Государство, которое сделает тебя тупо счастливым.
Друзья, держите четыре пункта аргументации, как «Государство» Платона делает людей счастливыми и где его благо.
Можно удовлетворить
Сократ постоянно апеллирует к животному миру, чтобы обосновать свое представление о жителях государства. Последний яркий пример – это попытка выяснить, в чем различие и есть ли оно вообще между мужчинами и женщинами через сравнение их с собаками. Так мы получаем, что сторожить могут как самцы, так и самки, единственно только, самки все же несколько слабее, но это ничего. Исходя из этого, делаются выводы, что женщин необходимо воспитывать так же, как и мужчин, потому что женщина ни в чем существенно не уступает мужчине. Далее, размышляя о том, как обеспечить лучшее потомство, Сократ спрашивает Главкона, необходимо ли случать лучших собак, чтобы получить лучший приплод? Конечно, необходимо! Тогда и в нашем государстве мы тоже будем случать лучших.
Нет-нет, мы не собираемся здесь морализаторствовать и оскорбляться, это, в конце концов, глупо. Сократ видит в людях не столько животных, сколько живых существ, потребности которых возможно удовлетворить. Счастье есть, ребята! И это должно быть главным слоганом государства.
Не стоит обременять массы характеристиками присущими, условно, человеку: сознание, интеллект, богатые эмоции, психологические потребности высшего порядка (в признании, саморазвитии и т.д.). Это не необходимое условие достижения счастья. А Сократ заботится о счастье людей, об этом нельзя забывать, так как это основной принцип и смысл его государства, на этом зиждется справедливость государства, где счастливы все сословия, а не какое-нибудь одно.
Вспомним миф
о пещере, которой мы еще не читали. Есть люди, сидящие в пещере и наблюдающие тени, а есть те, кто вышел на свет, так вот в государстве Платона счастливы и многочисленные сапожники и гончары в пещере, и редкие философы, которые смогли выйти из нее. Выводить сапожника и давать ему возможность видеть сущности, а не тени, бессмысленно, это принесет ему одни лишь огорчения и сделает его неминуемо несчастным. Задача правителя-философа, этого условно вышедшего и познавшего, - обеспечить счастье сапожника в пещере, так как счастье не зависит от того, где ты находишься, внутри или вне. Заметь, что Сократ и не ставил задачу создать государство сверхразумов. Условие, что должны быть счастливы все сословия, а не какое-нибудь одно, подразумевает, что в этом государстве будут сословия, и у каждого сословия свое счастье.
3 Гэ
К примеру, К. Поппер переживает, что в государстве Платона нет условий для развития индивидуальности.
Здесь важно отметить, что что-либо становится актуальным лишь тогда и только тогда, когда в этом имеется потребность. Можем ли мы быть уверенны, что сапожник или тот же страж имеет потребность в развитии индивидуальности? Внимание! быдло-аргумент: да нам в 2К19 никуда не впилось это развитие индивидуальности, а вы говорите об обществе времен Платона!! И действительно, потребность в развитии индивидуальности актуализируется далеко не у всех, так как ее просто может не быть, я уже не говорю о том, что понятие «индивидуальность» расплывчато и для тех, кто к ней стремится, плюс ко всему определенная степень конформизма и ригидности обеспечивает целостность общества, в то время как наивысшая степень индивидуальности либо маргинализирует человека, либо превращает его в сумасшедшего по мнению большинства, к которому, в случае особого упорства этого нашего «индивидуума», непременно примкнут и врачи. А мы помним, что предлагал Сократ особо упорствующим больным ;-)
Жители идеального государства имеют лишь те потребности, которые у них были сформированы во время воспитания. Люди хотят того, что им сказали хотеть – если это работает, то это гениально! Если мы допускаем, что воспитание в этом государстве действительно формирует личность именно такую, какой она представлена, то на каких основаниях мы должны утверждать, что потребность в индивидуальности выше потребности сделать ровный сапог? «Государство» Платона – это, прежде всего, этическое государство. Понятие о благе стоит во главе угла. Легко запомнить – три «Гэ» - блаГо во Главе уГла. И благо государства в том, чтобы обеспечить сапожнику его сапожническое счастье, а не чмырить его тем, что он тупой и Ницше не читал.
