Объединенный феминистский экономический антирост: пандемия как возможность радикальной трансформации на принципах заботы

В коллективной работе о пандемии как возможности радикальном трансформации на принципах заботы автор_ки в рамках концепции феминистского антироста предлагают перейти от рыночной экономики к экономике заботы. Что это значит и для чего экономике антирост, определяемый через призму феминистского дискурса?

Этика заботы, на которой базируется понятийный аппарат авторов_к, восходит к работам Кэрол Гиллиган. В работе «Иным голосом» она предлагает заменить универсалистскую этику справедливости и права автономной этикой заботы. Концепция антироста только расширяет измерение заботы, акцентируя внимание на социальном и экологическом воспроизводстве жизни.

Таким образом, в постпандемическом мире феминистский антирост предлагает проект реконструкции экономической системы. Отталкиваясь от проблематики социального воспроизводства и репродуктивного труда, проект предлагает экологический союз и заботливую взаимопомощь между (не)человеческими существами. Только следуя этим принципам, возможно разработать устойчивый подход к природопользованию и сохранению жизненного потенциала окружающей среды.

Работа написана совместно примерно 40 учеными и активистами, связанными с Альянсом феминизмов и антироста (FaDA) — сетью, целью которой является превращение феминистского мышления в неотъемлемую часть антироста.

перевод и иллюстрации: ииван кочедыжников для taste the waste
редактура: иван человеков и станислава погода

оригинал: Collaborative Feminist Degrowth: Pandemic as an Opening for a Care-Full Radical Transformation

Патреон | Тейст в Телеграме | Тейст Вконтакте

Кризис, с которым мы столкнулись в мировом сообществе, следует понимать не только как кризис общественного здравоохранения или как экономический кризис капиталистического способа производства, но и, по сути, как кризис социального воспроизводства жизни. В этом смысле это кризис заботы: работы по уходу за людьми, нечеловеческими существами и общей биосферой.

Пандемия — исторический перелом. И возможность для изменений: «Не будет никакого возврата к норме, потому что «норма» и была проблемой», — как говорится в одном из мемов. Как группа активисток и ученых из Альянса феминизмов и антироста (Feminisms and Degrowth Alliance, FaDA) [1], мы пользуемся этой возможностью, чтобы задуматься: как, занимая различные позиции, можно встретиться с этим лицом к лицу, организоваться и коллективно вообразить радикально альтернативные стили жизни: с большим временем для построения сообществ и взаимосвязей, заботой друг о друге и нечеловеческом мире.

Это совместное размышление мотивировано следующим. Во-первых, мы хотели бы подчеркнуть, что этот кризис — не антирост (degrowth). Во-вторых, мы хотим прояснить, что означает проект преднамеренного (феминистского) антироста, и почему он необходим сейчас, как никогда ранее. В-третьих, мы хотим привлечь внимание к тем аспектам репродуктивной работы и работы по уходу (reproductive and care work относятся к понятию «третьей смены» — прим. ttw), на которые было обращено так много внимания во время пандемии, но которыми в то же время пренебрегают. Мы хотим внести предложения о том, как этот кризис может помочь нам двигаться в направлении создания экономики, основанной на заботе (care-full economies) в долгосрочной перспективе.

ВВП падает, эксплуатация ресурсов и загрязнение окружающей среды снижаются, выбросы CO2 сократились, а в некоторых местах нечеловеческая жизнь способна заново заселить места обитания за счет снижения человеческой активности. На первый взгляд, эти пункты могут читаться как список пожеланий энвайронменталистов или приверженцев антироста, и все же мы хотим подчеркнуть, что замедление темпов глобальной экономики, спровоцированное пандемией, не следует путать с феминистским антиростом. Напротив, ответные меры со стороны наиболее влиятельных элементов общества представляют собой тревожные и опасные способы поведения в рамках негласной слежки, авторитаризма и экофашизма. Как провозглашал лозунг в контексте последнего финансового кризиса: «Ваша жесткая экономия — не наш антирост».

