Как мы думаем о природе
Когда мы слышим «экологический кризис», «экологические проблемы», «спасать природу» и любые другие понятия, связанные с окружающей средой, волей-неволей мы соотносим это с XX и XXI веком. И, если не углубляться в проблематику, то так оно и есть — экология как наука оформилась лишь в XX веке. Проблемы окружающей среды стали подниматься тоже лишь в XX веке, но так ли это на самом деле? Правда ли, что кризис возник так недавно? Или у него такие причины, которые отсылают нас дальше в прошлое? Попробуем в этом разобраться.
Причиной экологического кризиса был бурный рост технологий, который долгое время не нес за собой последствий. Они проявились лишь в прошлом столетии, что и послужило образованию экологических движений, которые пытаются решить проблемы, связанные с окружающей средой. В философском же поле авторы и авторки обратились к экологической проблематике на уровне идей — то есть пытались найти причины кризиса в типе мышления. Любой практический опыт исходит из некоторого представления о том, как такое мышление должно работать: сначала формируется идея, потом она реализуется на практике. Именно поэтому современные философки и философы нередко обращаются к некоторому типу мышления, и чаще всего к новоевропейскому.
Как устроен новоевропейский способ мыслить о природе, что он привел к таким последствиям? Как этот тип мышления работает и что за ним стоит? Вероятно, именно такое понимание природы, которое окончательно сформировалось в Новое время, привело человека к экологическому кризису.
Что же такое новоевропейский способ мышления? Сошлемся на американскую авторку Донну Харауэй, которая в своем «Манифесте киборгов» описывает новоевропейский способ мыслить как некоторую бинарную матрицу, где одно всегда противопоставлено другому. Например, природа всегда противостоит культуре, мужское — женскому, а дух — телу. Также Харауэй подчеркивает схожесть крайностей между бинарностями: природа, как и женское, пассивна, управляема, находится в зависимом положении, в свою очередь культура и мужское активны, имеют возможность трансформировать и изменять.
Новоевропейский тип мышления не ограничивается бинарной матрицей. В эпоху Ренессанса возродилась, а к Новому времени до конца оформилась и закрепилась идея антропоцентризма. Антропоцентризм — это иерархическое понимание человека в мире, где он находится на самой верхней ступени по отношению ко всем остальным живым и неживым существам. В контексте этой иерархии применимы термины «разумнее», «лучше» и т.д.. Также есть некоторый «дополнительный» смысл, который описывает А. Ахутин в своей книге «Понятие «природа» в античности и в Новое время». Автор полагает, что человек не просто выше и лучше всех остальных существ, но находится как бы вне мира. Это произошло в эпоху Ренессанса, поскольку человек в некотором смысле поставил себя на место Бога, а Бог до этого создал мир, но не пребывал в нем. То есть Бог по отношению к миру не только создатель, но и внешний наблюдатель — он не является частью мира, и мир никак не может влиять на его существование. Так случилось и с человеком, который осознал, что может изменять мир под себя, влиять на преобразования в нем, но мир не может влиять на него в ответ. В этом смысле человек является творцом всего культурного и культуры в широком смысле, потому что именно инструменты и механизмы дают возможность трансформировать окружающий мир под себя.
Теперь сложим все вышеперечисленное в один пазл — мало того, что природа и культура отделены друг от друга, так еще и человек находится как бы вне природы, потому что, если он и является частью чего-то, то только частью культуры. Такое понимание своего места позволило человеку относиться к природе как к механизму, который можно разобрать и собрать обратно, над которым можно поставить эксперименты. И так продолжалось до того момента, пока природа не начала давать сдачи в виде разрушения озонового слоя, таяния ледников и других событий, разрушающих жизнь человека и планеты.
Современные исследователи и исследовательницы не просто ищут причины экологического кризиса в способе мыслить, но и пытаются найти выход из этого ментального тупика. Поэтому нередко обращаются к политической повестке — разного рода дискриминациям, поскольку считают, что в контексте природы и культуры первая дискриминируется второй.