За пределами рейва: как поколение X спасает клубную сцену (и показывает своим детям, что они упускают)
Пока индустрия ночной жизни по всей Британии переживает трудные времена, исследования показывают: есть одна группа, которая оживляет андеграундную клубную сцену, — это люди старше сорока. Журналист Стивен Армстронг беседует с «отставными рейверами», возвращающимися на танцпол, и выясняет, почему поколение Z с радостью присоединяется к ним.
«Было четыре часа дня. Я зашёл в клуб и буквально почувствовал, как накатывает волна эйфории — лазеры, качающая музыка, бас, проходящий сквозь тело», — вспоминает 54-летний Джеймс Дэвис о своём первом возвращении к вечеринкам на реюнионе культового клуба 90-х Strawberry Sundae в 2023 году. «Все с поднятыми руками, и я думаю: окей, это прекрасно».
У Дэвиса взгляд искушённый. В девяностые он выходил в клубы по четыре раза в неделю как редактор журнала Ministry, а потом погрузился в корпоративный мир, работая в таких компаниях, как Vodafone и Samsung, после чего уехал на Ибицу организовывать ретриты для оздоровления. Вернувшись в Лондон после пандемии, он обнаружил, что старые имена — и старые клабберы — снова здесь.
«Я знаю серьёзных юристов из крупных фирм, которые тайком тоже ходят на рейвы, — объясняет он. — И дело даже не в том, чтобы вспомнить юность. Речь о возвращении в ту открытую, счастливую атмосферу. Этого в современном мире очень не хватает».
Опыт Дэвиса подтверждают и нарезки в TikTok и Instagram: архивные кадры тех времён, когда у людей не было телефонов и все приходили только хорошо провести время. Новое исследование Ливерпульского университета показало: клабберы в возрасте сорока и пятидесяти лет составляют значительную часть андеграундной сцены города. Иногда большинство публики на таких вечеринках — это люди за 40.
Ричард Андерсон, автор диссертации «Сохранение андеграунда на танцевальных сценах», исследовал клубы, которые, по его словам, создавали вечеринки, где люди могли сбросить тормоза и быть доброжелательными в недоброжелательном обществе. Его удивило, что многие завсегдатаи — это представители поколения X.
«У этих клабберов нет амбиций “вырасти и стать величайшими”, — поясняет он. — Цель — просто провести лучшую ночь, а не обязательно увидеть самого известного диджея. Главное — музыка, которую они любят. Неважно, написана она 35 лет назад или 35 месяцев».
Андерсон изучал заведения, которые изначально не ориентировались на возрастную аудиторию, и обнаружил: танцполы прекрасно смешивают поколения, собирая и молодёжь, и тех, кто постарше. Это подтверждается и поведением многих представителей поколения Z (зумеров), которые с удовольствием делят пространство с людьми возраста их родителей.
«В мейнстримных клубах вроде Academy в Лидсе публика в основном двадцатилетняя, и они чаще идут для знакомств, а не ради музыки. Там одна молодежь, — говорит дизайнер из Лидса Тесс Гладвелл. — А вот если пойти в более андеграундные места, вроде Beaver Works или White Hotel в Манчестере, где проходят хорошие хаус-, техно- или джангл-вечеринки, там публика гораздо разнообразнее по возрасту. Люди приходят за музыкой и комьюнити, а не чтобы пососаться со случайным человеком».
Опрос Eventbrite 2019 года показал: 3,7 миллиона британцев старше 45 лет ходят в клубы раз в неделю. По словам промоутера Фила Маркса, это число с тех пор наверняка выросло. 57-летний Маркс проработал в рекрутинге 30 лет, а в начале 2023-го продал свою консалтинговую фирму. Устав сидеть за столом, он искал дневную вечеринку, но ничего подходящего не нашёл — и сам организовал первую в июле 2023-го в King’s Cross под названием Studio38.Club.
«Это как Studio 54, только мы открыты с трёх дня до восьми вечера, — объясняет он. — Я думал, продам двадцать билетов друзьям, а в итоге продал 150 и заполнил зал». Его вторая вечеринка в Roxy в Сохо собрала уже 350 человек, а к концу года он провёл 40 вечеринок в Лондоне, Глазго, Эдинбурге и Бристоле, в среднем по 400 гостей на каждую. «Когда я начинал, продавал билеты на четыре вечеринки вперёд. Теперь в одном только Лондоне проходит пятнадцать вечеринок для возрастной аудитории, а в любом крупном городе Британии есть от трёх до семи подобных промоутеров».
Studio38.Club — это не андеграунд, подчёркивает он: это классика клубной музыки 80-х и 90-х. Но для некоторых гостей его вечеринок это было как «вход в клубную культуру», и побывав там, затем они начинают регулярно ходить и на другие события. «Клубы нам рады, — объясняет он. — Молодёжь больше не пьёт, а клубам нужно зарабатывать. В 80-е в Британии было 36 тысяч клубов, сейчас осталось меньше тысячи. Один владелец сказал мне, что посещаемость упала на 70%, и они выживают только благодаря студенческим вечеринкам с шотами за фунт, где прибыль — £5 с человека. А наши гости приносят £25 легко».