Экономические спады или застои — это кризисы, они не являются соразмерными в отношении к полноценным социальным преобразованиям и никак не помогают освободить экономические модели из биофизических невозможностей бесконечного капиталистического роста. Феминистский антирост воплощает в себе видение радикальной трансформации в сторону справедливого, устойчивого и товарищеского общества, порожденного добровольными переменами. Антирост — это зонтичный термин для концепций, согласно которым экономика должна строиться иначе — так, чтобы рост и накопление не были ее главной целью и приоритет отдавался заботе, благополучию, общности (conviviality), солидарности, экономике систем обеспечения, общим благам и совместному пользованию (commons and commoning), а также важности равенства, процветания человека и удовлетворения основных потребностей, как они определены в контексте. Он коренится в коллективном и демократическом принятии решений.

Меры реагирования на кризис кое-где включали в себя столь необходимую переоценку общественных коллективных благ и инфраструктуры, а также признание способности и ответственности правительств обеспечивать своих граждан [2] — шаги, на которые мы хотим опираться. Однако мы должны проявлять осторожность и бдительность в отношении других концепций, стремящихся извлечь выгоду из этого времени, которые могут мобилизовать неравенство, авторитаризм, жесткую экономию и репрессии. Это включает в себя фантазии Кремниевой долины о снабжении продовольствием при помощи дронов компании Amazon тех, кто может себе это позволить, усиление глобальной слежки со стороны государств и дальнейшая отмена регулирования оплачиваемого труда, что уже осуществляется во многих местах. Многие из тех, кто в условиях кризиса лишился официальной, более стабильной занятости, после него не смогут ее восстановить, поскольку страны принимают специальное законодательство, разрешающее нестабильные контракты и кратковременную работу в целях «спасения» предприятий.

Между тем меры, направленные на сглаживание кривой заражения, опираются на репрессии, включая милитаризацию таких стран, как Эквадор, Индия и Кения, для обеспечения физического дистанцирования в отсутствие функциональной системы общественного здравоохранения, что открывает путь для постоянных нарушений прав человека.

Наше вмешательство задается вопросом: как мы можем использовать это время для демократического переустройства социальной организации труда и работы по социальному обеспечению? Реконструировать сферу общественного благосостояния, которая была так истощена десятилетиями неолиберализма, жесткой экономии, структурной перестройки и приватизации образования и здравоохранения? Как эта возможность может привести наши экономики к освобождению из клещей парадигмы роста, основанной на гетеропатриархальных капиталистических принципах? Проект феминистского антироста призывает к прекращению субалтернизации («отложенной субъектности» — прим. ttw) социального воспроизводства в условиях промышленного производства.

Мы предлагаем здесь некоторые важнейшие задачи, стоящие перед преднамеренным антиростом, основанном на демократическом и феминистском подходе, который дает возможность всем сторонам общества участвовать, мобилизироваться и преобразовывать.

1. На пути к экономике обеспечения: признавать и восстанавливать социальную и экологическую репродуктивность

Поскольку все службы, за исключением основных, заблокированы, этот кризис заставляет нас (пере)осмыслить природу основных и излишних служб. По мере того как «производительные» предприятия закрываются, внимание акцентируют на материальной базе, которая поддерживает и восстанавливает жизнь, без которой мы не можем существовать. Некоторые называют эту материальную базу экономикой обеспечения, которая снабжает людей тем, что им действительно необходимо для здоровой жизни и социального воспроизводства. Эта переориентация на основные материальные потребности спровоцировала признание ценности фермеров, которые выращивают нашу еду, и работников супермаркетов, которые складывают их на полки.

Способность к обеспечению в дальнейшем опирается на обслуживание, переработку, ремонт и восстановление экологических, инфраструктурных и социальных ресурсов. Они являются основой социального и экологического воспроизводства, которое иногда называют репродуктивной экономикой — работой по воспроизводству самих себя. Она включает в себя неоплачиваемую работу в быту, а также охрану, восстановление и защиту потенциала окружающей среды по воспроизводству жизни, которые зачастую инициируются сельскими жителями, активистами и коренными народами, занятыми работой по уходу (care-full work) и прилагающими все усилия, чтобы напитать почву, сохранить источники воды и воздух незагрязненными. Их репродуктивный и (само)обслуживающий труд считался бесплатным и подлежащим эксплуатации, в то время как воздух, вода и плодородие почвы долгое время считались «бесплатным подарком» капитализму.

