39. Последняя книга Айрис Чан, или история о необратимости

Утром 8 ноября 2004 года американская журналистка Айрис Чан (Iris Chang) ехала в своём «Олдсмобиле Алеро» 1999 года. Она миновала Кальварийское католическое кладбище, миновала футбольный стадион Сан Хосе, свернула направо и припарковалась возле спортивного магазина Reed. Она вышла из машины, высокая, темноволосая, и зашла в магазин. Её интересовал охотничий отдел. Она не в первый раз была здесь и хорошо знала, где продаются реплики револьверов середины XIX века, красивые и смертоносные. По калифорнийским законам боевое оружие можно купить только по предварительному заказу, не менее 10 дней. Но реплики, раритетные, для того, чтобы хранить их за стеклом, проходят по законодательству не как оружие, а как сувениры. Их можно купить сразу.
В 11.56 она предъявила продавцу свои права, заплатила 517$ и приобрела Ruger «Old Army» 45-го калибра.

Она положила револьвер в бардачок вместе с инструкцией по эксплуатации и вернулась домой. Она вела себя совершенно нормально. Вечером она поужинала со своим мужем Бреттом, а в полночь они отправились спать.

9 ноября 2004 года незадолго до рассвета Айрис Чан вышла из дома и снова села в машину. Она проехала по улице Санта-Круз, выехала на шоссе №17 и отъехала примерно 25 миль от своего дома, где припарковала машину на обочине. В 7 часов 15 минут утра она вставила дуло револьвера в рот. Пустота поглотила её, револьвер выпал из руки, а глаза остекленели. Наверное, для Айрис так было проще. Она слишком, слишком долго жила не своей жизнью, а жизнью других людей.
Тела этих других людей были исполосованы штыками, изорваны, обезглавлены, изувечены, исковерканы чумой и газовой гангреной, и – безымянны. В поисках имён тех, других людей Айрис Чан потеряла своё собственное, ранним утром 9 ноября 2004 года.

Последняя книга

В августе 2004 года у Айрис был нервный срыв. Она пыталась скрыть это от своих родных, но непросто скрыть депривацию сна – когда ты не спишь вообще неделями. У тебя красные глаза и постоянный нистагм, ты плохо слышишь и понимаешь сказанное, гиперактивность сменяется головными болями и галлюцинациями, и в галлюцинациях к тебе приходят изувеченные трупы на улицах Нанкина.
В это время она готовила совершенно другую книгу – она так и называлась «Марш смерти на полуострове Батаан». В общем-то, история Батаанского марша – это совершенно отдельная история, не имеющая прямого отношения к нашему повествованию, поэтому я позволю себе процитировать википедию:

На рассвете 9 апреля 1942 года генерал-майор Эдвард Кинг, командующий лусонскими силами США, отброшенными на Батаанский полуостров, сдал японцам свою группировку в 75 тыс. солдат, в числе которых были 67 тыс. филиппинцев, 1 тыс. филиппинцев китайского происхождения и 11 796 американцев. Кинг просил обращаться с пленными удовлетворительно и даже подарил полковнику Накаяме свой пистолет. Японский адъютант ответил: «Мы не варвары». Пленных отправили в 97-километровый путь по разбитым дорогам с щебёночным покрытием. Марш сопровождался немотивированным применением силы и убийствами со стороны конвоиров. Падения, неспособность к дальнейшему передвижению, любое проявление протеста или выражения недовольства были равносильны смертному приговору. Упавшие добивались или были оставлены умирать. Конвоиры обезглавливали упавших, перерезали им горло или пристреливали. Это были ещё милосердные действия по сравнению с закалываниями штыками, изнасилованиями, вспарыванием животов, и обдуманным отказом позволять пленным пить или есть, в ходе марша (составившего около недели) по тропической жаре. Заключённых атаковали и за оказание помощи упавшим из-за слабости или по другим причинам. По упавшим людям проезжали японские танки. Мотоциклисты выставляли винтовочные штыки на уровне шеи и проезжали вдоль ряда людей марширующих по дороге. Стороны дороги были обрамлены телами погибших и живыми, умолявшими о помощи. Общее количество погибших не поддаётся определению, некоторые историки оценивают минимальный итог в 5-6 тысяч человек, послевоенные рапорты союзников указывают, что только 54 из 72 тыс. пленных достигли своего пункта назначения.

