Опросник «Кенотафа». Журналист и писатель Алексей Сочнев
Идеальная в вашем представлении обстановка для чтения?
В гамаке летом под сенью деревьев, где-нибудь в Калужской области. Шучу. Я себя приучил читать в любое свободное время, а что творится вокруг не замечаю, если книга имеет надо мной магию.
Книга, о которой вы жалеете, что не вы её написали?
Это же вопрос не про книгу. Это о зависти. Я, увы, не писатель, хотя мечтал в детстве им стать. Тогда это ощущение действительно у меня возникало. В первый раз, когда читал в школе трилогию Льва Толстого «Детство», «Отрочество» и «Юность». Помню прогуливал уроки и читал его книгу на котельной неподалеку от учреждения. Далее должно быть описание котельной и душистых тополей вокруг, эдак на страницу. Но, я не Лев Николаевич. Помню, как захлопнул книгу с мыслью: «Чертов Толстой, да я тоже так могу!».
Последнее чтение, которое привело вас в восторг?
Сложный вопрос, чем старше становишься, тем меньше вещей могут вызвать восторг, скорее такое пыльное умничанье: «ммм, интересно. Мда.. слабовато». А восторг, это совсем другое, лихое и неконтролируемое. Как у Летова: внезапно, неслыханно, прямо из глотки, прямо из зеркала!.. Чудовищная весна! Вот это предельно чёткое описание моего восторга. Оно было после чтения одной из основополагающих книг советского подростка — «Остров сокровищ» усатого дядьки Стивенсона. Он, кстати умер в моем возрасте в Самоа, где развлекал туземцев своими рассказами, пил вино и разглядывал фантастических бабочек.
Ах, вот точно! Бабочки, спасибо им. Можно сказать, что я испытал восторг от книги с идиотским названием «Ленин: Пантократор солнечных пылинок» Льва Данилкина. Архиважная и архисложная работа. Я был восхищен точностью выводов автора о Ленине человеке и политике. Периодически магией текста Данилкину удавалось оживлять Ильича, и он ходил по моей комнате, искал план Петрограда, ругал Наденьку за отсутствие свежих газет или уничтожал энтропию своим хохотом. Когда книга кончилась, я вновь перечитал последнюю главу и записал в блокнот, цитирую: «Он не всё рассказал, что-то припрятал только для себя. Надо найти и выяснить».
Последнее чтение, которое заставило вас плакать?
Пока еще не врастаю в землю, чтобы себя поливать слезами.
Ваши любимые литературные персонажи?
Это зависит от возраста. В школе клевыми казался Базаров, Маяковский и Гекльберри Финн. Все остальные меркли перед этими атлетом, панком и хиппи. Да я не оговорился. Маяковский был для меня литературным персонажем. Если писатели были (и многие до сих пор) обезличены, просто фамилия на корочке, которая ничего не говорит. То поэты своими стихами создавали яркий образ, который путешествовал из стиха в стих, сменялось настроение, происходили трагедии или наоборот, неожиданное счастье. Поэтов я не видел на фото, но легко себе представлял. Потом был собирательный образ советского солдата, он проходил через сотни книг, будь то герои книг Василия Гроссмана, «Момент Истины», «Боцман знает всё», а и еще, конечно, «Эра милосердия». Это если про любимых. Но в определенный момент я ушел от художественной литературы и погрузился в документальную прозу, философию и психологию. С возрастом ценность приобрела биографическая проза, тут словом «персонаж» можно назвать только нелюбимых людей.
Литературный персонаж, с которым вы себя наиболее идентифицируете на данном этапе жизни?
Доктор Риэ из «Чумы» Камю. Для тех, кто не читал — персонаж знает свое дело, выполняет свою работу несмотря ни на что, прекрасно понимая, что все попытки исправить ситуацию безнадёжны.
Вы покупали книгу из-за обложки?
Самая запомнившаяся книга из родительской библиотеки?
Отец собирал первые издания Стивена Кинга, перевод там был не очень, но это мы сейчас знаем, а тогда каждая новая книга была праздником и гарантией бессонных ночей. «Армагеддон» в двух частях, «Тёмная половина» и совместная работа Кинга с Питером Страубом «Талисман», я бы выделил эти книги.
Какую книгу вы взяли почитать и не вернули?
Мне это не свойственно, но такой со мной случалось дважды. Один раз я просто потерял библиотечную книгу стихов Лермонтова, это считается? Второй случай более трагический, мой друг Макс Громов дал мне послушать кассету ДДТ и книгу «Революция сейчас» модного в нулевые писателя Стогова. Где он сейчас, интересно? Давно о нём ничего не слышал. Вернуть я ее не успел, Макса посадили в СИЗО, а затем на крытку в Башкирии за акцию против монетизации льгот, когда он с соратниками захватил Минздрав. Книгу я вернул уже после освобождения Макса.
О приобретении какой книги вы мечтали, но так этого до сих пор не сделали?
