Знание и Знание
Вообще говоря, знаний бывает две разновидности. Одно принадлежит той породе, которое получено и/или передано через объяснение. То есть, так или иначе, оговорено. Это — дискурсивное знание (от латинского слова, обозначающего рассуждение и разговор). Другое, соответственно, получено другим путём и не объяснено. Назовём его экспертным знанием (от латинского слова, обозначающего опыт).
Эти два вида исчерпывают собой всё возможное человеческое знание. Даже то, что «нисходит свыше» нисходит не само собой, а вследствие определённого опыта, поэтому его можно отнести к экспертному виду. Но о «свыше» мы говорить не будем, это ни к чему. Кто с этим видом знаком не понаслышке, тому рассказывать нечего, всё сам знает. А кто не знаком, то и бесполезно, в общем.
То, что знания можно получать двумя путями, — через объяснение и через личную практику, опыт, — не ахти какая новость. Но за ней у меня есть другая, тоже «не ахти», но об этом мало кто думает и помнит, судя по всему. Дело всё в том, что толк есть только от экспертного знания. От дискурсивного — толку ноль.
В каком смысле? — спросите кто-нибудь из вас, — Отменить все учебники и книжки сжечь?
Конечно, нет. Учебники и книги сжигать не надо. Хоть в них и совершенно бестолковое знание изложено, как я сказал выше. Но бестолковое оно — само по себе. Если оно ложится на релевантный ему опыт — то оно становится толковым, экспертным. Дискурсивное знание — вспомогательное, в помощь к осмыслению личного опыта, прошлого и будущего, но строго личного.
Человек, любой человек, действует. Так или иначе. Реализует какие-то практики, участвует в каких-то практиках, словом, не сидит на месте как дерево, всегда чем-то занят. Тем самым он, если делает что-то новое, а потом над этим новым хоть чуть-чуть, но подумал, он учится. Как малый ребёнок, играющий в кубики. Сначала он их беспорядочно кидает, разбрасывает, перекладывает с места на место: бессмысленная хаотичная практика. Но вот от поставил один кубик на другой и на мгновение задумался. Поставил третий — обрадовался. Сломал и построил заново — очень обрадовался! Что случилось? Маленький человек из личного опыта приобрёл экспертное знание построения пирамидок из кубиков.
Так же человек может учиться, наблюдая, и пытаясь повторить увиденное. Так, по большей части, раньше учились подмастерья. Тоже в чистом виде приобретение экспертного знания.
И вот вдруг человек, обладающий каким-то экспертным знанием, — как минимум, знанием как надо складывать буквы в слова, — сталкивается с книгой и с учителем, который начинает рассказывать ему что-то из того, что он осмысленно до этого ни разу не делал. Не складывал числа, например. Или не собирал кухню. Не важно. Важно, что он, конечно, может всё это запомнить и даже на всю жизнь. И у него даже появится новое знание, но — дискурсивное. Тем самым он сам ещё не может ни складывать, ни собирать. Он может пересказать, что узнал. Но не факт, что он сможет научить: ответить на встречные вопросы ему будет не просто. Он не понял. Или понял, но не по-настоящему.
Что значит не по-настоящему? Это значит, что дискурсивное знание есть, а экспертного нет. Сделать он ничего по своему знанию не способен. Например, он способен складывать буквы в слова, но не способен пересказать прочитанный текст. Он не умеет извлекать из написанного смысл. Или он может решать арифметические примеры, но когда его просят отдать половину яблок, он теряется. Это распространённые примеры среди сегодняшних школьников и даже школьных выпускников, между прочим. Так то. Знаний хватает, чтобы сдать ОГЭ/ЕГЭ, но толку от это знания как от козла молока.
А вот если дискурсивное знание применяется тут же на опыте, оно приобретает совершенно другой вес. Прочитал про виды трав — собрал гербарий. Разобрался с дробями — применил на живом примере, а не на бумаге.