Айрис ехала на своей машине в город Харротсбург (штат Кентукки). Именно военными из Харротсбурга было укомплектовано одно из подразделений (группа Д 192-го танкового батальона) Батаанской армии. Айрис надеялась опросить выживших – если они вернулись в родной город.

Айрис остановилась в мотеле в городе Луизвилль, Кентукки, и не смогла покинуть свою комнату на следующий день. Сложно сказать, каково ей было – страшно, больно, безнадёжно. Нервный срыв, приступ депрессии, слёзы, страх. Её спутник, один из ветеранов филиппинской войны, помогавший ей в расследовании, отвёз Айрис в психиатрическую клинику Нортно в Луизвилле. У неё диагностировали острый реактивный психоз, а через три дня её забрали из клиники родители. Биполярное аффективное расстройство, как причину реактивного психоза, не было смысла лечить в стационаре.
Её отвезли домой, в Санта-Клару (Калифорния), где она уже ничего не могла писать, никаких книг, никаких записок. Ей снились её мертвецы.

8 ноября она пишет у себя в дневнике: «Я обещаю ежедневно вставать и выходить на прогулки. Я буду заходить домой к родителям, затем гулять долго-долго. Я буду следовать всем советам докторов. Я обещаю не причинять себе вреда. Я обещаю не посещать веб-сайты, где упоминается суицид».

8 ноября она пишет у себя в дневнике: «Когда вы верите, что у вас есть будущее, вы думаете о будущем в масштабах лет и поколений. Но когда его нет – вы меряете время даже не днями, но минутами. Гораздо лучше будет, если вы запомните меня такой, какой я была недавно – во времена своей писательской славы, чем эту сумасшедшую женщину, вернувшуюся из Луизвилля. Каждый вздох труден для меня, я – точно утопающий в открытом море. Я знаю, что мои действие переносят часть моей боли на других, особенно на тех, кто меня действительно любит. Прошу, простите меня. Простите меня вы, потому что сама себя я простить не могу».

8 ноября она пишет у себя в дневнике: «Некоторые аспекты снизошедшего на меня в Луизвилле я никогда не смогу понять. Глубоко внутри я понимаю, что у вас может быть больше ответов на мои вопросы, чем у меня самой. Я никогда не изменю своей вере в то, что я была использована, а затем выжата как лимон силой более могущественной, чем я могла себе вообразить. Может, это даже была некая правительственная организация. Пока я жива, они меня не отпустят. С тех пор, как я покинула Луизвилль, ни на секунду меня не оставляет мысль о моей безопасности. Я почувствовала угрозу собственной жизни; это чувство, что меня преследуют на улицах, белый минивэн паркуется у моего дома, в моём почтовом ящике – вскрытые письма. Даже моё помещение в больницу Нортон – это правительственная попытка меня дискредитировать. Я решила убежать, но я никогда не смогу убежать сама от себя, от собственных мыслей. Я делаю это, потому что я слишком слаба, чтобы выдержать предстоящие годы боли и агонии».
А потом наступило 9 ноября.

Политический успех

Невероятный, сумасшедший успех книг Айрис Чан сделал из неё публичную фигуру. Книга «Резня в Нанкине» (The Rape of Nanking) сразу создала из Айрис образ прекрасного спикера, человека, необходимого на различных конференциях и мероприятиях. У неё начали брать интервью чаще, чем она брала у других.

Особенно заметными были события 1997 года. Её слова о том, что правительство Японии слишком мало внимания уделяет выжившим жертвам нанкинской трагедии, вызвали общественный резонанс, затронувший правительство США. В 1997 года Конгресс одобрил и выпустил резолюцию о том, что правительство Японии обязано принести американцам извинения за военные преступления.
Её третья книга «Китайцы в Америке» (The Chinese in America) ещё более усилила её политическое влияние.

