Ворочающим мешки
Есть темы, на которых от начала времен стоит гриф:
«Если надо объяснять, то не надо объяснять».
И от начала времен находятся люди, которые объяснять их, тем не менее пытаются.
Люди, что предпочитают «молчаливую работу» «бессмысленным акциям, рассчитанным лишь на медийный успех и обусловленную лишь политической необходимостью», спорят не со сложившимся за последние несколько десятилетий миром «богомерзких цифровых симулярков», а с Её Величеством Реальностью.
Да, поистине страшное дело – ненависть города, владеющего даром слова! В аттическом театре Миноса неизменно поносили и осыпали бранью, ему не помогли ни Гесиод, ни Гомер (первый назвал его «царственнейшим из государей», второй – «собеседником Крониона»), верх одержали трагики, вылившие на него с проскения и скены целое море хулы иославившие Миноса жестоким насильником. А ведь в преданиях говорится, что он царь и законодатель, и что судья Радамант блюдет его справедливые установления. (с) Сравнительные жизнеописания.
Если вы не владеете даром слова, или владеете, но вам его не дают применять – вы априори проигравший.
Историю за вас будут писать другие. Теми самыми "медийными акциями". Потому, что богом войны было и останется слово. Просто теперь к нему добавился ещё один - Её Величество Картинка.
Не будет Рассказа (написанного так, чтобы читатель верил в происходящее) и Картинки (глядя на которую он как Станиславский воскликнет: "Верю!") не будет НИЧЕГО.
И никакие усилия, никакие литры пота, горы трупов и реки крови НИЧЕГО не изменят.
«Реальные дела» и творцы «реальных дел», те самые, для которых «?*;%№*% не мешки ворочать» обратятся в прах и уйдут в небытие – если конечно кто-то из владеющих словом и кистью, не захочет их в вечности запечатлеть. Ибо:
Ржавеет золото и истлевает сталь, Крошится мрамор — к смерти все готово. Всего прочнее на земле печаль И долговечней — царственное слово.