ШЕЛ ДЕДУШКА МАТВЕЙ В СЛЕПУЮ АРТЕЛЬ НАНИМАТЬСЯ…

МАКСИМОВ Сергей Васильевич (1831-1901) - этнограф, писатель. Занимался изучением быта и творчества (песен, сказок, преданий), особенностей речи народов России. В своих очерках Максимов описывал и систематизировал увиденное.

«От сильного напора набегавших волн на крутом повороте реки, произошел затор. Лед остановился и, по-видимому, на долгое время. Гулко зазвонил соборный колокол ко всенощной...
С противоположного берега на лед спрыгнули две живые человеческие фигуры и побрели одна за другою. Передний был мальчик с длинной палкой, за которую ухватился обеими руками старик. Советов и угроз они не слушались.
Ловко вспрыгнул на песчаный откос мальчик, но старик запнулся, упал и перемочился. Вскоре оба стояли на песке с виноватым видом. Старик - с широким холщовым мешком, подвязанным через правое плечо к левому боку ниже колена. Мальчик - с длинным черемуховым падОгом (посохом), за конец которого крепко ухватился сзади его слепой старец.
— Эки они - озорники, поводыри эти! Эки ребятки - головорезы
— А все вот экие! И где эти старцы набирают таких?
— Ну, да воть обойди ты деревни. Спроси, возьмет ли кто этих головорезов в работники, когда от старцев отойдут?
— Никто не берет. Кому этих сорви-голов надо?
— В Сибирь их много идет, страсть, как много!
*** Добрый человек гостей своих не спрашивал, как зовут, откуда пришли... Накрошил в чашку ржаного хлеба и доверху налил туда молока. Присадил он их к столу.
— Ешьте с дорожки во славу Божию! Давно ли, миленький старчик, не видишь ты божьяго-то свету?
— С роду, христолюбивый. Родители таким на свет Божий выпустили.
— Стало, так и в понятие об нем не берешь, о белом-то нашем свете...
— С чужих слов, родимой мой, про него пою, что и белой-то он, и вольной свет. И про звёзды частыя, и про красное солнышко - все из чужих слов. Так вот во тьме и живу. Что скажут, тому верю...
Говорит старец тем обычным манером на распев и протяжно, к какому приучает нищую братию пение духовных стихов и одна неизменная с раннего утра до позднего вечера песня: "Сотворите слепому-убогому святую милостынку, Христа-ради".
— Меня больно хвалят. У меня память хлесткая, - хвастался слепой.
— Такая память, не приведи Бог! - подтвердил проводник.
— Ты мне только скажи какую ни на есть старину говорком, да спой ее вдругорядь. Я её всю на память приму и во век не забуду.
— Словно ее кто ему гвоздем проколотит, — пояснял товарищ.
— Я пою, а в нутре как бы не то делается, когда молчу, либо сижу. Подымается во ми словно дух какой и ходит по нутру-то моему. Одни слова пропою, а перед духом-то моим новые выстают, и как-то тянут вперед, и так-то дрожь во мне во всем делается. Лют я и петь, лют тогда бываю. Запою и по другому заживу, и ничего больше не чую. И благодаришь Бога за то, что не забыл он и про тебя, не покинул, а дал тебе такой вольной дух и память.
— Памятью не обижен: зла не забывает! - подтверждал проводник, видимо привычный и в беседах, как и на ходу, поддерживать и помогать старцу, — У них глаза-то в концах перстов засели. Раз церковную книгу нащупал и за сапожное голенище принял. Я ему дал листы перебирать, стать он потом разуметь, что такое книга, и которая церковная.
— У меня на это большая сила в перстах, - продолжал хвастаться разговорившийся и обогретый приветливым словом доброго человека слепой старик. — И ухо у меня сильное.
— Воть какое ухо (подтверждать мальчик). Дай ты ему палку его в руки, постучит он ей и тотчас чует, травой-ли идетъ, но грязи-ли, на дом наткнулся али на изгородь попал.
— С палкой всякий слепец силен. Сам Господь палку слепцу заместо глаз дал и поставил ему в провожатые. Оть нея у слепца и ноги есть и пищу достает.
— А ребятки провожатые?
— Не всегда при тебе: отпущаем. Молодое дело: баловаться хочет. От себя они по миру бродят, не всегда тебе принесут. Мой Иванушко добрый. Мне он приносит и делится со мной, - старик стал шарить около себя, нащупал плечо мальчика, поднял свою руку к нему на голову и погладил по лохматым густым волосам своего Иванушки.
— Кормители они наши, поители. В них и разум наш, и око наше.