Но в общем-то всё это было мелким в сравнении с тем, что творилось у неё в голове. А в голове её творился Нанкин.

Нанкин внутри тебя

Она потратила на книгу The Rape of Nanking: The Forgotten Holocaust of World War II два года жизни. Позволю себе снова процитировать – не из книги Чан, а из холодных энциклопедических источников.

13 декабря1937 года 6-я и 16-я дивизии японской армии вошли в город Нанкин, столицу Китайской республики. Японские солдаты начали практиковать свою популярную политику «трех дочиста» — «выжигай дочиста», «убивай всех дочиста», «грабь дочиста». Японцы начали с того, что вывезли из города и закололи штыками 20 тыс. мужчин призывного возраста, чтобы те в будущем «не могли поднять оружие против Японии». Затем оккупанты перешли к уничтожению женщин, стариков, детей. Обезумевшие самураи завершали секс убийством, выдавливали глаза и вырывали у еще живых людей сердца. Убийства совершались с особенной жестокостью. Огнестрельное оружие не применялось. Жертв закалывали штыками, отрезали головы, людей сжигали, закапывали живьём, у женщин вспарывали животы и выворачивали внутренности наружу, убивали маленьких детей. Насиловали, а потом зверски убивали не только взрослых женщин, но и маленьких девочек, а также старух. Насиловали средь бела дня на оживленных улицах. Одновременно отцов заставляли насиловать дочерей, а сыновей — матерей. В декабре 1937 года японская газета, расписывавшая подвиги армии, с восторгом сообщила о доблестном состязании двух офицеров, поспоривших, кто первым зарубит своим мечом более сотни китайцев. Японцы, как потомственные дуэлянты запросили дополнительное время. Победил некий самурай Мукаи, зарезавший 106 человек против 105. Всего за шесть недель было убито около 300 000 человек более 20 000 женщин было изнасиловано. Террор превышал всякое воображение. Даже немецкий консул в официальном докладе описывал поведение японских солдат как «зверское». Несмотря на то, что после войны ряд японских военных были осуждены за резню в Нанкине, начиная с 1970-х годов японская сторона ведет политику отрицания преступлений совершенных в Нанкине.

Айрис обнаружила, что огромное количество реальных свидетелей резни в Нанкине живёт в США – они эмигрировали в 1930-40-е годы. Кроме того, существуют дневники, фильмы, фотографии, сделанные американцами, жившими тогда в Нанкине. Она вела свои исследования и в Китае – но не в Японии. Последний факт вызывал впоследствии серьёзную критику, особенно со стороны японцев.

Одним из серьёзных документов, помогавшим Айрис в работе, был дневник Йона Рабе, немецкого фашиста, члена НСДАП, предпринимателя, директора компании Siemens China Co.. На момент нанкинской резни он жил в Нанкине, и именно он организовал «Нанкинскую зону безопасности» - территорию, на которой проживали не этнические китайцы, а иностранцы. Японцы опасались трогать европейцев во избежание более крупного конфликта и не лезли на чужую территорию. Благодаря усилиям Рабе, в зоне было спасено более 20000 этнических китайцев, которых спасали иностранцы, укрывая в своих домах. Рабе:

Другой дневник принадлежал Минни Вотрин, американской миссонерке в Нанкине, спасшей более 10000 жизней в подвалах женского колледжа Гиньлинь. «Нанкинский Оскар Шиндлер», - так писала Айрис Чан о Йоне Рабе. А это Минни Вотрин:

Минни Вотрин, кстати, тоже страдала от реактивного психоза и депрессии. Она покончила с собой, выстрелив в голову из пистолета, в 1941 году. Наверняка Айрис помнила об этом, когда вставляла дуло револьвера в рот.
Книга подразделена на три части. Первая часть, в свою очередь делится на три главы, каждая из которых представляет взгляд на резню в Нанкине с новой точки зрения: китайца-жертвы, японца-агрессора и европейца-наблюдателя. Вторая часть посвящена послевоенным реакциям на резню. Третья – анализ ситуации.
Первый тираж книги – 500 000 разошёлся мгновенно, книга тут же стала бестселлером и разошлась по США с дичайшей скоростью. Айрис стала ездить во всей стране с лекциями, давать интервью, появляться на телевидении.

