Метафизика смысла
Под метафизикой я разумею такой вид знания, который идёт дальше возможного опыта, природы, данных явлений, — чтобы объяснить то, чем всё, в том или другом смысле, обусловлено, или — в более ясных словах, — чтобы объяснить то, что существует позади природы и что делает её возможной.
Артур Шопенгауэр
Понимание
1. Понимание есть постижение смысла через озарение.
1.1. Смысл — целокупное и неделимое представление сегмента реальности.
1.1.1. Не бывает половины смысла, четверти смысла и любой его доли.
1.1.2. У смысла нет сторон, планов и измерений.
1.1.3. Когда говорят о глубине смысла, говорят о его весе в картине мира (см. пп. 6 — 6.2).
1.2. Нет ничего ближе к реальности из доступного человеку, чем смысл.
1.2.1. Ведь озарение — самое правдивое «чувство».
1.2.2. Когда как чувства обманывают.
1.3. Смысл находится в волевом действии.
1.3.1. Действие надо понимать широко: непосредственную физическую деятельность, умственное действие (рассуждение), духовное (раскаяние — как пример типичного духовного действия).
1.3.2. Воля проявляется в поступке: совокупности намерения и действия, воплощающего намереваемое.
1.4. Озарение суть результат осознания волевого действия (поступка) с извлечением из него смысла.
1.4.1. Озарение иногда называют интуицией. Это ведёт к заблуждению.
1.4.2. Поскольку озарение — лишь одно из возможных проявлений интуиции. Но интуиция может не быть озарением (например, «чувственная интуиция», или интуиция на опыте без понимания).
1.4.2.1. Интуиция — синоним кажимости. «Когда показалось, надо креститься» — религиозный метод отделения озарения от кажимости.
1.4.2.2. Стоит доверять интуиции лишь очень осознанных людей.
1.4.2.2.1. Например, монахов или некоторых заключённых: где сам быт диктует высокую степень осознанности.
1.4.2.2.2. А вот, например, к «женской интуиции» относиться надо с осторожностью. Женственность — не печать качества.
1.5. Понимание имеет опосредованное отношение к мышлению.
1.5.1. Мышление в своей основе имеет рассуждение, а не опыт. Но, разумеется, не оторвано от него.
1.5.1.1. Мышление работает с опытом. Они рядом.
1.5.1.2. Как мышление произрастает из рассуждения, так понимание — из опыта. У них симбиотические отношения.
Анализ
2. Анализ — это разложение целого на части, с соблюдением порядка.
2.1. Анализ не увеличивает энтропии.
2.1.1. Анализ без порядка — просто разрушение, создание хаоса.
2.1.1.1. Анализ же наоборот, создаёт из хаоса порядок.
2.1.2. Порядок означает наличие отношений между элементами, на которые разложено целое.
2.1.2.1. Отношения суть связи.
2.1.3. Анализ разделяет целое на связанные друг с другом части.
2.2. Аналитичность (склонность разделять целое на связанные друг с другом части) — природное свойство ума.
2.2.1. Ум раскладывает единую реальность на её модальности: цвета, звуки, формы и т.п.
2.2.1.1. Сама реальность амодальна. Любая её модальность не существует сама по себе отдельно, её существование условно. Модальности существуют только в уме.
2.2.1.1.1. Игра ума на место одной модальности может подставить другую. Мы этим развлекаемся, углядывая знакомые формы в природных узорах скал, листвы, облаков.
2.2.1.1.2. Но точно также без игры можем перестать слышать один звук, и выделить другой из общего и единого звукового поля. То же касается форм, осязания и других чувств.
2.3. Привлекательность анализа в том, что зная порядок сочетания элементов и их отношения, есть возможность предсказаний о целом по его частям.
2.3.1. Ну как если бы взяли в темноте чью-то руку, нащупали нос и тут же по ним определили цвет глаз их обладателя.
2.3.2. Звучит неубедительно, но как только анализ подчиняют логике (см. п. 3), срабатывает магия убеждения.
2.3.2.1. Иногда путают возможность с гарантией. И обижаются, если возможность не реализовалась.
2.4. Предел анализа — разложение целого до системы из логически связанных, — то есть с соблюдением установленной системы правил, — элементарных составляющих, называемых «фундаментальными».
