«Идиоты» (1998)

Любой художник строит из своего творчества утопию. Будь то писатель, или режиссёр - взгляд каждого из них представляет собой свод правил, ограничений, или, наоборот, полную свободу действий, которая зачастую становится ровно теми же ограничениями. Например, те же битники, борющиеся за новизну и грубость литературы, выступали, на самом деле, не против писательского консерватизма, а за свои новопровозглашенные принципы. Тем самым они уже заключили себя в рамки, преподнося своё наследие в качестве лишённого рамок. Так продолжается мировая "игра в бисер", для которой не существует конца. Герман Гессе описывал то, как искусство используется людьми для увлекательной переработки в символы, иероглифы и научные теории, но искусство - это и есть символ само по себе. Поддерживать миф о том, что предметы искусства могут иметь качества субъекта - полная ложь. Субъективностью обладает, разве что, автор, хотя и это утверждение находится под большим вопросом. Если предмет искусства ограничен своей объектностью, то автор волен лепить из него всё, что ему захочется, исходя из своей субъективности. И славен тот автор, кто не отрицает этого. Так рождается искусство, облеченное в форму пули, выходящую навылет из тела современного культурного контекста. Каждый из авторов стреляет в мир своей утопией, а Ларс фон Триер сделал из этой идеи чётко выверенную концепцию, отточенную как лезвие самурайского кинжала.

В 1995 году Ларс фон Триер и Томас Винтерберг издали провокационный манифест «Догма 95». Согласно тексту, режиссеры обьявили провал эре независимого кино, обвинив его в фальшивой андерграудности и прислуживанию массовому кинематографу. Триер и Винтерберг обозначили 10 правил, среди которых были запреты на использование реквизита, большой части аппаратуры, включая искусственный свет и штативы, а также, например, запрет на убийства в кадре, так как этот приём создаёт иллюзию реальности в кинематографе, против которой «Догма 95» активно выступала. Так двое режиссеров создали, фактически, собственную утопию, напоминающую тоталитаризм от мира кино. Жесткие запреты и ограничения, шокирующие сюжеты и реалистичное отображение современного мира: Триер и Винтерберг запустили новую волну сопротивления в кинематографе. Первой картиной «Догмы 95» стало «Торжество» Томаса Винтерберга - драма про грехи и семейные тайны, сюжет которой режиссёр случайно подслушал в одном из выпусков радиопередачи. А вот вторым фильмом «Догмы» стали «Идиоты» Ларса фон Триера, застолбив за автором статус одного из главных экспериментальных режиссеров современности.

Абсурдный эскапизм, молодые люди, претворяющиеся душевнобольными идиотами, коммуна радикальных либералов в загородном доме: остросоциальный сюжет Триера о наболевшем экзистенциальном кризисе, съедающем самого себя. Индивидуальный террор каждого из героев хочет казаться бунтом свободы и вседозволенности, но ограничивается рамками своих же маргинальных правил. В этом смысле, Ларс фон Триер всегда говорит не только об обществе, но и о самом себе, о режиссёрском бремени. Перенеся идеологию «Догмы 95» на историю «Идиотов», он облёк проблемы собственного цеха в форму духа времени. Так на съёмках он дал возможность импровизации актёрам, срастив конву сюжета и формат работы на съёмочной площадке. Триер говорит нам, что полная свобода возможна только, если у человека отсутсвует представление о жизни до того, как у него появляется воля к свободе. Воспоминания и неудачи ограничивают нас, облекают в неповоротливую форму. Герои «Идиотов» несут на своих плечах драмы, родительское бремя и обязанности по работе. Именно это не даёт им вырваться из круговорота жизни и окунуться в безумие эскапизма. Триер доминирует над своими же героями, устанавливая правила «Догмы 95» и накладывая на них, и на зрителя в том числе, отграничения. «Идиоты» - настоящая пуля, нагруженный в тяжелую униформу солдат, который идёт на войну против современного мира.

«Идиоты» - лишь первый шаг «Догмы», не ставшей победоносным веянием в кино. Вскоре Триер сам перестал следовать установленным им же правилам и подался в следующий этап вольных экспериментов. Но факт остаётся фактом. «Догма 95» стала настоящей утопией Триера. Некомфортный, унифицированный, воинственный и безжалостный: мир манифеста Ларса фон Триера и Томаса Винтерберга стал пощёчиной для коммерческого кинематографа, хоть и не добивающей, но очень крепкой.