ТРАВЕНГИЛ

...С травенгилом этот номер не проходил. Мерзавца поставляли только туда, где работал Лев и я крепко напрягался, когда в памяти всплывал этот неприятный факт. Как-то раз я упомянул об этом и его рассуждения мне показались весьма странными.

— Это обычное явление. Какой-нибудь тримеперидин точно так же валяется лишь в одной аптеке. Ты же в этой области не вращаешься, много не знаешь.

Было очень не просто предполагать, что я являлся единственным покупателем сомнительного лекарства, которое даже не значилось в списках запрещённых препаратов, что, кстати, наводило на ещё один густой поток тревожных мыслей.

Возможно, руководство аптеки знало о моей зависимости, ведь в их арсенале таблетки периодически заканчивались, следовательно, их кто-то постоянно приобретал, и вычислить, кто же этот таинственный персонаж для администрации не составляло никакого труда.

Я часто ощущал на себе их взгляды, когда подходил к окошку фармацевта. Я был уверен, что они смотрят на мою физиономию через камеры видеонаблюдения. Смотрят и хихикают, обсуждая между собой – надолго ли меня хватит, через сколько я загнусь или же как буду жить, когда производство вещества закончится?

От паранойи никуда не денешься. Она постоянный спутник, лишь ненадолго ослабевающий свою стальную хватку. Можно невозмутимо шагать по улице, после насыщенной тренировки в спортивном зале и неожиданно понять, что люди вокруг тебя прекрасно догадываются, чем ты, тайком от всех, занимаешься.

Ты ловишь взгляды и замечаешь в них неестественное озарение, совместно с едким осуждением и насмешливой брезгливостью, и всё – превосходный день растворяется в чёрном облаке депрессии и уныния, одновременно погружая тебя в мрачные воды зыбучего безумия.

Подобная игра на психике не исчезает бесследно, а приводит к тяжёлым формам невроза. Всё больше и больше я становился зацикленным на здоровье, предполагая, что ударные дозы травенгила нанесут непоправимый ущерб моей печени, почкам и желудку. Проглатывая таблетки каждое утро, я представлял, как они прожигают своим атомным составом слизистую оболочку пищевода, как оставляют в моей крови космическое количество шлаков, как вредные вещества проникают в сосуды мозга и разрывают их, неминуемо вызывая деменцию.

Я был истощён этими рассуждениями, но не мог их остановить, так как соответствующая кнопка была ещё не изобретена.

Я был похож на птицу в клетке, которая имела возможность покинуть её пределы, но опасалась этого, по причине ожидающей за тонкими прутьями неизвестности. Смех, да и только.

***

Меня выгоняли с работы три раза. Причина была одной и той же – пьянство. Я любил выпить. Алкоголь прибавлял уверенности, раскованности, ощущение наполненности чем-то важным и приятным. Я пытался дважды бросить пить, но ничего не получалось. Меня хватало лишь на пару месяцев, после чего дьявольская карусель продолжала вращаться дальше.

Без горячительных напитков становилось скучно. Банальная тоска заставляла мозги вжиматься в стенки черепной коробки и искать выходы из ситуации. А поскольку выход был один, то всё и сводилось к очередному походу в магазин. Вот так прозаично и безнадёжно.

Как-то в одно прекрасное летнее утро, проснувшись с дикой головной болью, я решил поскорее опохмелиться, но не нашёл ключей от квартиры. Я перерыл всё, что мог, но эти маленькие железки буквально испарились. И тогда в голове родилось гениальное решение.

Моё скромное жилище находилось на втором этаже кирпичного девятиэтажного дома в тихом районе. Недолго думая, я перелез через балконное ограждение, спустился на тонкую газовую трубу, протянутую между первым и вторым этажами, зацепился за неё и спрыгнул вниз, сломав при этом правую руку, что, безусловно, никак не входило в будущие планы.

Сильнейшая боль моментально отрезвила, из глаз полыхнули искры, а запястье стремительно вздулось, подобно воздушному шару. С трудом вытащив телефон из кармана, я позвонил своей старшей сестре.

— Алло, Женя, — прохрипел я, когда она ответила. — Привет.
— Привет, чего тебе? — послышался её мягкий и тонкий голос.
— Слушай, я руку сломал только что. Не скажешь, что делать?
— Что сломал?
— Руку.
— Как?
— Да я упал. Что делать-то? Жутко больно.
— Так езжай в травмпункт, чего тормозишь?
— А ты не можешь меня подвезти?
— Нет, не могу, я на работе.
— Вообще никак?
— Ты, что, пьяный? Не понимаешь, что говорю? Куда я сейчас уеду?
— Ладно, хорошо.
— Вызови «скорую», если не можешь добраться самостоятельно, — на прощание сказала она и отключилась.

В последнее время мы с ней не шибко ладили и всё из-за моих пьянок. Совсем недавно я просил у неё денег в долг и писал в сообщении, что если она их не даст, то я попросту спрыгну с крыши.

