Мировые* религии и гендерный аболиционизм
Сложно представить, что устарело больше: религия, гендер или же рассуждения об их связи. Впрочем, здесь нетрудно отказаться от первого варианта: согласно данным Pew Research Center, по состоянию на 2010 год большинство людей относило себя к некой религии, в основном к какой-либо из трех: христианству, исламу или буддизму. Эти данные до сих пор актуальны: тот же центр в статье уже 2017 года напоминает об еще грядущем интенсивном росте численности мусульман. Если речь о гендере, то говорить о нем во многом вошло в привычку, стало мейнстримом, вплоть до того, что нередки аболиционистские воззрения: зачем гендер вообще нужен? Не следовало бы от него избавиться? Наконец, в реальности, где женщинам запрещают посещать университет, поскольку «ислам – на первом месте», трудно не задуматься о связи социального пола и религии.
Две из мировых религий – христианство и ислам – по причине своего общего происхождения смотрят на гендер во многом одинаково. В Коране сказано: «Бойтесь вашего Господа, Который сотворил вас из одного человека, сотворил из него пару ему и расселил много мужчин и женщин, [произошедших] от них обоих» (4:1). Во второй главе библейской книги Бытия описывается сотворение «жены» из ребра «человека». Нетрудно догадаться, что тем самым устанавливается, во-первых, превосходство мужского пола над женским и, во-вторых, строгое гендерное разделение. Однако можно заметить, как это сделал Дж. Ричард Миддлтон, что в первой главе Бытия говорится так: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их». Мужчина и женщина были сотворены в одно время или все же первым был мужчина? Как стало ясно, ислам дает на это четкий ответ, христианство — нет.
В своей регуляции социальной жизни ни ислам, ни христианство ни на секунду не намерены отходить от обозначенного взгляда на гендер. В случае с христианством это доказывают в первую очередь послания апостола Павла. Например, эти стихи во многом определили и закрепили патриархальное устройство христианских обществ: «Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем… Ибо прежде создан Адам, а потом Ева; и не Адам прельщен; но жена, прельстившись, впала в преступление; впрочем спасется через чадородие, если пребудет в вере и любви и в святости с целомудрием» (Тим. 2:11–14). Здесь апостол ссылается на ветхозаветную историю, определяя единственно верную трактовку, как женщина была создана после мужчины, ввергла человечество в первородный грех и что единственный путь к спасению для нее – это продолжение рода. После эпизода с запретным плодом Господь наказал первую женщину болезненными беременностью и родами (хотя именно через эти муки подобные ей и будут спасены) и господством мужа (Быт. 3:16).
В Первом послании к Коринфянам, рассуждая в том же ключе, апостол заключает, что мужчина должен коротко стричься и оставлять голову непокрытой в церкви, а женщина — растить длинные волосы, покрывать голову и молчать. Даже, например, в эмодзи фигурка «мальчика» – с короткой стрижкой, «девочки» – с длинными волосами (хотя бы каре); запрет на проповедь и поощрение «молчания» реализуются так: женщины во многих церквях не занимают должность священницы.
В исламе суждения о роли женщины расположены в разных местах Корана и сборников хадисов – рассказов о жизни Пророка Мухаммада, – однако больше всего их в суре (главе) с говорящим само за себя названием «Женщины». Один из важнейших аятов (стихов) этой суры – тридцать четвертый: «Мужчины являются попечителями женщин, потому что Аллах дал одним из них преимущество перед другими… А тех женщин, непокорности которых вы опасаетесь, увещевайте, избегайте на супружеском ложе и побивайте. Если же они будут покорны вам, то не ищите пути против них…». Отсюда прямо следует подчиненное положение женщины и даже право мужчины на насилие по отношению к ней – пусть и, как следует из цитаты, только в определенных случаях. Возможный пример ограничения прав женщин – многократное одобрение в Коране многоженства, но не многомужества. Другая красноречивая ситуация – вопрос свидетельствования (сура 2, аят 282), где судебные показания могут давать либо два мужчины, либо мужчина и две (!) женщины. Наконец, острая для современного общества тема – это ношение женщинами особой одежды, которую называют хиджабом: Коран призывает женщин «не выставлять напоказ своих прикрас» (24:31), что ограничивает их в выборе одежды. При этом под зонтичный термин «хиджаб» попадает и платок, подобный христианскому, и паранджа, закрывающая женщину полностью, не оставляющая даже и прорези для глаз.
В стороне осталась третья мировая религия – буддизм, традиционные разновидности которого находятся в упадке: согласно данным того же Pew, численность буддистов и буддисток в мире будет становиться только меньше. Супружеская жизнь регламентируется в буддизме неохотно, существующие ограничения связаны в первую очередь с очевидными для современного мира понятиями измены, изнасилования и инцеста. Питер Харви, видный исследователь буддийской этики, пишет, что статус женщины в индийском обществе сильно изменился благодаря буддизму: в священных текстах есть собрания женской поэзии и отдельные главы про женщин, где Будда всячески превозносил своих учениц и не сводил функцию женщин в обществе до деторождения, позволив им быть незамужними монахинями. Стоит отметить, что Будда организовал женский орден не сразу, а только после множества просьб со стороны своей приемной матери, и в итоге Просветленный установил несколько правил, которые все же подчиняют монахиню монаху. Впрочем, в той же сутте (так называются священные тексты южного буддизма, возможно, наиболее ранние) Будда отмечает, что женщины, равно как и мужчины, могут достичь конечной цели буддизма – Просветления, – став архати (просветленными). В современных странах южного буддизма линия бхиккхуни (монахинь) прервалась, и ее начали восстанавливать совсем недавно.