2.4.1. Результат анализа часто принимают за понимание. Глубину понимания в таком случае измеряют глубиной анализа.
2.4.1.1. Это глубокое заблуждение. Разобрать, скажем, автомобиль до последней гайки, не значит его понять. Даже если можешь его потом собрать обратно.
2.4.1.1.1. А ведь любая механика, по сути, примитивна. Что уж говорить о действительно сложном.
2.4.2. Фундаментальные элементы принципиально не поддаются анализу. Ибо чтобы их анализировать, необходимо их разделить на другие элементы, на которые придётся перенести ярлык фундаментальных. И так далее в «дурную бесконечность».
2.4.3. Фундаментальные элементы приходится или принять с использованием без анализа, или не принимать, но тогда признать иллюзорность всего, что на них построено.
2.4.4. Принятие фундаментальных элементов есть проявление веры.
2.4.4.1. Это очевидно, когда фундаментальные элементы носят абстрактный характер. Но, если присмотреться, мы обнаружим веру и в других случаях.
2.4.4.2. Вера, таким образом, неизбежна.
2.4.4.2.1. В математике, в которой все элементы абстрактны, этот факт прямо доказан Гёделем.
2.4.4.2.1.1. В сущности, вся человеческая цивилизация стоит на вере в существование единицы и ограничена возможностями математики.
2.4.4.2.1.2. Но не человек. Человек без единицы проживёт. Цивилизация в её известных изводах — нет. Смешно, но правда.
2.4.4.2.2. Вне математики, вера — неотъемлемое свойство человека.
2.4.4.3. Вера не поддаётся анализу.
2.4.4.4. Так же, как воля и сознание (см. п. 3.6).
2.4.4.4.1. Другие, кроме веры, неотъемлемые человеческие свойства.
2.5. Смысл любых фундаментальных элементов имеет природу чувственного восприятия.
2.5.1. Даже если они абстрактны. Ибо абстракция есть не что иное, как обобщение частных наблюдений, полученных посредством чувственного восприятия.
2.6. Само по себе чувственное восприятие не озаряет, ибо спонтанно, то есть безвольно.
2.6.1. Вызванное волей чувственное восприятие — или из памяти, или галлюцинация.
2.7. Любой анализ имеет в своей основе природу чувственного восприятия.
2.7.1. Ибо то целое, которое является его предметом, есть представление реальности, сводимое к результатам чувственного восприятия.
2.8. Анализ уродует целокупное.
2.8.1. Целокупное больше суммы его частей.
2.8.1.1. Потому как в сумму не включены все связи между частями, которых больше, чем могли себе представить при анализе.
2.8.1.2. Анализу всегда сопутствует недооценка разнообразия связей между элементами.
2.8.1.3. Причём большая часть связей далеко не очевидна, ведь между двумя элементами может быть больше одной связи.
2.8.1.3.1. Например, элементы могут быть связаны и прямо, и опосредованно. Сочетание прямой и опосредованной связи может представлять собой отдельный вид связи (а может, и нет).
2.8.1.3.2. Между связями и элементами может быть особая зависимость, не имеющая характера закономерности, но важная для смысла целого.
2.8.1.4. Наконец, некоторые связи могут быть принципиально невидимыми при выбранном способе расчленения целого.
2.8.1.5. Доступные к определению связи определяются выбранным методом (логикой) разложения целого.
2.8.1.5.1. То есть любой конкретный метод анализа принципиально скрывает некоторые реальные связи между получившимися в результате элементами.
2.8.1.5.1.1. Для проявления скрытых связей придётся использовать другой метод.
2.8.2. Разделение целокупного на части приводит к потере смысла разделяемого.
2.9. Анализ не приводит к пониманию. Но позволяет выбрать точки приложения воли.
2.9.1. Это его единственный позитивный вклад в поиск смысла.
2.9.1.1. Негативный вклад — вычленение заведомо ложных представлений.
Логика и трансцендентность
3. Логика — дитя анализа (а не наоборот).
3.1. Ибо логика — искусственна, а анализ — природное свойство ума.
3.1.1. Представление о логике как естественном свойстве человеческого ума, даре природы — распространённое и тяжело преодолеваемое заблуждение.
