Валиховский приют 1
Валиховский переулок. Начало XX века. Одесса
В XIX веке за забором Старой городской больницы находились большая площадь. Называлась она Безымянной.
По воспоминаниям старожила Одессы протоиерея Матвея Веселовского «безымянная площадь находится на Херсонской улице, близ городской больницы.
Место это прежде принадлежало греку-бедняку. На нем разведен был сад и небольшой домик. Грек-бедняк тяготился этим местом потому, что на его обязанности лежало содержать в чистоте улицу, которые тогда мостились щебнем, при сырости превращавшимся в грязь, и домовладелец — грек собственными руками должен был собирать эту грязь и вывозить на чумную гору. Это заставило грека продать все это место Нарышкину за 8 тысяч рублей ассигнациями. Нарышкин несколько времени выпасал на этом месте лошаков, верблюдов, мулов и дойных коров. Впоследствии, по совещании с генерал-губернатором М.С.Воронцовым, Нарышкин продал это место городу для устройства на нем площади с магазинами кругом. Площадь эта необходима была потому, что в то время хлеб доставлялся в город на воловых подводах и город во время привоза буквально был запружен подводами так, что от них ни проходу, ни проезду не было. Таким образом, возникшая площадь стала наполняться подводами с хлебом. Когда хлеб стал поставляться вагонами, то и площадь потеряла свое значение».
Одесский краевед Олег Губарь рассказывает
«Собственно говоря, изначально здесь планировалось два квартала, расчлененных улицей, параллельной Херсонской и Софиевской.
«Но по изменившимся обстоятельствам проект этот не осуществился. Сюжет отчасти воспроизведен верно, но действительно лишь отчасти. Я с большим интересом вникал во второстепенные, казалось бы, архивные документы для того, чтобы выяснить, как обстояли реальные дела, так как здесь мы имеем довольно редкий в истории городской застройки случай, прецедент. Почему, спрашивается, большая территория, расположенная близ основных транспортных артерий, да еще неподалеку от социально значимых мест, не застраивалась на протяжении полувека? Невероятно, но факт. И мне удалось найти исчерпывающий и одновременно симпатичный ответ. Впрочем, тут у меня сложилась целая летопись событий».
«Бедняк-грек» - вполне реальный персонаж, хотя далеко не так уж был он беден. Звали его Эммануил Попов. 5 августа 1801 года инженерная команда отвела ему сразу четыре немалых места – по два в каждом из упомянутых выше кварталов, меж формирующимися Херсонской и Софиевской улицами. Тогда это была еще далекая городская окраина, и осваивалась она, подобно хуторам вокруг Водяной балки. Тщаниями Попова в сложных условиях тут был обзаведен обширный виноградник, один из первых в Одессе. Около двух лет спустя виноградаря, еще не дождавшегося результатов своего труда, попытались стеснить, поскольку в этом районе активизировалась раздача участков под застройку. Попов пожаловался на такое ущемление незадолго до того прибывшему в городе герцогу Ришелье.
24 июня 1803 года Дюк отреагировал довольно пространным и аргументированным письмом в адрес главного планировщика Одессы, военного инженера Е. Х. Ферстера. Ришелье ссылается на поручение монарха о выписке из Франции виноградных лоз, инструментов, прочих приспособлений и «виноградных мастеров» для «распространения таковых садовых заведений не токмо на здешнем городе, но на Крым и Кавказскую Линию». Резюмируя, градоначальник изъясняется четко и однозначно: «А оттого я садоводство грека в ободрение других известных способностями и познаниями в сей части полезного хозяйства приемлю в особенное покровительство мне, и прошу покорно доставить ему спокойное обладание заведениями его, инженерною командою утвержденными». Этот замечательный документ на долгие годы стал для Попова подлинной охранной грамотой, и на его вотчину никто не покушался ни в бытность градоначальниками Кобле, Ланжерона, Трегубова, ни даже несколько позднее.
Ситуация прояснится, если принять во внимание солидные правительственные вложения в развитие виноградарства и виноделия в Крыму.
В бытность де Ришелье, 2 августа 1807-го, магистрат дополнительно санкционировал отвод Попову территории предполагаемой улицы, разделявшей принадлежащие ему места в двух разных кварталах. Ситуация зафиксирована синхронным планом Франческо Фраполли: проезд меж кварталами заштрихован зеленой краской. Замечание Веселовского о том, что «бедняк-грек» должен был собственными руками собирать и вывозить размолотый колесами щебень, в гипертрофированной форме излагает другой реальный эпизод. Если продолжение будущей Елисаветинской улицы от Конной в 1807 году перекрыли, то Софиевскую, напротив, решили продолжить непосредственно до Пересыпи, тем самым создав другую, равноценную ей транспортную магистраль, параллельную Херсонской.
Осенью 1819 года развернулась кампания по устройству будущего Нарышкинского спуска. Еще из городского плана 1814-го видно, что Попов, пользуясь покровительством де Ришелье, получил не только два квартала и улицу меж ними, но еще прихватил кусок до самого морского обрыва – нынешней территории бывшего судоремонтного завода СРЗ № 1. Мало того, он еще ухитрился продать этот кусок до начала сказанной кампании военному инженеру, подполковнику Карлу Дитерихсу, в тот период управляющему Одесской таможней и члену Строительного комитета. Попахивает аферой, ибо Дитерихс, конечно, знал о проекте устройства магистрали, и был заинтересован в получении во всех отношениях выгодного места».
Прервемся ненадолго для описания того, что происходит сегодня на спуске Маринеско. Реконструкция спуска Маринеско началась 20 октября 2019 года и закончилась 31 марта 2020 года. Но чем она закончилась? Спуск начал сползать вниз на улицу Приморскую. Строители XIX века укрепили склон со стороны моря контрфорсами. И пока существовал СРЗ №1 со спуском ничего не происходило.
Судоремонтный завод уничтожили, контрфорсы демонтировали и на месте завода построили многоэтажки. И спуск стал ползти. Сейчас его снова реконструируют. Боюсь даже предполагать, чем закончится очередная реконструкция.
В общем, ничего удивительного. То же самое происходит со всей Одессой.