Легендарный диджей Фэт Тони, начавший в 80-е и игравший по всему миру, запустил свои дневные вечеринки в конце локдауна — по субботам днём в магазине в Ноттинг-Хилл-Гейт. Его Full Fat идут уже пятый год, собирая 2500 клабберов поколения X, которые приходят к полудню, уходят к шести вечера и успевают уложить детей спать.
«Демография клубной сцены изменилась настолько резко, потому что поколение Z выбирает не пить, а пабам, барам и клубам приходится открываться старшей аудитории просто чтобы выжить, — говорит он. — Тогда люди думают: “Окей, нас больше не будут осуждать за то, что мы приходим. На нас не смотрят как на пенсионеров в клубе”. Когда их дети вырастают, хорошие родители из этой культуры хотят взять их на рейв и, осмелюсь сказать, дать им первую таблетку. Это и есть рейв-культура. На этом они выросли. Я вижу это постоянно».
Спрос со стороны старших клабберов совпал с возвращением клубных вечеринок 90-х вроде Peaches, God’s Kitchen и Clockwork Orange. Последние были здесь в числе пионеров, говорит Дэнни Гулд, он же Danny Clockwork. Клуб возобновил пати в 2014-м после многих лет молчания, последовавших за тем, как Гулд в 2001-м ушёл и завязал. «У меня были годы наркотического безумия, пока мозг не сказал: “Ты должен остановиться”, — объясняет он. — Когда мы переоткрылись в Printworks, 6000 билетов ушли за 20 минут. Мы заканчиваем в 21:00, и я в постели к десяти. Я бы сказал, две трети — старшая публика и пачка двадцатилетних».
«Старые клабберы — это люди, которые имели работу, теряли работу, хоронили родителей, вырастили детей. Им уже нечего доказывать, поэтому все уважительны и просто получают удовольствие. Думаю, поэтому и молодёжь приходит — за позитивом и безопасностью».
Для Андерсона это «само по себе явно политично: даже если вы сознательно не думаете об этом как о критике современного общества, кто-то сказал мне, что, попав в клуб впервые, он не мог поверить, что все добры, — он такого не испытывал раньше. Это жажда толерантности».
Мы живём в сложные времена, Британия во многих смыслах стоит на коленях, поэтому естественно, что танцевальная музыка и танцевальная культура переживают бум — место, где можно на несколько часов забыть обо всём.
И, конечно, это созвучно пути поколения X. «Мы думаем о 60-х как о времени свободной любви и психоделиков, но большинство той генерации выросло в послевоенной аскезе и были очень благоразумны: устраивались на работу, оставались в одной компании до пенсии и получали её, — говорит Дэвис. — А вот у поколения X случился взрыв кислотного хауса в 80-х и 90-х» — нечто, что, по его словам, дало им способ сбежать от давления современной жизни так, как им было нужно тогда и нужно сейчас.
«Социальные сети разъединяют и дробят, а быть в реальной среде, которая вся про “быть вместе”… в этом есть нечто очень притягательное».
Маркс уже открыл ночи в Амстердаме, а его австралийский друг запустил франшизу Studio38.Club в Брисбене. Clockwork Orange проводят ночи в Таиланде, Дубае, на Ибице — «и мы снова делаем вечеринки по всему миру», — говорит Гулд. Даже Нью-Йорк поддаётся.
Джаред Сколник в девяностые сходил на пару рейвов во Флориде, а потом переехал в Большое Яблоко и годами работал в техмаркетинге. В 2015-м его студия продвигала фестиваль с Chemical Brothers, и он заново открыл для себя британскую танцевальную музыку. Его следующей вечеринкой были Above & Beyond.
«Это было за неделю до выборов Дональда Трампа в 2016-м, вокруг — напряжение, — объясняет он. — Событие оказалось духоподъемным в неожиданной степени. На экране появлялись послания вроде “Если любишь кого-то — скажи сейчас”. И в это политически накалённое время одно из посланий было: “Оглянись вокруг. Ты тоже цветной/яркий”. В какой-то момент я понял: наши взгляды могут радикально различаться, но прямо сейчас мы разделяем что-то общее».
Сколник сейчас работает на фестивалях и в клубах в сфере harm reduction — проверяет вещества на фентанил или помогает людям, переживающим «плохой трип». Когда я спрашиваю, почему, по его мнению, старшие клабберы по обе стороны Атлантики вернулись так же, как 30 лет назад, он на секунду задумывается.
«В США поколение X называют потерянным, и я думаю, эти события — то, что нам нужно, чтобы не быть потерянными». Он медленно, грустно улыбается. «Это ощущение, что я к чему-то принадлежу. Мне кажется, наше поколение очень долго не чувствовало, что ему хоть где-то место. Теперь я нашёл своё».
Автор: Стивен Армстронг, The Independent
Подписывайтесь на ВАЙБ. ВАЙБ - это мир электронной музыки и клубной культуры. Основатель - Дмитрий Игнатьев (Mixmag Russia). При участии Ильи Воронина (Mixmag Russia, «Белое яблоко»).
Также будем благодарны за донаты проекту, которые можно отправить прямо на этой странице (кнопка ниже).