3.1.1.1. Ведь чтобы убедиться в обратном, надо научиться думать о том же, но принципиально иначе. Сменить логику.
3.1.1.1.1. Это можно сделать или вынужденно, например, через погружение в чужую культуру с полным отрывом от родной (что редкость).
3.1.1.1.2. Или добровольно совершив интеллектуальный подвиг: отказаться от всех привычных объяснений (что ещё большая редкость). Шутка ли: пройти путь от младенческих ногтей заново?
3.1.2. Логика — человеческое изобретение.
3.2. Логика представляет собой систему непротиворечивых правил связи между частями целого, обуславливающую закономерность его разложения.
3.2.1. Строго говоря, соблюдение логических правил, обеспечивающих непротиворечивость логической системы, требует дисциплины ума.
3.2.2. Поэтому есть строгая (формальная) логика и её разновидности, а есть бытовая, допускающая вольности в соблюдении логических правил и логические ошибки.
3.2.2.1. Но с логикой как с законом: незнание правил не освобождает от ответственности. За логические ошибки приходится платить.
3.2.2.2. Ведь на логике держатся писаные и неписаные правила социального (общественного) общежития.
3.3. Логики могут быть разными. Человечество знает и использует много логик.
3.3.1. Используемая в обществе логика является одной из характерных черт его культуры. Ведь логика ещё и дитя культуры.
3.3.1.1. У логики традиционно два родителя: анализ-папа и культура-мама.
3.3.1.2. Культура — очень строгая, жестокая дама.
3.3.1.3. Анализ — холоден и бездушен.
3.3.1.4. Несчастное дитё — логика. Не без комплексов.
3.3.2. Логика культур авраамической традиции строится на элементарных понятиях (иудейская и христианская) или элементарных связях (арабо-исламская) между понятиями.
3.3.2.1. Связи между понятиями столь же разнообразны, сколь сами понятия.
3.3.2.2. Разнообразие связей между понятиями тоже может быть сведено к элементарным связям.
3.3.2.3. Обе разновидности логики (на фундаментальных понятиях и фундаментальных связях) относятся друг к другу как инь и ян в китайской традиции: идеальное взаимодополнение с включением элементов каждой в другую.
3.3.3. Логика индийской и буддийской культур — суть попытка уйти от фундаментальных понятий функциональной заменой их произвольными множествами связанных понятий.
3.3.3.1. Это раскрывает интерес к индийской и буддийской традициям представителей традиции христианской. Ведь и там, и там — приоритет в первую очередь на понятиях, а не на связях между ними.
3.3.3.1.1. При том, что собственно индийскую и буддийскую культуру ничего кроме сходства логик и языка не объединяет, расхождения вплоть до чуждости.
3.3.4. Китайская логическая мысль, судя по всему, пошла по пути объединения в множества не понятий, но их связей.
3.3.4.1. Это определяет её чуждость западному и индийскому миру. Но не арабскому.
3.3.4.2. А вот буддизм в Китае прижился. Почему-то китайцы в буддийской логике в первую очередь увидели множества, а не элементы-понятия, как в индийской.
3.4. Отношения между логиками сродни отношениям между множествами.
3.4.1. Потому случай, когда на языке одной логики можно объяснить другую логику — частный и редкий. Для этого объясняющая логика должна включать в себя объясняемую.
3.4.2. Если логические системы пересекаются, то сочетание чуждого и общего порождает вражду между их носителями: видя расхождения рядом с совпадениями, одни других подозревают в подлоге и лжи.
3.4.2.1. Отсюда, в частности, непримиримость религиозных войн. Ведь религия — мать культуры (и, получается, бабушка логики, см. п. 3.3.1).
3.4.3. Если логические системы не пересекаются, то выводы одной логической системы выглядят полной ерундой с точки зрения другой, и наоборот.
3.4.3.1. Что может являться поводом к обвинениям в «дикости», «варварстве», «неразвитости» и т.п. вплоть до расчеловечивания (пример негритянских детей в клетках бельгийских зоопарков XX века).
3.5. Однако осмысление любой логики по её же правилам (и правилам любой другой логики, если она применима к первой) приводит к мысли о необходимом наличии трансцендентной области реальности, в которой нет смысла в различении.
