регулярным общественным собраниям онлайн, участвующие организации, которые интегрировались в «Симбиоз», смогли непосредственно повлиять на формирование характера и структуры Конгресса, который их соберет.

Планировалось собрать делегатов от движений, которые строят реальную демократию по всей Северной Америке, чтобы они могли встречаться друг с другом, создавать глубокие взаимосвязи и обмениваться уроками, опытом и ресурсами. Что еще более важно, Конгресс должен был стать отправной точкой для «континентальной конфедерации местных движений, строящей двойную власть посредством либертарной демократии» — постоянной конфедерации, структура которой будет определяться самими движениями.

Таким образом, этот конгресс сделал первый шаг на пути к созданию ситуации двойной власти.

«В конечном итоге», — говорится в приглашении на Конгресс, — «нам понадобится такая конфедерация, чтобы вывести нашу борьбу за пределы местного уровня. Власть правящего класса организована глобально, и для того, чтобы демократия восторжествовала, наша организация должна соответствовать этим масштабам».

И это была лишь первая ступень. В течение трех дней 150 человек со всей Северной Америки встречались, обменивались навыками, знаниями и отзывами о своих проектах. Они вместе дискутировали и принимали решения об их общем будущем, участвуя в работе поочередных дискуссионных групп, общей ассамблее и социальном времени (инструмент социальной ориентации, который строится на нормах, убеждениях, обычаях и практике отдельных лиц или групп — прим. ttw). Обсуждались такие вопросы, как структура конфедерации — было принято решение назвать ее федерацией — в виде «говорящего совета» (spokes council), двухэтапной процедуры принятия решений, основанной на продуманном сочетании достижения консенсуса и принятия решений квалифицированным большинством, общее целеполагание (points of unity — дословно «точки единства» —  прим. ttw), группа по обмену опытом, организация ежегодного обмена организаторами под названием «Школа летнего Симбиоза» (Symbiosis Summer School), создание группы «Людей глобального большинства» (People of the Global Majority), система распределения административного труда и организационная группа для следующего конгресса.

Поскольку окончательные результаты этих организационных обсуждений на конгрессе должны быть еще более конкретизированы различными рабочими группами, а затем приняты местными организациями-членами, этот процесс намекает на некоторые из проблем, связанных с созданием конфедерации.

И хотя разработка процедуры формирования повестки дня, проведение дискуссий и принятие решений были доступны всем участникам организаций-членов для участия онлайн еще до конгресса, делегаты очень скоро почувствовали себя неловко в связи со «слишком сложной процедурой», которая, по их мнению, не давала достаточно времени для общения друг с другом или для понимания того, зачем все они находятся там. По их мнению, она была слишком заточена на детали еще не существующей федерации.

Прежде чем принимать какое-либо решение, участники считали, что им необходимо познакомиться друг с другом. Они должны были поделиться своим опытом и рассказать о причинах своего участия, найти общие черты и различия, и, в конечном счете, посмотреть, смогут ли они добиться взаимодоверия между друг другом и стоят ли того все их совместные усилия. Другими словами, сначала им нужно было осознать, кто есть «мы», прежде чем думать о способах его увековечивания.

Наряду с тем, как идея конфедерации с другими местными движениями для формирования контр-власти имела смысл для участвующих организаций — в конце концов, это было причиной их встречи — они нуждались в чувстве общности, чтобы взять на себя обязательство использовать ограниченные время и энергию, которые у них остались после участия в местной организации, в управлении этой федерацией.

Это замечание подчеркивает один из основных напряженных моментов в практике прямой демократии. С одной стороны, прямая демократия основывается на личных встречах, обсуждениях и принятии решений в местных народных собраниях. Для этого необходимо, чтобы люди знали друг друга, признавали друг друга равными и учились постепенно, как думать, слышать и совместно принимать решения.

С другой стороны, расширение прямой демократии через конфедерацию требует делегирования решений местных собраний определенным членам через механизмы, которые обезличивают власть. Это включает в себя отзыв, настоятельную необходимость мандатов и ротацию, чтобы предотвратить захват власти профессиональными депутатами и, в конечном счете, их господства над аппаратом власти.

Однако, если деперсонализация делегированных полномочий и постоянная ротация между делегатами являются условиями для установления прямой демократии в широких масштабах, то как обеспечить осуществление прямой демократии на конфедеративном уровне? То есть, создание коллективной ассамблеи, которая развивает личные отношения друг с другом, признает друг друга равными и умеет совместно принимать решения.

Несмотря на то, что эта напряженность может усиливаться в конститутивные для конфедерации моменты, как это было в случае с Симбиотическим Конгрессом (Symbiosis Congress), она, тем не менее, остается фундаментальным вопросом для движений, которые принимают конфедерацию в качестве инструмента реализации своей радикально демократической революционной стратегии.

Сопротивление гегемонии национального государства

В то время, когда термин «экоцид» уже неадекватно охватывает множество необратимых человеческих надругательств над земной экосистемой, когда каждый аспект общественных отношений настолько опосредован капиталистическими отношениями, что комментировать их почти прозаично, и когда изоляция и отчаяние, пережитые широчайшими социальными слоями человечества, всего за несколько лет переродились из уныния в фашизм, мы должны рассмотреть вопрос о том, как вновь дать людям власть и предложить им чувство истинного сообщества и товарищества.

История учит нас, что взаимопомощь, родственные связи и солидарность наиболее сильны, когда люди встречаются лицом к лицу в своих обществах и могут вместе обсуждать, дискутировать и принимать решения. Общества процветают, когда архитектура, поддерживающая прямую демократию, институционализирована: будь то Афинская агора, Парижская коммуна 1871 г., анархистская Испания, Рожава, или Херан и Чьяпас в сегодняшней Мексике.

Настало время левым обратить внимание на создание тех институтов, которые предлагают этический и структурный рельеф, с помощью которого обычные люди — посредством собраний, изначально построенных вокруг местных проблем, а затем объединенных в конфедерации для формирования такого рода сетей, способных бросить вызов гегемонии национального государства — могут искупить наши отношения с природой и между друг другом и построить новую, смелую, осмысленную политику.