История азиатской княжны Яйвены, королевы Мексической.
Работа библиофилов, книжников часто напоминает работу следователей или кладоискателей. Чтобы определить ценность рукописи, ее подлинность, специалист-книжник должен знать все о старой бумаге, о водяных знаках, о древних и современных переписчиках, о рецептуре чернил, способах их изготовления и многое другое. Таких людей в просторечии называют «рукописники». Это страстные искатели рукописей. И часто они добиваются значительных результатов
Одним из таких специалистов является хранитель рукописей Научной библиотеки МГУ им. М.В. Ломоносова.
Библиофилы, коллекционеры книг и библиотек ставят перед собой разные задачи перед началом поиска рукописей, добычи редких книг. Они часто игнорируют выставленные на аукционах действительно редкие и ценные рукописи и книги.
Например, на одном из аукционов, который провели на презентации первого номера журнала «Про книги» была выставлена на торги действительно уникальная рукописная копия оды М.В. Ломоносова. Это был прижизненный список не самого известного произведения одного из создателей русского стихосложения, кстати, точно датированный. Единственный сохранившийся экземпляр.
Но почтенная публика не обратила на него должного внимания, и лот был снят с торгов. В чем же дело?
И дело не только в цене. На таких аукционах часто покупают менее редкие и молодые издания (не рукописи). Их трудно назвать раритетами, но коллекционеры платят за них очень крупные суммы.
По-видимому, этому есть несколько причин. Есть такое понятие «комплексное мышление». Интерес таких собирателей вызывают только тематические коллекции. Они редко отклоняются от выбранной темы. Скорее всего, они боятся ошибиться. Считают, что надежнее играть на проверенном поле, где риск минимален, а любое приобретение обладает видимой солидностью. Это говорит, о том, что многие коллекционеры не понимают, что действительно является редкостью.
Кроме того, рукописи требуют специальных знаний. Независимо от объёма, рукописи могут стать объектом серьезного научного исследования. Рукописи для тех, кто не боится, что несколько пожелтевших не станут украшением интерьера, что их трудно прочитать, что язык непонятен и переписчик что-то напутано во время переписывания текса. В общем, существует миллион «что».
Если посмотреть внимательно на рукопись, то видно, что рукопись это непосредственное общение с прошлым, по ней можно составить представление об авторе, установить, кому адресовалось это письмо.
Можно представить, как торопился, как старался безымянный переписчик, обмакивая огрызок пера в чернильницу, как бережно водил пером по голландской вощеной бумаге.
Читая рукопись, вы как будто общаетесь с живым человеком.
Ведь даже печатный станок оставляет следы наборщиков текста. Печатная книга по сравнению с рукописью, это как pret-a-porter рядом с авторским платьем.
И последнее. Евангелии есть притча о купце, который покупает жемчуг, но, найдя настоящее сокровище, расстаётся без сожаления с потерявшими для него ценность мелкими жемчужинами. Он точно знал, чего ищет.
Перейдем к рассмотрению конкретной рукописи, в качестве иллюстрации. В середине XVII столетия в Россию попал один роман. Просмотрим его переводы на русский язык, его рукописные списки и типографские издания.
В XVII столетии книга, которую издали типографским способом была лишь малой частью богатой и сложно устроенной жизни читающего сообщества.
До момента, когда русские писатели начали бесперебойно поставлять литературной публике России собственные сочинения, в Российскую империю поступали сотни произведений через прорубленное Петром в Европу окно.
И раньше в империю по неведомым и плохо изученным тропкам. Это был переводы, сокращенные до полной неузнаваемости и приспособленные в российской действительности. Без авторов. Они лежали в походных сундуках армейских прапорщиков, дремали под подушками взрослеющих дочерей, их листы засаливались и замасливались в купеческих лавках, переписывались какими-нибудь гвардейскими каптенармусами и канцеляристами для продажи на бойком рынке и для собственных нужд
Иногда некоторые из этих книг доходили до типографии. Но в России типографий тогда было очень мало. Переводы выправлялись , книги расходились и если они пользовались успехом, то переписывались от руки снова
И распространялись по обширной российской территории. Проследить пути книг в то время когда развитие книгопечатания еще не полностью вытеснило традиционно рукописные повести, сказки, романы было невозможно.