3.5.1. Это естественный вывод, позволяющий снять противоречие в необоснованности фундаментальных элементов, на которых держится весь логический анализ реальности.
3.5.1.1. Впрочем, что в признании трансцендентного играет главную роль: неизбежный логический вывод, или диктат человеческого естества (что Платон называл «памятью души») — вопрос открытый.
3.5.2. Название трансцендентной области зависит от традиции: дао, нирвана, сфера божественного и другие.
3.5.3. Понимание этого факта позволило Рене Генону говорить о существовании единой Традиции и о культурном разнообразии путей к постижению единого трансцендентного.
3.5.3.1. Сам Генон был воспитан в католической традиции, был признанным знатоком индуизма, но лично выбрал путь ислама. Хорошо понимал различия и не видел принципиальных противоречий.
3.6. Сознание, душа, человечность (и другие термины, в зависимости от традиции, в которой применяются) — агент трансцендентного в человеке. Или связь человека с трансцендентным.
3.6.1. Признание наличия этой связи означает взять на себя ответственность перед трансцендентным и во многом отказаться от того, что логически (разумно) оправдано. Другими словами, требует смелости и жертвенности.
3.6.1.1. Это — путь духовного роста в противовес социально обусловленным «трекам развития» (материалистическим, идеологическим и другим, ограниченным логической рациональностью).
3.6.1.2. Первая необходимая жертва на пути — жертва концепцией своего «я».
3.6.1.3. За которой следуют жертвы: потребления, комфорта удовольствий и заблуждений.
3.6.1.3.1. Принесение упомянутых жертв требуют развития специфических качеств: щедрости, нравственной дисциплины, упорства, терпения, мудрости и других не столько явных.
3.6.1.3.1.1. Мало жертвенности и смелости. Тут ещё и постараться надо, и без «спасибо».
3.6.2. Ценз жертвенности и смелости — барьер на пути от материального к духовному. Но не наоборот. Второе объемлет первое.
3.6.2.1. Что делает понятным снисходительное отношения духовных (религиозных) людей к материалистам и агрессивное, — выражающееся в бесконечных попытках дискредитации религиозного, — в обратную сторону.
3.6.2.2. Многочисленные примеры успешной мимикрии представителей одного лагеря под представителей другого, как правило, стоят на фронтире противостояния.
3.6.2.2.1. Ведь со стороны очевиден предмет иррациональной веры богоборца и строго рациональное приспособленчество мракобеса.
3.6.2.2.2. Потому что для многих казаться — важнее чем быть. Лицемерие — характерная людская черта и один из глубоких корней заблуждения.
3.6.2.3. Для остальных барьер прозрачен, переход границы от рационального к духовного происходит эволюционно со взрослением.
3.6.2.3.1. Ведь мера взросления определяется мерой взятой на себя ответственности.
3.6.2.3.2. Взрослеет меньшинство.
3.7. Озарение приходит из сферы трансцендентного. Оно по природе своей не логично.
3.7.1. Но логика расчищает путь к трансцендентному от сомнений в его существовании.
3.7.2. Хоть в ней самой нет ничего трансцендентного: ироничный тест на зрячесть души.
Объяснение
4. Объяснение обыкновенно есть попытка анализа смысла с помощью логики.
4.1. Принимая целокупность и неделимость смысла, сам факт его объяснения достоин сарказма.
4.1.1. Что же мы тогда объясняем, если не ложь и выдумку? — Проекцию смысла на чувственное пространство. Тень смысла.
4.1.1.1. Тень всегда беднее предмета, её отбрасывающего.
4.2. Объяснение всегда вербально, то есть дано в знаках.
4.2.1. Даже если речь о иероглифах или математических символах: это более сложные, чем фонетические знаки, но формы вербальности.
4.2.2. Объяснение смысла — сизифов труд: попытка разложить смысл на знаки.
4.3. Слово — многозначно: его восприятие зависит от контекста употребления, внутреннего контекста изрекающего и внутреннего контекста воспринимающего. («Слово всегда с чем-то борется», Г. Палама).