Обычно нахожу то, что искал, иногда приходится потратить на это много времени. Зато книга обретает дополнительную ценность. Так было, например, с книгой «Три поколения» русской революционерки-народницы Ольги Булановой-Трубниковой от 1928 года. Книга не переиздавалась и ее можно было найти только у букинистов. Её я нашел на украинском аукционе, продавал ее аноним из Харькова. Но уже произошел майдан и перевести деньги было проблематично, а тут еще аноним отказался связываться с москвичом. Пришлось применить способности журналиста, выяснить кто этот аноним и где живет. Затем я попросить одного сумрачного типа навестить продавца и купить книгу. Операция прошла успешно. Надеюсь, владелец книги не слишком испугался. Книга была нужна мне так как я изучал удивительный род Булановых. Там среди родни были все – декабристы, народовольцы, эсеры, троцкисты, советские ученые, и, в конце концов, эмигранты.
Книг не рвал. У меня есть одно правило, и я ему следую всю жизнь – дочитывать книгу до конца. И вот мне в руки попала книга Де Сада «120 дней Содома». Когда я её дочитал — швырнул ее на пол. Сад мастер слова и чёрного юмора. После этой книги такой ненависти к вседозволенности властьпредержащих я долгое время не испытывал. И это он её еще не закончил!
Сложно ответить на этот вопрос, я не читаю литературную критику. Но её читают окружающие, а их я слушаю. Поэтому скажу так, я не знаю, стал ли Пелевин уже классикой или всё ещё считается у них просто культовым, но вот он, пожалуй, перехвален.
Таких, к сожалению, много. Это Леонид Андреев, Вениамин Краснушкин, Семён Надсон, Андрей Платонов и Владимир Жаботинский. Список можно продолжать. На них навели тень. Как и сейчас многие авторы исчезают из библиотек и их книги можно выловить только на интернет-барахолках.
Книгу, которую вы хотите прочитать, но не читаете из-за автора?
Самая нелюбимая книга у вашего любимого писателя?
Книга с самым идиотским названием?
Одну я назвал выше. Еще у товарища Захара Прилепина была книга с чудовищным названием «Ботинки, полные горячей водкой» и, на вскидку, помню еще одно идиотское название «Заговор против народов России сегодня» Сергея Морозова это толковая книга, была программной у левой оппозиции нулевых.
Книга с самым крутым названием?
Вопрос, который я оставил напоследок. Тут конкуренция между «Вино из одуванчиков» и «Повесть непогашенной Луны». Что-то в них есть такое, неповторимое, они в состоянии существовать без произведения.
С каким автором и что вы бы употребили? (Можно назвать нескольких)
Честно говоря, я стараюсь не сближаться с поэтами и писателями, а чтобы ещё и употребить — это совсем за гранью. Хотя если была бы машина времени, я бы с Шолоховым употребил сыворотку правды.
Вся Россия в одной книге — какой?
В наше время нет книги, которые могли бы вместить ту или иную страну. Мир глобализма и взаимного проникновения культур. Но если брать фундамент, то это, конечно, русские народные сказки.
Вы читали Гарри Поттера? Находите связи с реальностью?
Не поверите, не читал и не планирую.
Когда вы были в библиотеке в последний раз?
Я там частный гость, у меня, наверное, самые читающие дети в районе. Да и библиотека прекрасная, в читальном зале всегда пусто, хочется задержаться на пару часиков.
Какой книгой (книгами) вы были увлечены, а теперь стыдитесь этого?
Странный вопрос. Оставлю его без ответа.
Пять книг, которые бы вы добавили в школьный курс литературы?
Никакие. Я бы наоборот убавил. Школа в погоне впихнуть в ребенка невпихуемое многих детей отпугивает от книг. «Войну и мир» дают слишком рано, дети еще не в состоянии воспринимать эту глыбу. Такая же история с «Бородино», ну серьёзно, Наполеон, кровища, мэр Москвы сжигает город… Для осознания важности и красоты произведения – рано.
Когда умерла художественная литература, литература художественного вымысла? И умерла ли?
Она умрёт вместе с последним человеком. Мы всегда будем что-то писать, сочинять и выдумывать, от этого никуда не деться. Даже нейросети, последнее достижение человечества, первым делом их обучили сочинять и выдумывать тексты и картинки, подобно создателю. Поэтому даже когда скрестят робота и человека, будет эдакий лишенный пола и болезней мегамозг, аккумулирующий опыт и память предыдущих людей, уверен, это новое создание тоже будет сочинять литературу.
Хватаетесь ли вы за пистолет, когда слышите слово автофикшн?
У любого жанра есть свои поклонники. Отношусь совершенно спокойно, чего и вам желаю. Книги любят тишину, а все эти пистолеты оставим для мемуаров последующих тридцати лет.
Вы прочли текст издания «Кенотаф». Мы будем рады, если вы поделитесь им и подпишетесь на нас: телеграм-канал | Boosty