Сосредоточенность на обеспечении продовольствием и репродуктивности возвращает экономику к своей сути. Слово «экономика» происходит от греческого oikonomia, что означает «управление домашним хозяйством». Феминистский антирост требует реструктуризации нашей экономики, чтобы сместить акцент с производства вещей в угоду императиву роста и бесконечных желаний на социальное воспроизводство и поддержание жизни, удовлетворение нужд. Важно содействовать созданию такого устройства экономической практики, основанного на обеспечении продовольствием, — без романтизации идей «локализации» или забывая о гендеризированных последствиях любых экономических преобразований.

Устойчивость жизни должна быть главной целью социальной организации.

Это требует признания, восстановления и укрепления социальных и экологических репродуктивных возможностей, а также преобразования рынков в режиме удовлетворения потребностей. Поэтому мы настоятельно призываем к созданию общества, которое не только не выходило бы за границы планеты, но и восполняло и укрепляло как социальный, так и экологический репродуктивный потенциал. Один из примеров — продовольственные системы, основанные на мелком крестьянском или общинном органическом сельском хозяйстве, оба из которых повышают локальную жизнестойкость, поддерживают восстановление почв и уменьшают зависимость от глобальных производственно-сбытовых цепочек.

2. Дом как место производства и воспроизводства

«Я остаюсь дома, потому что забочусь об уязвимых», — часто слышимая фраза, продвигающая физическое дистанцирование (проблематично называемое социальным дистанцированием) в это исключительно неопределенное время. Раскрытие этого призыва уединиться в бытовой сфере как акта заботы вызывает множество вопросов. Кто сможет безопасно остаться дома? Кто эти уязвимые? Как мы можем заботиться о тех, кто вне изоляции?

Во-первых, следует отметить, что при существующей капиталистической общественной организации дом как прибежище — роскошь. Богаты те, кто имеет роскошь самоизолироваться и сохранить свою зарплату, обездоленные — в меньшей степени. В некоторых случаях их работа не может быть выполнена из дома. Некоторые вынуждены выходить, чтобы ухаживать за другими. У других вообще нет дома. Вирус, как и загрязнение окружающей среды, не демократичен. Он дискриминирует через структурные неравенства, модулируемые формами угнетения и дискриминации, которые соединяют, в частности, гендер, расу, класс, трудоспособность, возраст и место проживания. Мужчины повсюду умирают в большем количестве из–за COVID-19. И в качестве примера, в США сообщества темнокожих подвергаются большему воздействию пандемии.

Кроме того, дом — не всегда безопасное место. Меры по ограничению передвижения удерживают уязвимых людей в одном пространстве со своими абьюзерами, что ведет к росту уровня бытового насилия в отношении, главным образом, женщин и детей. Поскольку работодатели ожидают от людей одновременного выполнения и работы по уходу, и работы по найму, в домашних офисах, на фабриках, то при замене учителей на дому, без должного внимания, гендерное разделение труда становится все более определенным и несправедливым. Это столкновение наемного труда и работы по уходу на дому наглядно продемонстрировало то, на что всегда указывали ученые-феминистки: что домашнее хозяйство всегда было рабочим местом, и что рабочее место зависит от домашнего хозяйства, независимо от того, являются ли они одним и тем же местом или разными.

Наконец, мы должны спросить, как можно сосредоточить внимание на заботе друг о друге, наших сообществах и социальной солидарности, сохраняя при этом физическую дистанцию. Как в такие моменты, несмотря на отчуждение, могут процветать общность и солидарность, которые являются неотъемлемой частью антироста? В то время как государство исходит из того, что все домашние хозяйства состоят из гетеропатриархальных семей и именно они будут служить сетью безопасности, поглощающей социальные и экономические потрясения этого кризиса, — реальность такова, что во многих странах наиболее распространенный тип домашнего хозяйства — один человек.