4.3.1. Л. Выготский остроумно отметил: чтобы понять слово — надо понять предложение; чтобы понять предложение — надо понять абзац; чтобы понять абзац — надо понять главу; чтобы понять главу — надо понять смысл всей книги.
4.3.1.1. Ничто не мешает продолжить ряд Выготского.
4.3.1.2. Добросовестность мешает его не продолжать.
4.3.2. Кто думает, что математический язык однозначен и независим от контекста, тот плохо знаком с математикой.
4.4. Любое объяснение ложно («Мысль изречённая есть ложь», Ф. Тютчев).
4.4.1. Это надо понимать в том смысле, что непосредственно и только из объяснения можно вывести только ложное понимание.
4.5. Смысл не вербален, он не существует в знаках. Но его образ может быть найден в символах.
4.5.1. Это ключевое отличие знака и символа. Знаки — о понятиях, символы — о смыслах.
4.5.2. Знаки подчиняются логике, уму. Символы — воле, ибо раскрываются через поступки.
4.5.2.1. Религиозный ритуал — это символическая передача опыта, раскрывающего невербальный смысл (см. п. 5.1.2).
4.5.2.1.1. Что естественно означает, что выполнение ритуала без воли и осознания — пустое кривляние. Карго-культ.
4.6. Объяснение может быть намёком на смысл, если передаёт не знаки, а символы.
4.6.1. Знаковая передача символа — есть метафора.
4.6.2. Намёки понимают не все, а лишь те, кто уже владеет намекаемым смыслом.
4.6.2.1. Любой намёк есть проявление тщеславия.
4.6.2.2. Если не тщеславен — возьми за руку и проведи.
4.6.3. Объяснение через метафору может привести к забытому смыслу или сподвигнуть на поступок.
4.6.3.1. Ключевое слово: «может».
4.7. В объяснениях тоже есть смысл. Но не тот, который в них пытаются передать.
4.7.1. Ведь любое объяснение — какой-никакой, а поступок.
4.8. Понимание через восприятие объяснений — тщетно.
4.8.1. Это не сложно проверить: достаточно поступить в точном соответствии с полученными объяснениями. И удивиться обманутым ожиданиям.
4.9. Представление о понимании как наилучшем объяснении реальности ложно.
4.9.1. Так как понимание и объяснение — процессы противоположной направленности.
4.10. Объяснение нужно лишь тому, кто объясняет. Это психотерапия, направленная на самого себя.
Передача смысла
5. Передать смысл можно только вызвав озарение.
5.1. То есть побудив к волевому действию, в котором находится искомый смысл, и осознанию совершённого поступка.
5.1.1. В этом суть обучения в форме тренинга или игры.
5.1.1.1. Создаётся метафора назначенного к передаче смысла.
5.1.1.2. Метафора проигрывается в действии.
5.1.1.3. Результаты действий и их мотивы осознаются игроками в свете их контекста и жизненного опыта (что принято называть рефлексией).
5.1.2. И в этом же суть ритуалов (см. п. 4.5.2.1).
5.1.3. Если человек не способен к осознанию собственных мотивов, озарения у него не вызвать.
5.2.1. Что для одного поступок, для другого может быть проступком.
5.2.2. Для разных людей один и тот же смысл может проявляться через разные поступки.
5.2.3. Равно как один и тот же поступок для разных людей может проявлять разные смыслы.
5.2.4. Но есть смыслы, которые раскрываются в одних и тех же поступках для большого количества людей.
5.2.4.1. Это смыслы социальной природы.
5.2.4.2. Ибо социальная природа тем отлична, что в ней живут не люди, а личности.
5.2.4.2.1. Личность — это социальный конструкт человеческой психики, сформированный по культурным нормам социума.
5.2.4.2.2. Личности отличны по форме, но структурно идентичны (как игрушки из конструктора).
5.2.4.2.3. Человек шире личности.
5.3. Чтобы подобрать то действие для Другого, которое наверняка породит для него нужный смысл, необходимо «вжиться в его шкуру».
5.3.1. Воспитание личности — конвейерный способ изготовления «шкур».
5.3.1.1. Личность удобна стандартами, по которым она сформирована.
5.3.1.2. На стандартную личность не сложно подобрать стандартные действия.