Сема
Это счастье статично. Вспомним о трех началах: разумное, яростное и вожделеющее. Посмотри на последнее. Потрогай его, помни, понюхай. Помнишь с чего у Сократа начиналось знакомство с вожделением? Если человек хочет пить.. А если хочет пить чего-то особого.. А что бы могло препятствовать его желанию.. Вожделение представлено как элементарная потребность, например, просто жажда или, в худшем случае, бухануть. Но если господин Егунов (переводчик «Государства») все же использовал слово «вожделение» не как перевод выражения «хотеть пить», а как действительно перевод эквивалента, то мы должны понимать, что «вожделение» имеет более широкое значение. Если смотреть словари Ожегова, Ушакова и даже философский словарь Спонвиля, то мы увидим, что слово везде имеет сему полового влечения, можно сказать страстного полового влечения. И, так как Сократ (и Егунов) использовали слово, игнорируя основную семантику, то пересекающимся остается значение «сильное, страстное желание», в случае с Сократом, это сильное, страстное желание пить, а точно! ну или смотреть на трупы возле городских ворот тоже сюда же. Можем ли мы сильно страстно желать еще чего-нибудь, кроме Getränk и смотреть на разлагающиеся трупы? Да, теперь можем. Сократ сам увел значение из орбиты ядерной семантики, и поэтому в контексте его понятийного мира, определением «страстно желать», где сема «страстно» становится ключевой, мы можем пользоваться более широко. Чего можно страстно желать? Давайте сразу в зрачок (а не в бровь). Можно страстно желать чего-то нового, можно того, чтобы ничего нового не было. Но страстное желание того либо другого, в нашем лучшем обществе упраздняется разумным началом, и на его место становится рассудительность. Как можно связать вожделение и рассудительность и что мы получаем в итоге в качестве третьего начала? Например, мы получаем осознанное желание чего-либо в пределах установленных норм. Потихоньку желать чего-то нового не получится, Сократ не велит. Просто желание, чтобы все было, как есть, не возникнет, пока ничего этому не угрожает. В итоге, мы получаем работягу, который осознает преимущество своего положения, осознанно ценит однообразие, ему кажется нецелесообразным чего-то страстно желать и, более того, он этого не умеет, и даже упоминание целесообразности (или нет) будет некорректным, так как человек не обременен целью. В конечном счете, наших сапожников и гончаров, при условии, что они живут в сократовском манямирке, можно приравнять к (условно) просветленным мудрецам, которые пребывают в «нежелании». А в чем, собственно разница? Настало ли просветление в результате глубочайшего познания или в результате полного невежества? Счастлив может быть и тот, и другой. Ведь счастье жителя идеального государства не в развитии и достижении, а в самореализации в уже данной нише и в том, что ниша уже дана – тоже дополнительный ништячок.
Конечно, здесь меня интересовал самый толстый и, кажется, самый незащищенный от несчастья слой. Оказалось, слой сапожников и гончаров, довольных собой, проповедующих на завалинке этику бабы Сраки, воспринимающих свое сословие, как самодостаточное социальное пространство, где каждый уверен, что в этой жизни он все делает правильно, чем и определяется справедливость, этот, короче сапожник и гончар причислен к лику тех, кто нажал кнопку, получил результат, ему больше не к чему стремиться и он счастлив поэтому.
P.S. Настало время грубого, нерелевантного сравнения, как нам нравится. Я – человек простой, как говорил один мой дорогой подписчик, живу в лесу, молюсь колесу, людей встречаю таких же, как я простых, и ни Л. Ахеджакова, ни В. Кикабидзе не звонят мне вечерами и не рассказывают ни о чем. Так вот, сколько, думаете, я встретил людей старше сорока лет, живых людей, которые смотрят в глаза, а не пишут в интернетах, сколько людей я встретил, которые бы плохо отозвались о жизни в СССР?
Сколько тех людей, за которых решили, что можно читать, а чего нет. Тех людей, у которых было красное воспитание и миф о том, что все они вылеплены из мумии Ленина, где выборы уже все выбраны, а места – заняты. Сколько из них сетуют на совок за то, что он, может быть, препятствовал их свободе самовыражения, самоопределения?
Но все эти, казалось бы, ограничивающие законы выглядели, как закон в штате Луизиана, США, где, говорят, нельзя привязывать аллигатора к пожарному гидранту. Огромное подавляющее большинство ничего из этого не расстраивает и всеобщему счастью не мешает.