Эта атомизация означает, что необходимы формы практической солидарности и, по сути, социального сближения. Во всем мире сообщества создают сети поддержки и заботы, которые выходят за рамки гетеропатриархальных нуклеарных семей, поддерживают и связывают между собой членов ненуклеарных семейных домохозяйств, составляющих большинство в каждой стране. Мы разделяем энтузиазм анархистских мыслителей в отношении аффинити-групп как одной из моделей воссоздания сетей «странного племени» (odd-kin) вместо «божьего племени» (god-kin) — в терминах Харауэй — для переживания вируса. Они предполагают, что, выбрав группу людей, которым вы доверяете и с кем у вас схожие факторы риска и уровень допустимого риска, мы можем с радостью присоединиться к ним и начать заботиться о сохранении нашего психического и физического здоровья. Такие группы близости могут быть объединены в более широкие группы взаимопомощи, которые могут участвовать в масштабной практической солидарности с бездомными, мигрантами и беженцами, а также в коллективной мобилизации, поддержке борьбы и сопротивления друг друга — от забастовок квартиросъемщиков и рабочих движений до прямой солидарности с работниками сферы заботы, LGBTIQA+ и группами защиты прав заключенных.

Создание этих сетей заботы сейчас, за пределами наших домов, может преодолеть отчуждение и обеспечить устойчивый фундамент для необходимой коллективной мобилизации в целях создания будущих такими, какими мы хотим в данный исторический момент. Кроме того, это может помочь нам представить более коллективные способы организации социального воспроизводства жизней, полагаясь при этом на коммьюнити, общие ресурсы и совместное удовлетворение потребностей.

3. На пути к экономике заботы. Труд по уходу и доход заботы

Во многих странах сегодня большинство медсестер, медицинских работников и работников по уходу за детьми составляют женщины, в то время как основные должности, на которых сконцентрированы мужчины, включают санитаров больниц, сборщиков мусора, сельскохозяйственных рабочих, врачей, курьеров служб доставки и других. Многие из них неофициально заняты без документов или трудящимися-мигрантами. Как правило, эти трудящиеся сталкиваются с особыми трудностями в доступе к услугам здравоохранения и социального обеспечения. Если они заболеют, то им, скорее всего, придется продолжать работать. Поэтому они также сталкиваются с более высоким риском быть уволенными или привлеченными к уголовной ответственности, поскольку во многих случаях они будут вынуждены выбирать между голодом и здоровьем.

Мы считаем, что антирост — это вопрос возрождения.

В то время как многие аспекты нашей глобальной экономики должны быть пресечены в росте, некоторые критически важные демократические инфраструктуры, такие как инфраструктуры заботы, должны будут процветать. Поэтому нам необходимо инвестировать в политику преобразований, сосредоточенной на (вос)производстве жизни и распространении заботы. В будущем феминистского антироста обеспечение сообщества, уход за домашним хозяйством и забота об окружающей среде за пределами рынка и государства будет основываться на радикально иной логике, нежели увеличение прибыли, конкуренция или эффективность. Поэтому мы также призываем к обобществлению здравоохранения, к обобществлению коммунальных услуг, к декоммодификации продуктов питания, жилья, медикаментов, образования и других основных услуг.

Эта пандемия повысила громкость призывов к безусловному базовому доходу (ББП) от самых разных лиц, начиная от Папы Франциска и заканчивая испанским парламентом и американским венчурным капиталистом Эндрю Янгом. Определяемая как скромная сумма, ежемесячно выплачиваемая каждому резиденту для обеспечения безопасных условий жизни, ББП пропагандируется как часть комплекса широких концепций и целей. Антирост согласуется с теми предложениями, которые направлены на поиск материальных условий, способных освободить людей от эксплуатации, поддерживают трансформации в сторону, противоположную режимам, наносящим ущерб окружающей среде, и помогают перейти от борьбы «рабочие места против окружающей среды» к политике, которая рассматривает жизнеспособные средства к существованию как неразрывно связанные с самодостаточностью планеты.

Как феминистские сторонни_цы антироста, мы предлагаем доход заботы (care Income), который основывается на предложениях, выдвигая на первый план общественное признание неоплачиваемой и гендеризованной работы по уходу, которую мы все выполняем для поддержания жизни и благосостояния домохозяйств и сообществ. Доход заботы направлен на укрепление равенства и солидарности путем концептуального осмысления этого дохода как инвестиции из общего богатства в способность всех граждан заботиться о себе, своих родственниках и других людях. Например, мы поддерживаем призыв к доходу заботы, с которым выступили группы «Глобальная женская забастовка» (ГЖС; GWS, Global Women’s Strike) и «Женщины цвета ГЖС» (Women of Color GWS), призывающие правительства признать незаменимую роль работы по социальному (вос)производству жизни и выживания, от которой мы сейчас зависим еще больше, чем когда-либо.