5.3.1.3. «Шкуры» социально обусловленных личностей — как фабричные костюмы: заданный ассортимент фасонов и размеров.
5.3.1.4. В разнообразии личностей специализируются социальные психологи.
5.3.2. Где не работает воспитание, помогает эмпатия.
5.3.2.1. Но эмпатия может оказаться бессильной, если смысл находится за пределами социального. Или если взаимодействие происходит между представителями чуждых друг другу культур.
5.3.2.2. Ибо эмоция, — якорь эмпатии, — есть реакция личности, то есть социально обусловлена.
5.3.2.2.1. Нет характерного «Я» — нет прогнозируемой эмоции.
5.3.2.2.2. Наличие выраженного «Я» — характерная черта личности.
5.3.2.3. Наконец, в должной мере эмпатия есть не у всех.
5.3.2.3.1. В западной культуре так называемых «врождённых эмпатов», то есть высоко-чувствительных людей, — абсолютное меньшинство (оценки от 1% до 2% популяции). Это — результаты исследований.
5.3.2.3.1.1. О чём этот факт свидетельствует: о человеческой природе, или о западной культуре — вопрос открытый.
5.3.2.3.2. Возможность развития эмпатии, или обучения ей — тоже открытый вопрос. Методов не найдено.
5.3.2.3.2.1. Однако показано, что совместный опыт содействует проявлению и воспитанию имеющейся.
5.3.2.4. Рефлексия (осознание собственных мотивов) и эмпатия ходят рядом. Но это независимые друг от друга человеческие способности.
5.3.2.4.1. Практически наблюдаемый факт: как правило (но не всегда) уровень эмпатичности коррелирует со способностью к рефлексии.
5.3.2.4.2. По всей видимости, иллюзия их зависимости друг от друга кроется в их в общем корне.
5.4. Универсальное действие, вживляющее в чужую «шкуру» — это любовь.
5.4.1. Любовь — не чувство, а специфическая разновидность осознанного действия. Любовь всегда деятельна, направлена на предмет любви, бескорыстна и ответственна.
5.4.2. Чувство, называемое любовью, достойно другого наименования за недостойностью обладания имеющимся.
5.4.3. То, что называется чувством любви есть скорее ощущение сродни того, какое может вызывать любовь.
5.4.3.1. Но может и не вызывать.
5.4.3.2. Но если вызывает, то мы такое ощущение называем влюблённостью.
5.4.3.3. Ощущения часто обманывают.
5.5. Смысл надёжно передаётся только через совместный опыт под управлением любви.
5.5.1. Поэтому любящие понимают друг друга без слов (характерна сцена объяснения Левина и Кити в «Анне Карениной» списанная с реального опыта Л. Толстого с его будущей женой).
5.5.1.1. Впрочем, для этого читать Л. Толстого не обязательно. Достаточно прожить достаточно долго в счастливом браке.
5.5.1.2. Если любящие друг друга не понимают, то они не любят. Тревожный симптом. Хорошо, если влюблённые.
5.5.2. Любящий может передать смысл любимому, но не наоборот.
5.5.2.1. Вероятно, в помощь не любящему работает его механизм зеркальных нейронов. В любящем его он как бы видит своё отражение.
5.5.2.2. По сути передача смысла через любовь сродни операции нейро-лингвистического программирования, но, в отличии от последнего, отличается безыскусностью, бескорыстностью и ответственностью.
5.5.2.2.1. Любая манипуляция — это анти-любовь. Она искусственна, корыстна и безответственна.
5.5.2.2.2. И поэтому, как чистое отражение предмета (любви), она зачастую принимается за отражаемый предмет (любовь).
5.5.2.2.2.1. Иногда самим манипулируемым: нет горше трагедии.
5.5.2.2.2.2. В этом мы все немного кошки.
5.6. Другие способы передачи смысла (кроме любви) носят вероятностный характер.
5.6.1. Без любви никогда нельзя быть до конца уверенным в точности передачи смысла.
5.7. Ошибки в передаче смысла зачастую носят скрытый характер.
5.7.1. Ведь, чтобы удостовериться, что передан не тот смысл, надо или получить его обратно.
5.7.2. Или посмотреть на практике: по поступкам.
5.7.2.1. Но некоторых поступков ещё дождись.
