Страсти по бересте. Ч.5. "Сделанные людьми".

Графиня Уварова - она лишь по мужу (потомка современника Пушкина, того самого Уварова) графиня, в девичестве же она княгиня Прасковья Сергеевна Щербатова.

Городцов впоследствии много зубоскалил по поводу "аристократических лоботрясов", но как о самой графине, так и о ее муже (лично им познакомиться не довелось - он умер за пять лет до выступления Василия Алексеевича на съезде археологов) отзывался всегда с неизменным почтением, как о людях которым благодарные потомки неблагодарных современников будут ставить памятники.

Рязанский штабс-капитан был не единственным протеже графини - теплым словом поминал ее и другой известный археолог Спицын (как и Городцов преспокойно живший при советской власти, и отошедший в мир иной по сугубо естественным причинам).

Если кому в будущем придет в голову идея писать биографии советских ученых в плутарховском духе, то в пару к Городцову должен безусловно идти Александр Андреевич Спицын, в свое время удостоенный титула основателя советской археологии.
(Титул присвоили путем повешения четырех портретов маслом - Марра, Фармаковского, Городцова и Спицына. О Марре я уже писал, о двух последних - пишу сейчас, о Фармаковском (персонаже КРАЙНЕ колоритном) упомянем в дальнейшем).

Спицын - тоже самородок, но не рязанский, а вятский, в юности закончивший одну гимназию с Циолковским (люди хорошо друг друга знали, дружили и дважды оставались на второй год), ставший из историка-краеведа средней руки известным археологом, и попавший в случай перейдя из под патроната Щербатовых, управляющих Московским археологическим обществом (первым в России) в стан главных его конкурентов - Императорской Археологической Комиссии в Петербурге, возглавляемой графом Бобринским.

Как графиня Уварова, на самом деле графиня лишь по мужу, так и граф Бобринский - на деле человек с куда более впечатляющей родословной. Правнук Екатерины II и графа Орлова - это знаете ли звучит.

О Спицыне тот безусловно заботился, благодаря нему Александр Андреевич стал в итоге действительным статским советником (при отнюдь не блестящем карьерном старте) и переходит в разряд потомственных дворян (детей, тот впрочем не оставил).

О взаимотношениях с москвичами, заматеревший Спицын рассуждал так (поучая одного из своих учеников):

Городцов, всю жизнь относившийся к Щербатовым с большим пиететом, перенял от них и крайне пренебрежительное отношение к петербургским археологам.

Ура! Урра! Урр-рр-а!! Археология несется вперед... Дорогу! Штюрмер, непременный попечитель Ярославской ученой архивной ко­миссии, — премьер министр. Гр[аф] А.А. Бобринский, председатель Ими. Археологической комиссии, — товарищ министра внутренних дел; проф. Гурлянд, действительный член Ярославской ученой архивной комиссии, — шеф жандармов экзекуции русского печатного дела; Н.П. Лихачев, архео­лог, — вообще домашний учитель самого царя; А.И. Успенский, директор Московского Археологического института, — придворный любимец во­обще. Это ли не победа, это ли не восторг? Уррр-рра!

В заключение апофеоза следовало бы пригласить Гришу Распутина и епископа Варнавку в лекторы Московского Археологического инсти­тута по кафедре «Русского конокрадства» и «Хлыстовщины», что приоб­щило бы и этих проходимцев к сонму русских археологов, и тогда бы по­лучился полный «ансамбль!» русского археологического правительства. Скоро, однако, будет стыдно называться археологом: так много прилипло к археологии прохвостов. Впрочем, уже давно замечено, что зловредные насекомые любят лакомиться вкусным медом трудолюбивых пчел.

Городцов. Дневники 1916-1917.

Впоследствии именно Городцову Щербатовы передадут немалую часть своей археологической коллекции, и именно Спицыну эмигрировавший Бобринский передаст бразды правления тем, что ему казалось осталось от археологии на Руси.

То есть людей не только подняли до себя, их еще и оставили на хозяйстве, в расчете на то, что Реставрация неизбежна, но лиц благородных кровей положить успеют без счета, а потому лучший выход - оставить в революционной России подготовленные кадры, которые тронуть не должны в силу происхождения и которые (ибо люди себя показали) сделают все, чтобы сохранить наследие предков.
Надежды Людей оправдались лишь частично.