Временное правительство ч.2
«…И в тот самый миг, когда у Штирлица напрямую спросили: «Стало быть вы – советский агент?» он изменился в лице и издал вопль возмущения…»
В романе Ляндерса-Семенова, такого разумеется не было. Ибо и даже ему было бы очевидно – человек выдал себя. На этом повествование можно смело обрывать…
…но у нас в вами не шпионский детектив, а историческая хроника. И потому цирк продолжается. И вот уже «правительство» собирает консилиум, и отправляет Львова – успокоить Александра Федоровича. «Вы нас неправильно поняли».
А флегматичный Милюков походя замечает, что для Керенского такие приступы публичной истерии – обычная практика.
Ну и конечно, имей мы в числе исследователей германского влияния в революции исключительно Владимиров Дормидонтовичей, мы бы уж точно никогда исчерпывающего ответа не получили.
Ибо такого было свойство их глазных луковиц – в упор не видеть очевидного, происходящего под самым носом.
Взглянул Милюков на стенограмму – а там перещелк высокоградусный, в прямом эфире идет.
Без фартуков и в открытую.
С трудом скрывая тремор, выпросил он у Владимира Дормидонтовича черновики заседаний, и придя домой тотчас сжег их в печи.
Пришлось потом строить Набокову глазки и сетовать, что «…и ложатся дела на нас бременем, нету времени, нету времени», но оно того безусловно стоило.
Механизм провокации тут виден невооруженным глазом.
Сперва назначаем «контрольной группе» оклад, затем устраиваем «плохую прессу» и наконец, под давлением «возмущенных масс» выкидываем всех оставшихся на мороз.
Газ и Тормоз «русской» революции – Исполком и Вр.Правительство.
И тут едва ли важны конкретные персоналии – хватало в России тех лет и квалифицированных управленцев и подлых борзописцев с характерными фамилиями … впрочем, а героях этой цитаты все ж таки поговорим отдельно.
Танеев – отец Анны Александровны Танеевой, после замужества ставшей Вырубовой. Да, да, той самой Вырубовой – которая «Уа-уа-уаспутин», железнодорожная катастрофа с чудестным воскрешением считай, что из мертвых, и прочими, обычными для «свидетелей Григория Ефимовича» пикантными подробностями в биографии.
Коковцов – для неискушенного взгляда человек серый и малоинтересный. Хотя и имеющий пересечение с распутинской темой – ибо злые языки утверждали, что уволили его в 14-м году за отсутствие контроля над прессой, а в 12-м он лично предлагал сослать Распутина в Тобольск.
Но, куда интересней, что в 1909 году, он лично присутствовал при убийстве в Корее генерал-резидента в отставке Ито Хиробуми. Которое привело к превращению Кореи в японскую колонию, в качестве которой последняя существовала до 1945 года.
По состоянию на 1909 год, он был вышедшим в тираж политиком, которого на родине критиковали за излишнюю мягкость в Окончательном Решении Корейского Вопроса.
(Не дал войскам подавить восстания с образцовой жестокостью (пришлось ограничиться обычной), был не в восторге от идеи полной аннексии и.т.д.).
И вот, главного на тот момент японского "голубя", убивает корейский Гаврила Принцип. С мотивацией уровня "лимонадный океан".
И тут же, токийские ястребы радостно потирают руки, идёт стон, о неблагодарной корейской сволочи, убившей умеренного политика, так много сделавшего для Кореи etc.
Хотя одни ли только японцы тут руку приложили - большой вопрос.
Осуществление Нового Строя и Построение Прекрасной России Будущего Таганцев приближал так.
В конце 1870-х он участвовал в качестве защитника в «процессе 193-х», коллеги которых через несколько лет убьют Александра II.
А в начале XX века принимал экзамен у Ленина.
За что получил о него благодарность – в виде расстрелянного сына.
Все, что удалось найти по теме – this.
«Финляндия – независимое государство, и было таковым от начала времен. Неча вам знать состав своей генерал-резидентуры! НЕЧА!».
Неизвестно впрочем, помог ли ему В.Д. или оставил умирать его и его семью в нищете.
«Я до головокружения вглядываюсь в хрустальную муть этого очерка».
Ибо тут человек сказал все, что можно и нельзя.
И о менталитете «Временного правительства» в своем рядовом составе: «Э, начальник, мы же договаривались все на словах. Я на протокол ниче говорить не буду!»
И о целях, с которой Милегучкова хотели удержать в составе правительства – размазать ответственность по Дормидонтычам.
Разумеется, там ничего интересного не обсуждали.
Мы безусловно верим вам на слово, дорогой Владимир Дмитриевич.
Словно понимая, что и так наговорил достаточно, Набоков пытается смягчить – и топит себя еще больше.
Оказывается, все решалось за закрытыми дверями и в диалогах с Исполкомом. Вот где била жизнь.
А сидящее в правительстве, страдающее от недосыпа лошье (тем не менее очень параноидальное) – это так, для отвода глаз.
На этом заканчивается общеописательная часть, и начинаются Галерея Выдающихся Политиков Новой России.