Чрезвычайная Следственная Комиссия ч.2
В XXII столетии, после событий Купины, на основании материалов Института Социальной Истории, уцелевших после тщетной попытки зачистить все концы, будет создана Encyclopedia Masonica, она же Масонопедия в русском обиходном.
И в энциклопедии той, всенепременно будет статья, о роли людей доброй воли в инспирации Великой «Русской» Революции и строительстве Страны Советов.
И украшать эту статью, будет фото Николая Константиновича Муравьёва, эталонного Масон Масоныча, на котором пробы негде ставить, русского масона XIX века, достигшего своей энтелехии.
Ибо у человека было все, и человек был всем – и пособником террористов адвокатом, и высшим иерархом тоталитарной секты околотолстовцем, курировавшим издание сочинений Льва Николаевича (в том числе в СССР), и его самого лично, и конечно он был человеком циркуля и наугольника, обладавшего таким чудовищным градусом, что о нём в серковской энциклопедии даже не сообщается.
И это при том его подельник по «молодой адвокатуре» Маклаков, с похожей до смешного биографией (фирма!) – масон 33-го градуса, и на муравьёвское масонство недвусмысленно указывала Берберова в «Людях и ложах».
Однако же.
Видно по сей день где-то жмёт.
Небольшое отступление о Нине Николаевне Берберовой и ее наследии.
То-то я удивлялся, что данные Берберовой и Серкова так расходятся.
А оно вона как.
"Кто пустил глухонемых в архив? Я СПРАШИВАЮ, КТО ПУСТИЛ ГЛУХОНЕМЫХ В АРХИВ?! ВАМ ОКОНЧАТЕЛЬНО ЖИТЬ НАДОЕЛО?!! ВЫ ХОТЬ ПОНИМАЕТЕ, ЧТО НАС ЗА ТАКОЕ НА БЛИЖАЙШЕМ РИТУАЛЕ ПРОМЕТЕЯМИ СДЕЛАЮТ?!!! ВСЕХ!!! ПОГОЛОВНО!!!!"
"Дать решительный отпор банде фальсификаторов-лжеисториков Фоменко-Носовского".
Что до Муравьёва - умер он, как и положено аристократу отвеса празднично.
Николай Константинович умер. Даниил читал всю ночь над его гробом Евангелие — он всегда читал над усопшими друзьями Евангелие, а не Псалтырь. Как раз в это время явились с ордером на арест Николая Константиновича и обыск в квартире. Гроб с телом покойного стоял на его письменном столе, Даниил продолжал читать, не останавливаясь ни на минуту, а пришедшие выдергивали ящики письменного стола прямо из-под гроба и уносили бумаги.
Не берусь судить – подлинные ли это воспоминания, или жена Даниила Андреева присочинила эту сценку, как Катаев в своем Алмазном Венце, но это неважно, ибо как я не устаю повторять, se non è vero, è ben trovato.
«Умер ЧЕЛОВЕК. И не теряя ни секунды к гробу устремляются люди с погонами, уносить подальше от профанных глаз БУМАГИ. Ведь, когда Брат умирает – Бумаги его остаются на теле земли, и профанам их видеть не должно. Даже мельком.»
Следом за Муравьёвым нас ждёт Его Величество Облом, ведь о сенаторе Иванове мы не знаем ничего.
Вообще ничего.
А знаменитый «автор» Приказа №1 "Соколов" известен так хорошо, что кроме двух биографических выжимок на русском и итальянском мы о нем не знаем … правильно, не больше чем об Иванове.
Мраком неизвестности покрыта его деятельность с октября 1917-го по 1928 год, когда он предположительно умер, предположительно в Ялте.
Слово «предположительно» тут ключевое, ведь мы об истории революции говорим.
– Значит был человек, присвоивший себе чужие ФИО и биографию? – Хуже. Не было вообще никакого человека.
О Карахане говорить много не буду, просто фото и две цитаты.
Бармин: «…наши молодые сотрудники безгранично восхищались им, пораженные тем, что человечество могло создать такое совершенство. У него была чистота профиля, какая видна, как правило, только на старинных монетах.»
Локарт: «Армянин с темными волнистыми волосами и аккуратно подстриженной бородой, он был адонисом большевистской партии. Его манеры были совершенны. Он прекрасно разбирался в сигарах. Я ни разу не видел его в дурном настроении, и за все время нашего общения, и даже когда его коллеги доносили на меня как на шпиона и убийцу, я ни разу не услышал из его уст неприятного слова. Это не означает, что он был святым. В нем было все коварство и хитрость его расы. Дипломатия была его собственной сферой.»
Федор Измайлович Родичев, один из лучших кадетских ораторов, по мнению Набокова (Шингарёв был малообразован, и «любим» исключительно в провинции, Милюков – эмоционально туп и чрезмерно зануден).
Сделал карьеру в России №1, как не слишком удачливый политик губернского масштаба, в России №2 пошёл в гору (на безрыбье), и проявил себя как оратор (столыпинские галстуки – острота его изготовления) и трус (истории с уклонениями от дуэли).
Во многом поэтому, при всем своем ораторском даре, особого влияния на работу комиссии он оказать так и не смог.
Масон по мнению Берберовой, Профан по мнению Серкова, Низкоградусник по мнению меня.
Умер в 30-х годах в Лозанне, в нужде граничащей с нищетой.
Наконец Ольденбург и Щеголев.
Ольденбург – кадет, министр Временного правительства, востоковед, лично знавший брата Ленина и самого Ильича и благополучно проживший в СССР аж до середины 30-х не тронутый никем.
Берберовский масон и серковский профан, как и в случае Родичева и Муравьёва.
А все почему?
А потому что санскрит – это вещь посильнее Фауста Гёте.
Щеголев – тоже санскритист, правда недоучившийся (отчислен за участие в беспорядках, дальше по накатанной), железобетонно подтвержденный масон (состоял в одной ложе с Морозовым, и таким колоритным персонажем как Николай Тютчев), оставшийся в истории как участник толстовской авантюры с «подложными» дневниками Вырубовой.
Президиум керенской протоЧК (руководящий орган, стоящий над собственно следственной частью (куда входил Коренев) и частью наблюдательной (социалисты, евреи и просто хорошие люди)) повторил, пусть и в меньшем масштабе расклад сил в самом Временном Правительстве.
С одной стороны – Дормидонтычи, порой составляющие формальное большинство, но разобщенные, и уязвимые в своей позиции умеренных революционеров (это примерно то же, что и «контролирующий себя» героинщик).
С другой – организованное меньшинство, опиравшееся на де-факто подчинённый им Петросовет, позволявший пугать рыхлое большинство своих оппонентов «народным гневом».
Рулили процессом, и руководили ходом Работ, ясно дело последние – хоть они и не принесли в итоге чаемого результата (о чем Керенский лично докладывал английскому куратору послу).