5.7.2.2. И совершение иных поступков требует кошмарных обстоятельств.
Образование картины мира
6. Картина мира человека держится на смыслах.
6.1. Картина мира человека — суть совокупность его представлений о реальности.
6.2. Ядро или фундамент картины мира, определяющие её прочность и надёжность — есть система (в строгом значении этого слова) смыслов.
6.2.1. Сама структура картины мира сложнее — в ней есть место чувственному восприятию (объективная составляющая), представлениям (субъективная составляющая), знакам (интерсубъективная составляющая). Её здание может поражать сложностью и великолепием.
6.2.2. Но без смыслов картина мира — здание на песке. На них всё в ней держится и на них всё строится.
6.3. Типичный способ формирования картины мира — через образование.
6.4. Суть образования — системная передача смыслов.
6.4.1. Системная — значит каждый передаваемый смысл должен быть включён в смысловую систему.
6.4.1.1. Система — это совокупность элементов, связанных друг с другом в целостность единства, целокупность.
6.4.2. Образование без передачи смысла — в лучшем случае утомительная праздность (обучение на объяснениях), в худшем — формирование созданий в устойчивом состоянии между обезьяной и личностью (дрессура людей-автоматов).
6.4.3. Из одних объяснений может получиться только ложное понимание (см. п. 4.4). Даже если картина мира, включающая его, сохраняет свою стройность.
6.4.4. Целостность картины не означает её осмысленность, но только — логическую непротиворечивость.
6.4.5. Следует не путать «целостность» (картины) и «целокупность» (её смыслового фундамента). Характеристики в известной степени независимые друг от друга.
6.4.6. Степень «осмысленности» картины означает её близость к реальности.
6.4.6.1. На одной стройности логики картина не выдержит столкновения с реальностью. Картину держит её смысловой каркас.
6.4.6.2. Катарсис — это и есть обнажение смыслового каркаса картины от ложных логических конструктов вследствие столкновения с реальностью. Больно? Больно.
6.5. Попытка передача смысла (успешная или нет) никогда не проходит бесследно.
6.5.1. В этом существенное отличие смысла от информации.
6.5.2. Ведь передача смысла — это тоже осознанное действие, в котором есть свой смысл.
6.5.3. Образование — процесс, направленный в обе стороны: и на ученика, и на учителя.
6.5.3.1. При нахождении нового смысла меняется картина мира.
6.5.3.2. При передаче смысла меняются картины передающего и принимающего.
6.5.3.2.1. Картина принимающего меняется за счёт переданного ему (а на самом деле найденного им самостоятельно с чужой помощью) смысла.
6.5.3.2.2. Картина передающего меняется за счёт найденного смысла в передаче смысла принимающему.
6.5.3.2.3. Но принимающий может захотеть (вольно или невольно) подтвердить, что он уловил смысл, который ему хотят передать. И, если он это сделает, его картина также прирастёт на смысл, на который приросла картина передающего: они оба нашли смысл в передаче одного и того же смысла.
6.5.3.2.3.1. В таком случае у передающего и принимающего возникает общая картина, обуславливающая их взаимопонимание.
6.5.3.2.3.2. Процесс формирования общей картины заключается в общении.
6.5.3.2.3.2.1. Что кардинально отличает общение от просто информационного обмена (коммуникации).
6.5.4. Процесс образования напоминает процесс декогеренции при взаимодействии квантовых систем: картины мира принимающего и передающего смысл оказываются как бы в запутанном состоянии.
6.5.4.1. Между прочим, аналогия с квантовой механикой даёт язык точного описания процедуры формирования эгрегоров, «массового сознания» и других подобной метафизической природы.
6.5.4.2. Аналогии вообще много чего могут давать. Вот только сложно отличить их истинные дары от ложных.
6.5.4.2.1. Однако, отметать дары аналогий по этой причине то же, что отказываться от метафор.
6.6. Неудачная попытка передачи смысла тоже имеет смысл и вклад в образование картины мира.
6.6.1. Смыслы, сформированные в результате неудачной передачи смысла можно расценить как мутацию картины мира.
Заключение
7. Смысла в объяснении понимания, объяснения и смысла ничуть не больше, чем у любого другого объяснения.