Но в то же время на книгу обрушилось море критики. О ней писали, что она «полна дезинформации и выдуманных фактов» - это Джошуа Фогель из Йоркского университета. И ещё писали, что «там нет ни одного комментария от японского участника резни» - это Дэвид Кэннеди из Стэнфорда. А Роджет Джинс из Вашингтонского университета пишет, что Чан – не историк, и вообще не имеет права без специального образования писать подобные книги (такие высказываения меня лично всегда дико раздражают – Т.С.). Перечислять критику можно бесконечно – но она только доказывает силу книги.

Второе издание 1998 года было исправленным и дополненным. В первом издании нашли более 90 фактических ошибок только на первых 64 страницах книги.
В том же году книгу запретили к переводу и изданию в Японии – и это стало лучшим доказательством правоты Чан. Впоследствии, в 2007 году, её всё-таки перевели и издали. Обложка японского издания:

Это слава, Айрис, это твоя слава.

Обычная жизнь

Она родилась 28 марта 1968 года в Принстоне, Нью-Джерси, в семье двух китайских преподавателей, эмигрировавших в США. Затем семья переехала в Иллинойс. Её отец, Сяу-Ин Чан (Shau-Jin Chang) был профессором физики в Университете Иллинойса, мать Йин-Йин Чан (Ying-Ying Chang) – профессором микробиологии там же. Айрис окончила высшую школу при университете Иллинойса в Урбане-Шампэйн, в этом же Университете позднее получила степень бакалавра по журналистике. Получила степень магистра в Университете Джона Хопкинса в Балтиморе. Она работала в газете New York Times и за 3 года шесть раз её материалы были на передовице номера.

В 1991 году она вышла замуж за своего бывшего сокурсника Бреттона Дугласа и родила в 2002 году сына Кристофера. Но это была совсем другая, вовсе не её жизнь.
Первая книга Айрис, «Нить шелкопряда» (Thread of the Silkworm) вышла в 1995 году.

В ней рассказывалась ироничная история доктора Цянь Сюэсэня (Qian Xuesen), родившегося в Китае и сделавшего блестящую карьеру в США – в космической индустрии. Но в какой-то определённый момент, уже будучи профессором двух престижных университетов, он был обвинён в сочувствии коммунизму и выслан в Китай, где продолжил свои исследования, став отцом китайской программы по разработке крылатых ракет. Также в книге рассматривались ещё несколько судеб талантливых китайских учёных, которые вынуждены были покинуть чужую родину, США, и находили счастье на собственной родине, в Китае.
А в декабре 1997 года, в 60-ю годовщину Нанкинской резни, в издательстве Basic Books вышла её главная книга.

Что осталось?

Остался памятник Айрис Чан в Нанкине на Мемориале Нанкинской резни.

Осталось три её книги и множество статей в периодических изданиях.
Остался двухлетний сын Кристофер Дуглас.
Осталась книга Паулы Кэймен «В поисках Айрис Чан» (Finding Iris Chang).

Есть и ещё одна вещь. Помимо памятника в Нанкине Айрис Чан была официально внесена в число жертв Нанкинской резни – последней жертвой. Ведь это не она застрелила себя из револьвера холодным ноябрьским утром 2004 года. Это безымянный японский солдат изнасиловал её, изувечил штыком и зарезал далёкой зимой 1937 года.

Прижизненный сайт Айрис Чан: http://www.irischang.net
Мемориальный сайт Айрис Чан: http://www.irischangmemorialfund.net/

Полный список историй можно посмотреть в оглавлении моего Живого Журнала.