Burial: «Мои треки никто не должен был услышать»
Электронную музыку в середине 2000-х буквально взорвал Burial. Анонимный англичанин ворвался на сцену и изменил ее привнеся свое уникальное звучание, свой особый почерк. Он буквально создал новый жанр, у него возникли последователи, которые продолжают появляться и 20 лет спустя. Сейчас уже можно сказать, что музыка Burial сыграла немалую роль в том, насколько впоследствии стал популярен дабстеп (теперь приходится добавлять — здорового человека, а не Скриллекса).
В 2007 году, перед выходом второго альбома «Untrue», в английском издании The Guardian появилось его небольшое и очень редкое интервью. Фактически, Burial тогда был полностью анонимен, и не очень хотел связываться с журналистами. Это было одним из первых его интервью, но уникально оно тем, что стало последним. С тех пор англичанин окончательно перестал общаться с прессой.
В The Guardian опубликовали лишь треть реального разговора, и, во многом, монолога Burial, который размышляет о разном, перепрыгивая с одной темы на другую. Дэн Хэнкокс, бравший это интервью, недавно выложил его полную версию у себя в блоге. А ВАЙБ перевел эту беседу 18-летней давности.
Случалось ли тебе слышать свои треки в клубе?
Раз или два. Мои треки очень тихие. Я всегда чувствую себя их защитником, как будто это их первый день в школе, и их будут дразнить.
Твои треки не совсем подходят для клуба, правда?
Нет, они больше под влиянием того, когда ты возвращаешься домой после вечеринки… в такси или на ночном автобусе, или идешь пешком через Лондон поздно ночью, и музыка все еще звучит в тебе.
Я ненавижу эту идею музыки для кофейных столиков, это для болванов. Хотя необязательно плохо, если музыка иногда просто идет фоном. Но клубная музыка другая, она должна иметь движение, поэтому в клубе можно внезапно изменить музыку - появляется новый звук, и все место оживает от какой-то мелочи. Мне нравится, когда ты слушаешь музыку в наушниках, а вокруг тебя происходит реальная жизнь.
Это довольно грустно, но моя музыка, вероятно, предназначена для угрюмых людей, чтобы они могли идти через Лондон под дождем. Это может дурацки звучать, но, в основном, мой опыт в жизни был именно таким. Все знают это чувство, все. А если не знают, то, вероятно, проводят слишком много времени в All Bar One. Моя музыка — это как маленький приют, это 24-часовой киоск в парке, где подают чай и кофе. Это свет в темноте.
Я моргаю, и годы проходят мимо. Когда люди говорят о музыке в этой стране, о ее недавней истории, всегда есть вещи, которые игнорируются, и одна из них — как важны были хардкор-рейв, джангл и гэрридж.
Первые рейверы, возможно, больше не ходят на вечеринки, занялись своей жизнью, семьей и работой, но послевкусие музыки все еще в них сидит. Или, возможно, есть люди, с которыми они раньше ходили, которых больше нет, и это тяжело. Музыка была вокруг достаточно долго, чтобы один звук, даже один синтезаторный аккорд или один басовый звук, мог убить кого-то, потому что это воспоминание, потому что они знают, что это значит. Эта музыка здесь довольно давно, чтобы оказывать такой эффект на людей. Я думаю, это действительно часть того, что такое Англия сейчас. Люди жили и умирали за эту музыку. Это не просто значок, который ты носишь, потому что ходил в клуб несколько раз. Это значит все. И я думаю, что дабстеп — это последняя стадия в этом прогрессе.
Одной из вещей, связанных с проживанием в Лондоне, является то, что ты переживаешь те же опыты, что и другие люди, и истории, которые люди рассказывают. Я недостаточно стар, чтобы посетить настоящий рейв в ангаре, но я слышал эти истории о конце 80-х и начале 90-х, о том, как ехали в темноту на окраины Лондона. Это действительно зацепило мое воображение.
Но также было ощущение конца и грусти, что это умерло, потому что клубная культура стала коммерческой в конце 90-х, ее отобрали у рейверов и продали обратно им. Правда в том, что мои треки никогда не были предназначены, чтобы их кто-то услышал. Я делал их для своих братьев — для моего старшего брата, потому что он был тогда и ходил на те рейвы, и делал треки, когда был молодым. Я хотел вернуть этот потерянный звук для него.
Но это все еще где-то там. Сигнал или свет. Как один человек с зажигалкой где-нибудь в ангаре. Я так об этом думаю, я романтичен до чертиков. Мне не нравится идея, что клубная музыка должна быть одноразовой, это чушь. Поэтому я люблю дабстеп - в нем есть этот дух. Я не вижу его как независимые жанры: дабстеп, джангл, хардкор — я вижу это как одно целое.