Как оказалось, она достаточно серьёзно отнеслась к этим словам, позвонила матери и спросила, что ей делать. Мама была в своём репертуаре, ответив, что кишка у меня тонка, совершать такие поступки. Что ж, она была права. Тот, кто пишет в письмах о самоубийстве, выставляя его как угрозу, никогда не наложит на себя руки.

В любом случае с сестрой мне всё же предстояло увидеться, так как у неё имелись запасные ключи от моей квартиры. Перед спуском я хорошенько захлопнул балконную дверь, так что о вторжении домушников особо не беспокоился. Да и будешь ли переживать, когда рука пульсирует огненным очагом мучительных прострелов?

Я добрался до травмпункта на автобусе, чувствуя себя невероятно убого. Диагноз оказался одним из зауряднейших – перелом ладьевидной кости. При падении ладонь вывернулась до такой степени, что мои пальцы коснулись внешней стороны предплечья. Как поделился врач, событие это было распространённым, так что сильно негодовать не стоило – два месяца в гипсе и конечность станет как новенькой.

Но, несмотря на всю обыкновенность ситуации, переносить её было крайне непросто. На второй неделе этого, казалось бы, любопытного опыта я лез на стену от тупой, а порой и пронизывающей, боли. Создавалось ощущение, что запястье сдавливал гидравлический пресс, превращая кости в карикатурные осколки, распадающиеся на ещё более мелкие фрагменты. Я сжирал различные анальгетики пачками, не замечая от них особого толку, но не осмеливался отказаться от лекарств полностью. Сама эта мысль бросала в холодный липкий пот, заставляя истерично хихикать.

Три недели спустя, я в очередной раз стоял у окошка фармацевта, покупая пачку кеторола, как вдруг парень за стойкой указал на руку и спросил:
— Так сильно ноет?
— Не то слово. Спать не даёт.
— Извините, что спрашиваю. Просто частенько заходите.
— Да ничего.
— Могу предложить кое-что поэффектнее.
— Что?
— Есть один препарат, — буднично произнёс он. — Правда с ним нужно быть осторожным, чётко следить за дозировкой и не пропивать долго, иначе действует агрессивно. Но со своей задачей он справляется намного лучше других лекарств.
— Точно поможет?
— Однозначно, — улыбнулся парень. — Просто контролируйте его употребление, действуйте по инструкции и всё пройдёт замечательно. Боли при переломах порой невыносимые.

Так в моей жизни появился травенгил.

Стоимость одной пачки равнялась примерно двум тысячам и поначалу я решил отказаться от этой затеи, но настойчивые заверения фармацевта относительно результативности препарата, звучали убедительно, после чего я – дурак – согласился.

Таблетки находились в алой прямоугольной упаковке, на которой красовалась лишь одна надпись белого цвета, – два блистера, по десять штук, и короткая инструкция, которую я аккуратно развернул и принялся изучать сразу же придя домой, после покупки.

Произведено: фармацевтический завод «ПОЛ-Лакта Вайм», (Россия). Код ATX: N02AX08 Активное вещество: travengil.
Таблетки Травенгил, 30 мг. Вспомогательные вещества: крахмал картофельный, тальк, калия гидроксид, лактоза, магния стеарат.

Препарат применяется в качестве обезболивающего эффекта при таких состояниях, как мышечная боль, артриты, переломы, спортивные травмы и невралгия, ревматические боли, боли при онкологических заболеваниях.

Абсорбция – высокая. Максимальная концентрация в крови достигается в течение одного часа. Связывание с белками плазмы составляет 30%. Действие препарата начинается через несколько минут после приёма. Метаболизируется в печени. Выводиться почками, преимущественно в неизменном виде.

Препарат влияет на общую работу GPSRs (серпентинов), выступая агонистом мю, дельта и каппа рецепторов, тем самым осуществляя закрытие ионных каналов, что приводит к уменьшению выброса возбуждающих нейромедиаторов. Взаимодействуя с организмом, активное вещество оказывает подавление на афферентные ноцицепторы: А-дельта и С-сенсорные волокна, преуменьшая деятельность периферической нервной системы. Снижая возбудимость концевых отделов афферентных чувствительных волокон, подавляя промежуточные нейроны, угнетает моно- и полисинаптическую передачу нервных импульсов, при помощи активации GABA(b)-рецепторов.

После приёма препарата, следует остерегаться потенциально опасных видов деятельности, связанных с повышенным вниманием и быстрой психомоторной реакцией.

Препарат принимается внутрь, после еды.

РЕЖИМ ДОЗИРОВАНИЯ: 15 мг (полтаблетки) в день при повышенном болевом синдроме. В случае тяжёлых ситуаций: 30 мг в день. Максимальная суточная доза: 45 мг (30 мг днём и 15 мг на ночь).

Строго придерживаться рекомендуемых дозировок. При передозировке немедленно обращаться в ближайшее отделение больницы. Лечение: приём диуретиков, обильное питьё, при угнетении дыхания – ИВЛ. Антидота не существует.