Но это всё были примеры пользы от дискурсивного знания с учителем. Однако оно может работать и без учителя, если человек, его приобретающий, обладает соответствующим багажом неосмысленного опыта. И тогда такое искусственное бестолковое дискурсивное знание может превратиться целиком или частично в полезное экспертное без непосредственной практики после его усвоения, а задним числом. Через переосмысливание сделанного. Но это не все могут. А кто может, не всегда в полной мере. Переосмыслить прошлое — это тоже особое экспертное знание. И переосмыслить его под влияние дискурсивного знания — это ещё одна отдельная практика. То есть это совсем не универсальный метод: прочитать и понять. Не каждый прочтёт и поймёт. Прочтёт и поймёт только тот, кто, во-первых, имеет релевантный прочитанному опыт, во-вторых переосмыслит этот опыт в свете прочитанного. А не имея релевантного опыта, сможет прочитанное реализовать на практике, после чего переосмыслить прочитанное со сделанным в свете того, что получилось. Так работает самообучение.
Работа с дискурсивным знанием — штука сложная. Не только потому, что надо заставлять себя делать что-то новое, или сильно по-новому о чём-то думать, или и то, и другое вместе взятое. Но ещё и потому, что знания описаны на языке и в структуре Картины мира автора: того, кто объясняет. И «играют» в опыте его объяснения наверняка именно в этой, авторской картине. Но автор не может знать наверняка, какая Картина мира у его читателя. И, если читатель живёт с другой Картиной, или воспринимает прочитанное из чуждой авторской Картины, то он или ничего не поймёт, или поймёт совсем не то. Так обыкновенно с хорошими книгами и умными текстами и бывает. Автор пишет о чём-то, а потом его обвиняют Бог знает в чём, о чём он думать не думал. Но что делать: не дано нам просто так знать, где и как наше слово отзовётся. Это особое, экспертное знание.
Зачем я это всё говорю? А не зачем. Но почему.
Во-первых, знать это полезно. Даже в чистом дискурсивном виде. Глядишь, ляжет на практику, а то и задумается кто-то нахрена ему та лапша на его ушах, которую он есть не собирается.
Во-вторых, оно дельно объясняет наблюдаемое неуклонное отупение обывателя. Обыватель, напомню, это среднестатистическй член общества.
Например, раньше люди с возрастом мудрели, а сейчас нет. В том смысле, что мудрело большинство, а сейчас большинство не мудреет. Отчего так? От того, что жизнь тогда была тяжелее. Где-то физически тяжелее, а где-то её тяжесть заключалась в необходимости соображать самому и самому же нести за последствия своих поступков ответственность. Знаете, правил и норм раньше было сильно меньше и со временем их становится всё больше. А значит, раньше больше решений приходилось принимать на свой страх и риск, а сейчас — всё меньше. Сейчас всё больше приходится делать автоматически, по подсказке или по заданному загодя правилу. То есть: безответственно. А коль ответа нести не приходится, то и думать об этом особо и незачем. Соответственно, люди накапливали раньше житейский опыт и вместе с ним житейское экспертное знание. И чем свободнее была их жизнь от заданных свыше алгоритмов поведения, тем мудрее они были. А сейчас обыватель такого знания не копит, за него думает общество. Пишет для него правила (всё больше запреты, кстати), думает за него: как ему удобнее, лучше и безопаснее. Живи себе без забот. Почти.
Итог? В итоге обыватель придумывает себе проблемы на ровном месте и загружает свой скорбный ум информационным мусором. А самая злая ирония состоит в том, что мусором становится всё, что он загрузит себе в голову: от новости в ленте до бессмертных текстов того же Евангелия. Потому как что бы он не загрузил, делать ничего в этой связи он не собирается.
Что делать в этой связи обывателю, я не знаю. Всяко ему не позавидуешь. А кто не совсем обыватель, тому советую почаще выбрать свою дорогу, а не ту, которую тебе показывают. Так прибавляются не только шишки, но ещё прибавляется ума, мудрости и редкой возможности читать с пользой умные книги. И радости, конечно, тоже прибавляется. Радости от содеянного, например. Или радости от осознания возможности быть, а не казаться.
Трудно неутомимым искателям экспертного знания. Порой очень стыдно. Но почти всегда весело.