Буддизм – религия, никак не связанная с исламом и христианством, которые приходятся друг другу «родственниками», она не признает Бога-Творца, Будду никогда не интересовали вопросы сотворения мира, поэтому аналогов Адама и Евы/Хаввы в буддизме нет. Будду мало заботили вопросы отношений полов (хотя он давал советы парам и говорил о качествах хорошей жены и хорошего мужа), идеалом Он представлял вообще асексуальность и целибат, который и по сей день, как правило, принимают монахи и монахини. Это связано с тем, что буддизм – религия, ориентированная на психопрактику, а не на социальное устройство: буддисты и буддистки не верят в Бога, зорко следящего за человечеством и/или предопределившего его судьбу, поэтому эта религия во многом индивидуалистична и ориентирована на работу каждого и каждой над собственным сознанием. Это не означает, что в буддизме нет концепта греха – все-таки существуют нравственные обязательства и карма, – но понимание сильно отличается от того, что присуще двум другим мировым религиям.
Давайте наконец-то подберемся к смыслу заголовка: а что такого аболиционистского нашлось хотя бы в одной из трех религий? Пока что как будто и ничего: все они поддерживают патриархат. Впрочем, разве монашество не бросает ему вызов? Этот институт зародился в буддизме еще при жизни его основателя, появился в христианстве в первые века его существования, но скорее чужд исламу, если речь о женском варианте. Женщина, становясь монахиней, связывала себя скромностью, аскезой, отказывалась от чувственных удовольствий – но была свободна от обязанности спасаться через чадородие. Однако монашество, в отличие от гендерного аболиционизма, поддерживает сам концепт гендера, разделяя ордена на мужские и женские: это деление логично по причине нежелательности появления чад в перерывах от аскезы. Что тогда остается?
«Основа учения Христа – истина… Основа учения Павла – расчет и фантазия», – писал Лев Николаевич Толстой, предпочитавший следовать Евангелиям, а не посланиям апостола, видя в том предателя «чистой» веры. Действительно, отношение Христа к женщинам, как может показаться, сильно отличалось от того, о чем писал позднее святой Павел. Иисус общался с блудницей и прощал ей грехи (Ин. 8:2–11), позволил коснуться Себя женщине, страдавшей кровотечением (хотя это во многих культурах считается «нечистым»; Мф. 9:20)… Однако давайте поспорим со Львом Николаевичем и найдем у апостола такие строки, которые могут удивить и современного человека: «Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3:28). Святой Павел этой строкой стирает этнические, религиозные, классовые и гендерные различия, сводя все человечество к единому источнику, который «путь и истина и жизнь» (Ин. 14:6) – Иисусу Христу. Обнаружим нечто подобное и в Коране, когда Сам Господь говорит: «А те мужчины и женщины, которые совершают некоторые из праведных поступков, будучи верующими, войдут в Рай, и не будут обижены даже на величину выемки на финиковой косточке» (4:124). Получается, что любой человек может получить высшую награду за свои безгрешные деяния, и обладает ценностью в глазах Абсолюта. Сразу возникает вопрос: откуда такое противоречие? Но для начала взглянем на буддизм и попробуем через призму отличной от авраамических верований религии понять это хитросплетение.
Как уже упоминалось, женщина может достичь Просветления. А чего еще желать в рамках религиозной парадигмы: «Мне кроме Просветления не нужно ничего»? Здесь будет робкая попытка ввести философский термин: религии идеалистичны, для них неосязаемое и сверхъестественное (душа в христианстве и исламе или «сознание» в буддизме) превосходят земное и мирское. Если возможно добиться единения души с Господом или угасания страстей вне зависимости от своего пола – разве это не подлинное равенство? Для светского человека из пострелигиозного общества это насмешка, плевок в лицо – и каждый, каждая из нас имеет право смотреть на это так, – но представьте только на мгновение себе силу слов «нет мужеского пола, ни женского», их влияние на общество с идеалистической картиной мира?
Наконец, в собрании текстов южного буддизма, встречается сутта, в которой монахиня Сома оказывается жертвой демона Мары. Он насмехается над той из-за ее пола, на что она ему отвечает: «На что влияет женскость, / Коль ум сосредоточен / И знание поступает... // К кому приходит эта мысль: / «Я женщина», «Мужчина я», / «Такой-то я, сякой» – / К тому и Мара может обращаться». Трудно представить, чтобы сторонники и сторонницы постгендерного общества прибегали к религиозным догматам в защиту своей позиции, но пусть теперь кому-то будет приятно – или страшно – осознавать, что похожие мысли излагали безбрачный апостол и не слушавший с первого раза приемную мать беглый принц, и даже пунктиром передавал многоженец Мухаммад.
*В российском религиоведении к мировым религиям относят христианство, ислам и буддизм.