Треножники Сосновского
Утро. Пробуждение в палате. Звенящая тишина за дверью. Одинокий пациент, отчаявшись докричаться медсестер и санитаров, опираясь на капельницу, как на ходунки пробирается к выходу из больницы и обнаруживает...
Оптимистическая Труба
Когда мы говорим о постапокалипсисе, мы как правило представляем себе пейзажи из игр или кинофильмов. Литература тут играет роль важную, но второстепенную, её лозунг: "Денег на экранизацию или геймификацию нет, при первой же возможности". (Деньги находятся далеко не всегда, поэтому такая литература и жива до сих пор).
Страсти по бересте. Ч.4. "Я иду долиной. На затылке кепи…"
О Василии Алексеевиче Городцове, писали и пишут в основном в панегирическом духе - с одной стороны, как о рязанском самородке, трудом и упорством заслужившим себе место в пантеоне отцов русской археологии XX века, с другой - как о трудолюбивом и образованном дореволюционном сверхчеловеке, передавшим советским "историкам с лопатой" огонь традиции.
Страсти по бересте. Ч.3. "Позвольте, как же он служил в очистке?"
Самая загадочная (без преувеличений) часть биографии Арциховского - это его болезнь. Дикция и нелюбовь к "луту" - это лишь верхушка айсберга.
Страсти по бересте. Ч.2. "Пентаграмма, пчела, подснежник..."
Выжав, почти что максимум, из скудных сведений о его родителях, попробуем поискать, хоть какие-то следы реальной, а не анкетной жизни Артемия Арциховского до 1920-го года. Какие-то следы должны были наверняка остаться. И точно - процитируем на бис его "воспоминания" о службе у Каледина.
Страсти по бересте. Часть 1. "О насыщенной жизни ботаников"
Об Арциховском написано много, с визуальной точки зрения, и до обидного мало - с содержательной. Даже его заклятый враг Радовникас, несмотря на всю свою одиозность, удостоился, пусть и в 2020 (!) году, робких намеков на написание полноценной биографии, проливающей свет на первые 20-30 годы жизни, что пришлись на эпоху России №2 и №3. (И то - люди оборвали повествование на Октябре). Не то Артемий Владимирович. Связное повествование о нем с 1920-х начинается, первые же 20 лет жизни излагаются скомканной скороговоркой, кочующей из статьи в статью.
День карандаша
Оказывается сегодня - "памятная" "дата" вокруг которой продолжаются Пляски.
The Peripheral (2022)
К счастью или к сожалению, но дожив без цели, без трудов, до двадцати шести годов, я умудрился не прочесть ни одной книги Уильяма Гибсона.