*** Весна в крестьянской, а тем более, в городской жизни — не такое время, которое было бы богато избытками, а стало быть, удобно для подаяния.
Даже на черноземных местах в средине января половина своего хлеба съедена. В лесных губерниях эта тяжелая пора начинается гораздо раньше. Весна встречается всегда натощак, и Егорий (23-го апреля) называется в народном календаре уже прямо «голодным». Истребляется даже запас квашеных овощей, которые с теплыми днями начинают загнивать и прорастать, а потому-то и день Марии Египетской (1-го апреля) называется «пустые щи».
На ледоход крестьянская и мещанская нужда начинает обнаруживаться совсем наголО и впроголодь.
Нищие, в самом деле, весеннее время хорошо понимают и заметно пропадают. Те из них, которые нищенством промышляют, вовсе скрываются, отходят в свою сторону...
***
Только одним слепцам указала судьба вечную и бесконечную дорогу и никем не оспариваемое право ходить круглой год.
Зимой счастливым из них на известное время удается пристраиваться к чужой теплой избе, где часто пахнет свежим печеным хлебом и щами и где благотворительная рука приучила себя давать калекам поддержку.
Зимой слепцы успевают пожить в одном дому и, когда надоедят и заслышат сердитую воркотню, переходят в другой дом, где также принимают их и обогревают. Зимой калеки перехожие, на всю свою жизнь обреченные на скитание, ищут в чужих людях потерянного счастья с переходами и остановками.
С ранней весной им приходится уходить на свежий и вольный воздух, на тяжелый и трудный заработок.
*** К весне слепец подыскивает поводыря, который на зиму уходит к своим в отпуск.
К ледоходу лишних ребят в семьях накопляется очень много, и нанять их числом сколько угодно не только легко, но и очень сподручно и выгодно, даже и из таких, которые слепых еще не важивали, но живут круглыми, а, стало быть, и бездомными сиротами. Этим сиротам даже и ходу другого не бывает, по той же причине и по тому же закону, по какому и слепой, как только лишился глаз, так и встал обеими ногами на ту дорогу, которая идетъ во все стороны и бесконечно и заманчиво вьется кругом.
Круг этот заколдован, и попавший в него со слепыми глазами своими еще никогда и ни разу не выходил вон. Особенно соблазнительно вьются эти дорожные круги на теплое время, начиная с ранней весны и вплоть до крепких заморозков.
*** Сидел такой слепой-нищий в зимнюю морозную пору в худой избенке, в чужой избе, и лапотки плел. Мастер он на всякое ручное дело, которое не требует большого труда и вымыслов и дается наощупь.
Сидел он в теплом куту, в темном месте. Обложили его готовыми лыками, кочедык — кривое и толстое шило — у него в руках, и неуклюжая деревянная колодка под боком.
Покупали эти лыки сами хозяева на базаре, вязку во сто лент за 7 копеек; дома в корыте обливали кипятком; расправляли в широкие ленты; черноту и неровности соскабливали ножом.
Отбирал слепой дед 20 лык в ряд, пересчитывал, брал их в одну руку, в другую — тупое короткое шило и заплетал подошву. Скоро подошва спорилась. Нащупывал он колодку, клал её на подошву и плел сначала верх, а потом и пятку. Поворачивал кочедык деревянной ручкой, пристукивал новый лапоть. Выходил он гладким и таким крепким, что дивились все, как умудрил Господь слепого человека то разуметь и так, что и свету не надо жечь про такого рабочего мастера.
Уплачивал дедушка добрым людям лопатками за тепло и пищу во всю зиму там, где не откажут ему пожить и погреться.
Пахнуло теплом во двор - стал он лишним в избе...
***
Вот и пойдут теперь летней порой «Богородицы» по всем деревням, городам и селам. Начнутся праздники и молебствия, особенно по честным монастырям. Разного народу начнет много сбираться в одно место. Станут все со всяким усердием молебны заказывать. И немощных нищих в молитвах своих не забудут. Ведь их молитву - в писаниях сказывают — любить Бог.
*** Вот и дедушка Матвей, вместе с другими, почуял весеннее тепло, когда можно и на полях спать, и в лесу ухорониться. Нащупал и он первые следы и тропу на длинную летнюю дорогу и кинулся в даль и на прогулку с таким усердием, что и ледоходу не побоялся и даже жизнью рисковал на широкой и глубокой городской реке.
Что его так сильно манило?
Конечно, не соборная паперть полуголодного мещанского городка.
*** Шел дедушка Матвей в слепую артель наниматься...».

Продолжение здесь...