Резкая отмена препарата при длительном употреблении может привести к глубокой депрессии, излишней возбудимости, суицидальным мыслям, паническим атакам, психозу, галлюцинациям и другим тяжёлым последствиям психического характера.

Продавец не соврал: лекарство явно пополняло список «грозных» препаратов. Механизм действия мне показался туманно-мистическим, а последствия долгого употребления и вовсе наводили параноидальный ужас, будто рядом со мной лежала жуткая субстанция, при помощи которой многие сломали жизнь, оставшись безумными в потаённых коридорах собственного искажённого рассудка.

Я не хотел его принимать и даже отругал себя за то, что потратил приличные деньги впустую. А когда руку вновь начало выворачивать на сто восемьдесят градусов, придавливая кости и натянутые ниточки нервных окончаний воображаемой бетонной плитой, я особо не раздумывал над тем, что собираюсь закинуть в свой организм.

Мгновенно сориентировавшись, я вынул из коробочки блистер, выдавил на ладонь круглую белую таблетку и запил её холодной водой из чайника.

А дальше принялся ждать.

***

Всё началось с удивительной лёгкости.

Она окутывала каждую клетку моего организма, заставляя тем самым прочувствовать невероятную безмятежность и умиротворение.

Я никогда не был так спокоен.

Первые мгновения после употребления одной таблетки травенгила оказались не просто волшебными, они обернулись равномерным откровением.

Это был распад правды и истины на мелкие дозы, предназначенные лишь для того, чтобы получившее их существо, наконец-то увидело смысл.

Выворачивающая наизнанку боль прошла за минуту и осталась в моей памяти в виде изображения маслянистого пятна на асфальтной дорожке солнечной набережной, которую я продолжал рассматривать в своём воображении, одновременно оценивая яркие чарующие блики на ровной поверхности воды.

Моё состояние было таким же ровным и прозрачным, без нелепых изгибов и гротескных линий пресловутого человеческого образа, филигранно созданного тем, кто явно имел трансцендентальные возможности.

Я был чистым и лёгким, словно моя душа вырвалась за пределы темницы, открывая для себя новые пейзажи и горизонты. Я стал тем, кем и должен был стать с самого рождения, – абсолютно свободным человеком, мыслящим масштабно, с гигантским охватом интринсивного взора, наблюдавшего всю тщетность и вопиющую глупость окружающих людей.

Отныне во мне растворились страхи, недосказанности и иллюзии. Я увидел реальность такой, какой она по-настоящему и была. Без лишних деталей, прикрас и надуманных фантазий человеческого разума.

Не существовало плохих и хороших людей, паршивых и безупречных поступков, злостных потрошителей устоявшихся ценностей и добродушных почитателей благой вести.

Присутствовал исключительно случай, – независимый и мимолётный факт, взявшийся будто ниоткуда, сложившийся из гигантского количества алгоритмов и приведший лишь к тому результату, для которого и был предназначен.

Нами повелевали обстоятельства, и мы были не в состоянии им возражать, так как не фиксировали этого управления. Мы не имели никаких возможностей стать сторонними наблюдателями и увидеть власть случая над нашим поведением. Так глубоко мыслить было для нас чуждо и странно, но фокус в том и состоял, что подобное запредельное мышление давало шанс сбросить с глаз пелену и увидеть настоящую реальность, а не мифическую сказку, созданную в нашей голове этой же самой головой.

Мы выстраивали отношения друг с другом руководствуясь нормами культуры, которая давным-давно канула в Лету, превратив очевидные аксиомы в обломки загадочных искажений.

Мы перестали совершать добро только из-за того, что на него прекратился спрос. Мы начали мошенничать только потому, что в современной среде обитания это воспринималось людьми как наличие у нас эксклюзивного и оригинального ума. Сами по себе честность, добропорядочность и сочувствие продолжали цениться, но от них робко отворачивались, а затем просто смело забыли, оставив пылиться в гниющем подполье одни лишь названия, ассоциирующиеся с чем-то диким и первобытным.

Мы навешивали на знакомых ярлыки, подсвечивали над ними заголовки и термины, приписывали их к определённому типу людей и считали, что прекрасно их знаем, тогда как в действительности всё обстояло совсем иначе: мы не знали самих себя, не говоря уже о других.

Все наши представления о мире являлись колоссальной ошибкой, чудовищным мифом, из-за чего мы постоянно натыкались на всевозможные препятствия и незримые барьеры. Мы испытывали чувства уныния и печали, регулярно тонули в меланхолии и депрессии, относились к себе как к вечным страдальцам и аутсайдерам, и всё потому, что не умели правильно смотреть на вещи.

И я видел эту деформацию. Она закралась в каждую пору моего тела, умоляя осознать тот факт, что никаких высших смыслов никогда не было. Всё представляло собой искривлённую фальшь и редчайшую ошибку, сотворённую извращённым человеческим сознанием.

Продолжение следует...