Точно. У меня есть ощущение, что все это было пригородным, между городом и лесом… это так по-английски. Это как английская мистика. Это как Черный Вигвам в "Твин Пикс", это как грань между диким и цивилизованным. Вот почему я люблю FWD>>, из-за этой грани, отделяющей бар от темноты танцпола.
Я просто балуюсь, я не знаю, как правильно делать треки. Я чувствую себя обманщиком, потому что стал выпускать треки, прежде чем действительно научился их создавать. Я имею огромное уважение к людям, которые технически одарены в музыке, но я не такой. Я стараюсь изо всех сил, стараюсь догнать.
Не беспокоишься ли ты потерять этот исключительный почерк, если станешь полностью технически подкованным?
Да, это проблема, ты часто теряешь это качество, когда слишком долго работаешь над куском музыки. Я пытался делать свою музыку два года в голове, но когда оглядываюсь назад, понимаю, что на самом деле сделал все это за неделю, даже растягивая по времени. Я словно специально пытаюсь записать этот несовершенный альбом, и прежде чем научусь делать все правильно, хочу записать больше DIY-треков. Там очевидно есть не особенно сложные треки. Я просто очень защищаю их, потому что никогда не ожидал, что так много людей услышат мой альбом.
Так что ты почувствовал, когда люди услышали его?
Я был в восторге, абсолютно в восторге. Но мне также пришлось скрыть это чувство, потому что никто из моих знакомых не знает, что я делаю треки. Я не мог быть на работе и рассказать всем. Так что я очень обрадовался, а рассказать некому… но я мог рассказать своим братьям, и это то, что имело значение.
Прежде чем сделать еще один мрачный альбом, я хотел бы сделать альбом, полный вокала, не просто какого-то вокала, а вокала, который я люблю: когда поет девочка-соседка. Может показаться странным, что я сделал альбом так быстро, там полно вокала на повышенных тонах, который звучит, как будто кто-то писклявит стоя под душем, но что уж теперь. Если по-настоящему технически подкованным людям, которые просто хотят жирный бас, это не нравится, то ничего не поделаешь.
Я сделал его очень быстро. Я понял буквально недавно, что каждый трек на моем новом альбоме имеет ту же бочку — это просто звук зажигалки моего брата. Возможно, он не звучит одинаково на каждом треке, но это так. И другой звук, который я часто повторяю, из дешевого фильма с Вином Дизелем, где он достает ключи из кармана или что-то в этом роде, и это просто звонкий звук, но я сразу подумал: "Я обожаю этот звук!" Просто использую его слишком много.
Я очень люблю дождь. Я готов на все, чтобы быть в нем, на краю его, или высоко, глядя на него. Есть много плохих треков, которые я люблю, потому что в них звучит дождь или гром. Это так просто, совсем ничего сложного (смеется). Я люблю чувство, когда что-то действительно тебя трогает, и ты выходишь и идешь под дождем, и ты замерзаешь, и дрожь пробегает по спине, чтобы согреть тебя — позаботиться о тебе. Я думаю, все знают, что это за чувство.
Я не могу справиться с очень сложными сбивками, но я обожал их на драм-н-бейс пластинках: когда у тебя есть большой дроп, бочка уходит, и остается только этот звук, эхом раздающийся. И ты слышишь это в клубе — или даже в наушниках, потому что в голове это не так сильно отличается от темного клуба. И там еще этот маленький нойз на пластинке или на кассете.
Все говорят о виниловых тресках, но я люблю шум кассеты. Это красивый звук. Я просто люблю, чтобы треки были как можно более атмосферными, я не люблю чистый звук. Я не вижу смысла в чистом звуке, он такой нейтральный.
Недавно видел какого-то парня на обочине, который выглядел будто из армии. И он практиковался в странных звуках на трубе, пытаясь сыграть один рефрен, просто повторяя тот же короткий звук снова и снова. И это было почти как когда ты слышишь гром. И это дрожь, будто ты мысленно в осаде, когда гремит. Почти как если бы ты был на войне и слышал пушки, у тебя есть это атмосферное осознание, которое приходит от звука такого мощного, но такого далекого. Как слушать песню кита — люди игнорируют тот факт, что я люблю песни китов, но правда в том, что да, я люблю (смеется). Это странный крик, далекий крик, это действительно красивая тема.
Тебе нравится делать музыку с включенным телевизором?
