Жизнь рулетка
Встретить человека на пути всегда удивительное событие. И чем дальше он на своём пути продвинулся, тем больше изумляешься его дальнейшему продвижению.
О каком пути идёт речь? Конечно, о пути понимания.
Понимание — путь, конечно, трудный. Это всегда борьба сознания с биологией. Но чему здесь удивляться? Аппетит приходит во время еды, это известно. И, казалось бы, логично, что чем больше понимания, чем больше и разнообразнее арсенал его достижения, тем легче и интересней дальнейший путь.
Так кажется в начале почти любого пути. Но путь понимания особо отличается от остальных тем, что каждый шаг тяжелее предыдущего. Это закон, и его надо понять.
Представьте себе путь к пониманию как игру в рулетку в казино. В начале пути вся рулетка с незакрашенными номерами. Каждый такой номер — это столкновение с непонятным, новым, чудесным, страшным, чем угодно, что выходит за пределы субъективной картины мира, то что вызывает когнитивный диссонанс, смуту чувств, выводит из зоны комфорта. Это всегда новое знание, которым можно распорядиться по-разному. Человек в самом начале своего пути крутит рулетку, — в самом начале он ещё не может от этого отказаться, у него нет для этого никаких оснований, — ему выпадает какой-то номер. Он его переваривает и закрашивает, пусть, для гладкости дальнейшего изложения, красным. Крутит заново. Если выпадает красный, он получает удовлетворение, ситуация соответствует его картине мира. Если снова незакрашенный — наоборот, беспокойство и дискомфорт. Приходится с ними разбираться и закрашивать номер в красный. Уйти с номера без цвета просто так нельзя. Всяко придётся постараться и его закрасить. И так день за днём, год за годом, жизнь за жизнью — навсегда. Трудиться приходится дважды. Биологически — крутить рулетку тоже труд. И сознательно ещё какой — работать над покраской выпавших “пустых” номеров.
Как на этом примере рулетки проходит “идеальный путь” человека? Во-первых, человек на пути никогда не отказывается крутить рулетку. Во-вторых, он её крутит в поиске новых, незакрашенных номеров. Уже закрашенные он использует лишь в качестве передышки, чтобы набраться сил для работы над пустыми. Если сил у него достаточно, и выпадает снова пустой номер, то человек испытывает скуку и немедленно крутит рулетку дальше и дальше. Так человек эволюционирует, всё дальше оставляя за собой биологическую основу и всё больше наращивая сознательную человеческую. О чём писал Ж.-П. Сартр (“Бытие и ничто”): “Можно сказать, и это лучше всего делает понятным фундаментальный проект человеческой реальности, что человек есть бытие, которое проектирует быть Богом”.
А что же происходит в человеческой реальности, когда человек в гробу видел пресловутый фундаментальный проект?
Во-первых, в реальности до обывателя быстро доходит, что крутить рулетку — это труд. И пустые номера кроме радости новизны приносят много беспокойства и печали. И, набрав в свой багаж достаточное количество красных номеров, успокаивается и перестаёт крутить рулетку дальше. Обманывая себя ложным утешением “умудрённости опытом”. Поскольку обывателей в человеческой породе подавляющее большинство, то очень скоро любой мало-мальски неглупый обыватель находит сему успокоительное подтверждение среди окружающих. “Любой, обладающий хоть сколько-нибудь умом, дожив до сорока лет видел всё что было, что есть и что будет” — писал Марк Аврелий. “Люди будут делать одно и то же, сколь ты не бейся” — добавлял он. Эти цитаты ласкают обывательских слух, а подкреплённые авторитетом автора, — являются ещё большим соблазном успокоиться на достигнутом и перестать крутить рулетку мира дальше. И спокойно себе деградировать где-нибудь “вдали в провинции, у моря” (кстати, сам Марк Аврелий умер вдали в провинции, сравнительно молодым человеком. И что бы он сам при его мировоззрении стоика сказал про свои же цитаты лет десять спустя — хороший вопрос).
Во-вторых, с ростом количества закрашенных номеров столкновение с незакрашенными происходит всё реже, и, следовательно, это столкновение всё неприятнее и больнее. А ещё обыватель плохо понимает природу вероятности. Он полагает, что если ему выпало подряд несколько закрашенных, то вероятность выпадания пустого номера чуть ли не экспоненциально растёт (когда как вероятность получить пустой номер зависит только от соотношения пустых и закрашенных. В обыкновенной рулетке, в которой мы не закрашиваем номера другим цветом, вероятность выпада определённого цвета всегда одна и та же, независимо от предыдущей серии выпавших номеров). То есть у обывателя растёт беспокойство перед неизвестным не только за счёт привычки к комфорту, которого с опытом всё больше, но и за счёт ошибочно завышаемой оценки вероятности выпасть из его зоны.
В-третьих, обыватель не видит разницы между знанием ситуации, — которое он понимает как наличие рационального для себя её объяснения, — и пониманием, — которое суть восприятие ситуации целиком, всеми органами чувств включая ум; в целом, со всех сторон, с любой точки зрения, в любом контексте, как она есть. У двух знающих ситуацию почти всегда есть повод вокруг неё поспорить. Понимающему со знающим спорить не о чем. Любое знание о… он уже знает. Даже если сам не делал такого рационального вывода.
И, не видя этой разницы, обыватель склонен закрашивать пустой номер, не поняв нового, а лишь объяснив. И, более того, он тешит своё тщеславие тем, что помечает его закрашенным для всех, до кого может дотянуться, тем самым пряча новое знание не только от себя, но и от последних под ограниченным, а иногда и ложным объяснением. Начиная обманываться сам, он продолжает в обмане других.
И, наконец, в-четвёртых, если обыватель видит, как кто-то взял его закрашенный номер и понял его лучше, то в нём просыпается ревность. И он прилагает усилия к дискредитации более глубокого знания. Одному тут не сдюжить, поэтому привлекаются последователи, собирается толпа (коллективный объект, не писал ещё об этом?), ослеплённая ложным чувством правоты и превосходства, всей своей массой со всей уверенностью в своей непогрешимости натравливается на дерзнувшего бросить ей вызов.
Так происходит падение человека.
Метафору можно было бы развивать и дальше, она богатая, но пока достаточно.
Достаточно, чтобы понять, насколько путь человека труден. И труден вдвойне. Мало того, приходится ежечасно преодолевать свою биологическую природу, свои лень и страх. Мало того, что ему приходится балансировать на лезвии ножа истины, пытаясь не соврать самому себе, а соврав, суметь это обнаружить и себе в этом признаться. Ему приходится идти против лжи и разрушительной страсти всего обывательского мира. А взамен такому пути предлагаются комфорт, сытость, коллекция одобренных большинством ясно-понятных картин мира и и коллективная безответственность (обыкновенно скрываемая под коллективной ответственностью).
Всё же, глядя на мир нельзя не удивляться. Особенно удивляться тем, кто продолжает свой путь.