Ле Живр де Ришбург. «Селим и Дамасина. Африканская повесть». Рукописный перевод(1757) и издание (1761).
Ефим Придворов (он же Демьян Бедный) был библиофилом. О его библиотеке знала довоенная советская элита. В этой библиотеке было много хороших книг. В том числе и рукописных.
Архив пролетарского поэта сейчас находится Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ), а вместе с ним сюда попали несколько рукописей XVIII века, среди которых случайно нашли аккуратненькую книжицу в восьмую долю тогдашнего листа, озаглавленная «История азиатской княжны Яйвены, королевы Мексической».
На титульном листе печатной книги есть пояснение:
О чем же рассказывалось в рукописи, которую перевел какой-то безымянный конногвардеец? Сюжет был обычным. Действие любовной драмы разворачивалось в Мексике:
Итак, у нас оказывается рукопись, переведённая каким-то конногвардейцем. Вероятно, что по крайней мере однополчане безымянного переводчика наслаждались на досуге любовной драмой, разворачивавшейся по воле французского аббата на просторах Мексики:
Всего лишь 200 страничек, написанных красивым почерком в середине XVII столетии.
Текст очень многих рукописей сохранился в единственном экземпляре. Например, «Слово о полку Игореве». Академик А.Н. Пыпин сообщает также, о рукописном романе или повести под названием «Валтасар, король Табурецкий». Но ни одна копия этого произведения до сих пор не найдена. Или единственная рукопись в четырех частях «Зекзекбек-индостанец»... Этот перечень довольно большой.
Но с поисками !Истории княжны…» повезло. «Историю княжны» искали Российскому государственному архиву древних актов. Известный собиратель Ф.Ф. Мазурин в обзоре фонда упоминается «Повесть о принцессе Явеме, королеве Мексиканской», которую перевели в 1757 году. Никто не сомневался, что княжна Яйвена и принцесса Явема являются одним лицом. Это дало надежду, что наконец-то удастся установить имя переводчика.
На титульном листе этой рукописи значилось:
При сравнении текстов кодексов из собрания Демьяна Бедного и собрания Ф.Ф. Мазурина выяснилось, что это был другой перевод.
Вывод: два разных человека в разные годы независимо друг от друга взялись за перевод одного и того же романа. Роман был далеко не самый выдающийся. Не удивительно, что что оба они служили в армии. Ведь од закона Петра I о вольности дворянства каждый дворянин обязан был отслужить определенный срок в армии.
В ХІХ веке ценили литературные произведения. Оттачивали это умение на блестящих переводах ХХ века. И удивительно, что именно такие произведения, как «История Княжны…» удовлетворяла вкусы читающей публики. Причем эта публика была весьма образованной в ото время.
При прочтении названия романа на французском языке, то перевод звучал так:
Ламбер К.Ф. Повесть о княжне Жеване, королеве мексиканской. Ч. I. СПб., 1765.
Как видим роман оказался «долгоиграющим». Сорок лет читатели восхищались его простым и прозрачным сюжетом, описанием нерушимых уз любви и трагической развязкой. Даже после того, как он был напечатан, он продолжал ходить в списках.
В 2003 году на аукционе рукопись романа выставлялась на торги. Определили ее как список с печатного издания 1765 года. Те. Тиража явно не хватило и предприимчивые писцы стали создавать его копии.
А.Л. Лифшиц заканчивает историю своего исследования:
Роман «Азиатская Баниза» никогда не был издан по-русски и «ходил» в рукописях. немецкого.
А здесь роль торговой марки играет имя принцессы: «азиатская Баниза» стала «аглинской».
Вот такая почти детективная история, связанная с исследованием в общем-то незначительного произведения.