Иногда я не могу этого избежать, потому что другие вокруг могут смотреть телевизор. Но это мне не мешает. Я не хочу делать свои треки в студии, которая выглядит как космический корабль. Я действительно уважаю людей, которые увлечены этим, но у меня очень плохой компьютер, я даже не могу его переместить, так что у меня нет выбора.
Я сделал много треков для второго альбома, которые были очень детализированными, темными, мрачными — возможно, они подходили под то, как люди представляли звучание моего следующего альбома. Потом я просто подумал… это звучит странно, но я… мне нелегко делать треки.
Недавно у меня были трудные времена. И тогда я вошел в этот безумный период, когда реальная жизнь давила. Но ты не хочешь быть просто… унылым. Сделать довольно радостный альбом, причем, очень быстро, вот то, что я хотел, и мне это было нужно. И теперь я это сделал, и он несовершенен, но я это сделал. Причина, по которой я горжусь им, не в том, что это был результат тысячи решений, которые сложились именно так, как я хотел, чтобы в студии, где музыкально все… [заканчивает] …нет, не так. Ты делаешь трек и находишься в определенном настроении. Ты выбираешь определенный вокал и позволяешь ему кружить вокруг, и даже если этот трек немного сухой, он может многое значить для тебя. И, в конце концов, я сделал целый альбом из таких треков.
(смеется) Я сделаю следующий высокотехнологичный, сверхмрачный альбом.
Так что, этот альбом тоже был сделан поздно ночью?
Да, я буквально сидел и ждал, пока наступит ночь. Не то чтобы я сидел и смотрел на стены, знаешь, такой, на стену пялишься, но я ждал ночи, думая: "Я действительно хочу сделать хорошие треки сегодня вечером". Или я выходил гулять, ждал, пока стемнеет, а потом возвращался… Я люблю это чувство, когда знаешь, что почти все в городе спят. Это должно быть единственное время для работы. Иногда я встаю очень рано, или не сплю всю ночь, и вижу, как люди и город просыпаются вокруг тебя… Я действительно чувствую немного злости на людей (смеется), как будто они вторгаются в мой тихий мир.
Или ты знаешь, что когда возвращаешься откуда-то на метро, все, кто идет на работу, идут в другую сторону. Как будто ты на платформе и ты единственный, кто садится на этот поезд. Или ты в поезде со всеми, кто едет на работу, и у тебя просто неправильное чувство, как будто ты только что сбежал откуда-то. Я шел домой из The End поздно ночью, через весь Лондон, и постепенно светало… это забавно, но немного неправильно.
Когда ты делаешь треки, ты думаешь, что делаешь определенный стиль музыки — ты стремишься к идеалу всей музыки, которую ты любишь — но не выходит. А потом, к счастью, ты теряешься и уходишь с пути в темноту.
У клубной музыки всегда тяжело с альбомами, но я одержим идеей создания альбомов.
[Затем следует отступление, где Burial, смеясь, поддерживает слоган McDonald's "I'm Loving It": "Дело в том, что я действительно люблю это. Я полностью согласен с этим… 'наконец-то слоган, который выражает мои чувства к McDonald's!'".
Я также помню из этих разговоров — и раскрываю впервые — что артист был поклонником недооцененной и давно исчезнувшей сети заведений с запеченными картофелем Jackets. Еще одно привидение на улицах южного Лондона - прим. Д. Х.]
Был ли тот момент, когда ты решил: "Я буду анонимным, я буду просто Burial"?
Сначала я отправлял Стиву треки, и у меня не было имени. И "Burial" было просто названием одного из треков, и Стив сказал: "О, это твое имя?" И я сказал: "Нет… э-э, да, точно".
Я хочу делать музыку, в которой можно потеряться. Мои любимые треки — это вайт-лейблы, и я не имею ни малейшего представления, кто их сделал. Я обожал это в старых джангл-треках, когда ты ничего о них не знал, и ничего не мешало тебе наслаждаться ими. Я помню времена, когда слышал гэрридж-трек на пиратском радио, и сидел, ожидая, что диджей скажет после, что это за пластинка, но они были так глубоко в миксе, что музыка просто продолжалась, и я сидел там час, надеясь узнать, как называется трек.
А потом, в конце концов, я понял, что мне больше всего это нравится. Мне нравилась загадка. И я понял, как было бы здорово, если бы я мог запечатлеть это в своих треках. К тому же, это весело, потому что я вроде как плохой супергерой… думаю, только около пяти человек, кроме моей семьи, знают, что я делаю треки. Надеюсь. Пусть это останется так.
