Философские бифы
Через Канта к безграничному познанию
«Критика Чистого Разума», где Кантом были очерчены границы человеческого познания, стала серьезным препятствием для оккультно настроенных людей, претендующих на познание мира как такового. Ярким примером такого человека является Рудольф Штейнер — австрийский философ, автор беспредпосылочной теории познания, эзотерик, педагог, основатель Вальдорфской школы. Штейнер обвинял немецкого философа в том, что главный вопрос «Критики» — «Как возможны априорные [то есть доопытные] синтетические [добавляющие новую информацию] суждения?» сформулирован неверно. Кант заранее предполагает, что познание возможно отличным от опыта путем, и что опыт имеет лишь относительную значимость, тем самым внося субъективные предрассудки в теорию познания, претендующую на объективность.
В качестве альтернативы Штейнер предлагает беспредпосылочную теорию познания, основанную на допущении, что еще до начала работы сознания человек имеет дело с данным непосредственно, оно никак не определено, неразличимо, неразделимо на внешнее-внутреннее и объективное-субъективное. Чистое восприятие, без познания и осознания, без вынесения суждений. Переход к познанию происходит благодаря тому, что сам человек, независимо от опыта, может из себя производить чистые понятия и идеи. Например, понятие о причинности без непосредственной встречи с причинно-следственной связью в опыте.
Штейнер отвергает существование вещей-в-себе, утверждая, что человеку доступно непосредственное познание мира как такового. Есть у философа и специальный способ — медитации-созерцания, позволяющий увидеть сущность любого предмета: необходимо сконцентрировать все внимание на одном предмете, затем начать рассуждать о нем, и в процессе рассуждения скрытое станет видимым. При этом изменения произойдут не на уровне объекта, но в субъекте, и постепенно он сможет получить ключ к открытию тайн рождения и смерти.
Специфические, эзотерические идеи Штейнера оказали влияние на поэта-символиста Андрея Белого и русского философа Николая Бердяева, а антропософские сообщества, в том числе в России, развиваются и сейчас.
Разговор о человеческой природе
Одной из самых животрепещущих тем, беспокоящих и кухонных философов, и мыслителей с мировым именем, является вопрос о существовании человеческой природы. Являются ли врожденными некоторые способности человека или навыки приобретаются под влиянием внешних факторов? Вопрос этот лежал в основе спора между американским лингвистом и философом Ноамом Хомским и французским философом, культурологом и историком Мишелем Фуко. Философы встретились в 1971 году в телестудии, чтобы пролить человечеству свет на проблемные точки в знании о нем самом.
Стоит начать с того, что до сих пор доподлинно неизвестно, как именно усваивается человеком язык, коммуникативная система, без которой мы не мыслим свою жизнь, и попросту не мыслим. Уникальную способность ребенка к некому «прыжку» от отрывочных опытных примеров к высокоорганизованной системе знаний Хомский как раз и считает частью человеческой природы. Фуко возражает, опираясь на то, что все открытия в области, например, биологии могли быть совершены исключительно благодаря длительной истории познания. Французский философ считает понятие «человеческой природы» не более чем индикатором современной эпистемы (исторически сложившейся системы знаний), а не научным термином.
Стоит заметить, что Хомский является противником такого веяния как лингвистический бихевиоризм, согласно которому человек представляется как емкость для информации, что он может употребить. Ученый противопоставляет этой идее гипотезу об обыденном акте творческой работы мозга. Он приводит Декартовский пример разницы между попугаем, подражающим речи, и человеком, выбирающим слова ситуативно. По этой аналогии можно провести границу между областями физиологии и науки о разуме. Фуко в целом соглашается с оппонентом, но спешит заметить, что возможности для творчества и инноваций ограничены. «Человек может в рамках языка или познания изобрести что-то новое, лишь играя определенным ограниченным набором правил». Являясь структуралистом, Фуко не может не заметить, что правила характеризуют все современное научное знание.
В конце разговора философы коснулись темы демократии, о правилах в общечеловеческом плане. Разговор о человеческой природе имеет значение в аспекте правосудия и справедливости как таковой. Хомский, будучи приверженцем утопического анархизма, соглашается с Фуко в том, что иногда государство может быть преступным, а его законы утратившими свою силу, но, разумеется, это не означает, что нужно отбросить принцип справедливости.
Дебаты Хомского и Фуко о природе человека можно без сомнения назвать одним из важнейших разговоров для философии 20 века, иллюстрирующих обстановку этого времени, в которой люди повседневно обращались к вопросам о возможностях науки и знания.
Счастье: капитализм или марксизм?
Дебаты Жижека и Питерсона по меркам философии прошли совсем недавно, в 2019 году, и их можно не только прочитать, но и посмотреть. Джордан Питерсон по образованию клинический психолог, что не мешает ему заходить на поле философии и разрабатывать собственные концепции о том, что такое счастье и как его достичь. Он без шуток сравнивает людей с лобстерами, указывая, что иерархии, которые есть у последних, связаны с иерархиями, которые должны сохраняться у первых. Славой Жижек, словенский философ, который совмещает марксистскую теорию и Лакана, обращая внимание на все: от кино до причин несчастья современного человека.
Общая тема дебатов «Счастье: капитализм vs. марксизм».
Питерсон в течение тридцати минут пытался задать неудобные вопросы к «Манифесту коммунистической партии», который он, по его словам, не поленился открыть впервые в жизни только при подготовке к дебатам. В этот момент стало понятно, что никакого спора о счастье не случится, потому как вопросы Питерсона — это вопросы наивного студента, который еще не успел прочувствовать всю широту марксистской аргументации и поэтому пока не способен нащупать действительно слабые места, а цепляется лишь за формулировки. На десерт Питерсон решил вспомнить о Достоевском и его истории о том, что даже если каждому человеку в мире раздать по куску хлеба, то это не значит, что они будут жить в мире и святости (источник: Питерсон). Этот пример Питерсон приводил в качестве аргумента, почему марксистская стратегия не приведет к счастью. Был и более интересный довод, который можно коротко сформулировать так: капитализм, в отличие от всех других систем, помимо неравенства также создает и богатство. Как точно связаны счастье и богатство из речи Питерсона мы до конца не понимаем.
Жижек все свои полчаса ставил под сомнение саму концепцию счастья, указывая на то, что человек может испытывать наслаждение от страданий, но также может быть и наоборот. Одним из примеров шизофреничности ситуации, в которой оказалось человечество, служит Китай, где развитая рыночная система соседствует с жестким авторитарным контролем. Капитализм, по мнению Жижека, приводит к упрощению и стиранию различий, и именно этому как раз есть смысл сопротивляться. Словенский философ также отметил (отвечая на один из вопросов Питерсона), что и Маркс был сложнее, чем это принято считать, работы Маркса — это не простое разделение на «буржуазия-рабочий класс».
Эти дебаты, конечно же, стали одним из самых обсуждаемых споров в момент их выхода, но по прошествии двух лет кажется, что ничего нового сказано не было, а от обсуждения поставленных вопросов каждый из спикеров отдалился так далеко, что в конце дебатов они даже согласились, что в общем-то и не спорили.