Дом находился недалеко от шоссе.

На следующий день мою аптеку накрыли правоохранительные органы. Это произошло утром, около одиннадцати часов. Новость разместили на одном из городских порталов, назвав «удачным рейдом». Я увидел её во время обеда, сидя в кафе в центре города, и сказать, что дико испугался, значит, ничего не сказать.

...И я видел эту деформацию. Она закралась в каждую пору моего тела, умоляя осознать тот факт, что никаких высших смыслов никогда не было. Всё представляло собой искривлённую фальшь и редчайшую ошибку, сотворённую извращённым человеческим сознанием.

...С травенгилом этот номер не проходил. Мерзавца поставляли только туда, где работал Лев и я крепко напрягался, когда в памяти всплывал этот неприятный факт. Как-то раз я упомянул об этом и его рассуждения мне показались весьма странными.

— Я бросал пить несколько раз, Альберт. — Почему? — Потому что были неудачи, — пожал я плечами. — Это же очевидно. — Так, а почему они были? — Потому что в какой-то момент я понимал, что погорячился с выбором. Вот и всё. — С выбором свободы? — Разве избавляясь от одной зависимости, человек становится свободным? — А разве нет? — Нет. — Отчего же? — Почему, отчего, — нахмурился я. — Что за вопросы такие? — Это нормальные вопросы, Ян, — вздохнул Альберт. — Я лишь хочу услышать твоё мнение. — Свободы нет в нашем мире, мой друг. — Ох, как мы заговорили, — улыбнулся собеседник. — А куда же она делась? — Никуда. Она и не существовала. — Иоган Лафатер говорил: «человек свободен, как птица в клетке: в известных границах он может свободно...

Белый цвет явно его преследовал, словно маньяк жертву, добиваясь залезть в мозг поглубже, впиваясь в нейроны цепким хватом, требуя покорности и безотказного смирения.