4. На пути к экономике солидарности

В условиях, когда пандемия приобрела непосредственный характер, нам необходимо укрепить существующие аффинити-группы, сети взаимопомощи и все связанные с этим усилия. Мы признаем, что солидарность проявляется во многих формах. Поэтому нам необходимо поддерживать борьбу и сопротивление друг друга — от забастовок квартиросъемщиков и рабочих движений до прямых солидарных действий работникам учреждений по уходу за больными, бездомным и заключенным. В знак признания сохраняющихся колониальных отношений между Севером и Югом необходимо списать мировой внешний долг государств Африки, Латинской Америки и Азии.

Нам нужны долгосрочные структурные решения для защиты тех, кто уязвим. Нам нужны приюты, убежища и прямая поддержка для беженцев, людей без документов и бездомных. Нам также нужно освобождать людей из иммиграционных центров временного содержания и тюрем, которые зарекомендовали себя как полигоны для точеного распространения вируса, усугубляемого систематическими нарушениями прав человека, и в дальнейшем призывать объединять усилия для их преобразования на основе заботы. Кризисы, связанные с заботой, не могут быть решены путем массового лишения свободы или закрытия национальных границ.

Антирост — это о планетарных пределах, а не границах.

Пандемия показывает нам, что жизнь (и ее обратная сторона — смерть) не признает границ, но опирается на ограничения, например, по мере того, как обезлесение из–за агропромышленности проникает в леса, и вирусы совершают скачок из вытесненной дикой природы к сельскохозяйственным животным, а затем и к человеку.

Сейчас мировые лидеры сосредоточены на спасении экономики. Вместо этого они должны сосредоточиться на спасении биосферы, проводя быструю политику, такую как основанный на солидарности Международный Зеленый Новый Курс (Global Green New Deal). Нам не нужно выбирать между работой или защитой климата, и мы не хотим возвращаться к «нормальной» жизни или привычному порядку вещей. Пандемия показывает, что климатическая политика потребует гораздо более мудрого, более организованного подхода, чем «нормальный». Учитывая глобальные климатические пороговые уровни, которые мы уже установили, это касается выживания всех, хотя степень уязвимости сильно варьируется: несмотря на то, что возникающие кризисы далеки для привилегированных, их последствия непропорциональны для наиболее уязвимых.

Пандемия дает беспрецедентное, жизненно важное понимание истинной, полной взаимозависимости всех людей от биосферы. Она раскрывает системный способ, с помощью которого мы должны трансформировать экономику в условиях нарастания климатической и экологической чрезвычайных ситуаций, чтобы уделять первостепенное внимание заботе о человеке и окружающей среде. Нам нужна экономика, прежде всего основанная на заботе, ответственном планировании и управлении ресурсами, кооперации, совместном пользовании и обобществлении. Для промышленно развитых обществ это означает масштабное перераспределение ресурсов и богатства, всестороннюю защиту экосистем и биоразнообразия, а также антирост и отход от угольной энергетики. Это должно включать в себя социальную и экологическую справедливость, компенсирующую века колониализма и грабежа.

Изменения должны носить системный характер, чтобы соответствовать масштабам чрезвычайной ситуации и неравенствам, выявленным и воспроизведенным пандемией. Этот кризис может и должен использоваться в качестве точки коллективного обучения для трансформации в сторону альтернативного будущего феминистского антироста. Мы требуем мира, наполненного заботой!

Примечания

1. Презентация состоялась в сентябре 2016 года на 5-й Международной Конференции по Антиросту в Будапеште. Мы представляем собой разветвленную сеть ученых и активистов, целью которой является содействие диалогу между феминистками и сторонниками антироста, а также превращение феминистского мышления в неотъемлемую часть активизма и научной деятельности в области антироста.

2. Одним из таких примеров является национализация Ирландией своей системы здравоохранения.