Значит, кроме того, что твоя настоящая личность скрыта от публики, люди в твоей реальной жизни тоже не знают, что ты делаешь музыку?
Да, и мне это нравится. Но… бывали случаи, когда мои друзья сидели рядом со мной и ставили мои треки.
Нет. Я просто сидел и шептал про себя: "Пожалуйста, не ставь это — или хотя бы не говори ничего плохого об этом" (смеется). Были случаи, когда мои друзья поворачивались ко мне и говорили: "Ах да, Burial — это девочка, я знаю такого-то, кто с ней встречался".
И ты устоял перед искушением сказать: "Это я"?
Это не обман, просто я такой. Я не мог бы делать это все, если бы специально старался. Если я где-то появляюсь, то просто хочу быть в темноте, скрытый. Я бы хотел сделать несколько коллабораций с другими продюсерами. Можно немного "засветиться", но быть настороже и смотреть в оба. Я не читаю прессу, не захожу в интернет. Это веселее. Держать все это под замком. Утраченное искусство сохранения секрета… Я хочу сделать это как надо. И вот в чем дело, когда ты начинаешь, это должно быть на 100% или ничего. Ты не можешь быть наполовину анонимным.
Используешь ли ты студии звукозаписи?
Я был в студии четыре раза. Я действительно хочу, чтобы следующий альбом звучал смертельно. Без вокала, без треска, просто "затемнить немного". Меня интересует идея воинствующей мрачной 2-step бочки. Но есть много разных направлений, в которые я мог бы пойти. Я мог бы выбрать любой из моих треков и сделать целый альбом на основе этого звука. На первом альбоме был трек под названием "Distant Lights", а альбом "Untrue" — это как будто я взял этот трек и нырнул в него. По сути, я записал целый альбом подобных треков.
Есть некоторые треки, которые люди могут услышать и подумать: "О, я просто сделаю технически лучшую версию этой музыки", и я немного защищаю это. Я защищаю 2-step в целом, UK garage. Некоторое время люди говорили о нем так, будто он мертв, просто потому, что о нем не пишут в журналах или типа того. Но настоящие чуваки все еще слушают эти треки. Есть множество отличных гэрридж-радиостанций. Можно подумать, что их никогда не существовало.
Я такой же фанат этого, как и дабстепа, джангла или драм-н-бейса. Я рад, что это не стало "интернет-музыкой". Я не хочу говорить об интернете, но… я действительно немного разочарован тем, что то, что я люблю, например, драм-н-бейс, стало… глобальным. Я знаю, это звучит немного странно, но это правда. Он забыл, откуда пришел, и так поспешил в интернет, что стал интернет-музыкой.
Это звучит для меня как ад. Он теряет всю свою остроту, больше не опасен, не андеграунд; он просто становится какой-то однообразной интернет-музыкой от одного продюсера. Я предпочту умереть, чем когда-либо сесть и послушать эту музыку. Это какой-то нейтральный, тщательный, самцовый стиль — эта музыка была совсем о другом. Даже самые темные старые драм-н-бейс треки имели вокальные партии. Люди ставили их в своих машинах. Это не выглядело как "давай попробуем выглядеть грубо и кивать головами".
А что насчет этого мачо-звучащего тренда в дабстепе?
Какое самое худшее настроение можно получить в клубе? Это когда в клуб приходит группа людей, и они оглядываются вокруг, типа: "А вот значит как звучит дабстеп…" Наполни танцпол такими людьми, и у тебя будет худшая атмосфера, какую только можно представить в клубе.
И дело в том, что часть этого мачо-отношения начинает проникать в музыку, я считаю, что это один и тот же процесс — эти мачо-треки, они даже не взаправду мрачные, не беспощадные. Один удар бочки от Dillinja разрушит эти треки. Дабстепу настанет жопа, если он пойдет по этому мачо-пути, и это уже началось. Те же самые люди теперь делают дабстеп вместо драм-н-бейса.
Я люблю гэрридж, потому что он - полная противоположность этой "звенящей" музыке. Я люблю этот прыгучий ритм, люблю слушать его в машине, ехать ночью. Я люблю, как гэрридж прет и обольщает. Это было прекрасное явление — но люди в то время не замечали, насколько оно было прекрасным. [зато заметили в 2020-е - прим. пер.]
Подписывайтесь на ВАЙБ. ВАЙБ - это мир электронной музыки и клубной культуры. Основатель - Дмитрий Игнатьев (Mixmag Russia). При участии Ильи Воронина (Mixmag Russia, «Белое яблоко»).
Также будем благодарны за донаты проекту, которые можно отправить прямо на этой странице (кнопка ниже).