Чикагская хаус-сцена. Репортаж из 1995 года
На подъеме популярности футворка и дип-хауса, в последние несколько лет вырос и интерес ко второй волне чикагской хаус-музыки. Dance Mania выпускает сборники с гетто-хаусом, на Rush Hour выходит бокс-сет лейбла Prescription, у Gemini вышел альбом на британском Anotherday, где можно всецело оценить широту чикагского звучания. Когда диджей, журналист и владелец лейбла Маркус Вегнер бабьим летом 1995 года встретился в Чикаго с несколькими протагонистами сцены, второе поколение хаус-продюсеров уже твердо стояло на ногах. Выросшие в 80-е годы, они видели зарождение хаус-музыки, и впоследствии доводили до ума минимализм джекинг-ритмов и богатство диско. Спустя 23 года его репортаж наконец-то был опубликован.
Я беру такси, чтобы поехать в южную часть города, где у меня назначена встреча с Рэем Барни, боссом Dance Mania Records в его магазине пластинок. Южную часть Чикаго населяют преимущественно чернокожие, и сам район обладает дурной репутацией, это своего рода чикагское гетто. Белые чикагцы в этот район стараются не заглядывать. Поэтому таксист немного настораживается, когда я протягиваю ему бумажку с адресом. Прибыв по адресу, меня с некоторым подозрением встречают два парня и провожают в помещение складского типа на первом этаже здания. За прилавком стоит сам Рэй Барни. Он одновременно разговаривает с кем-то по телефону, отправляет факс и раздает поручения трем белым женщинам, которые занимаются упаковкой заказов. Кратко приветствует меня и просит немного подождать. Поэтому я начинаю оглядываться в этом музыкальном магазине, особое внимание я уделяю продающимся здесь средствам по уходу за волосами, и аудиокассетам.
Рэй продолжает дело своего отца, который открыл магазин еще в 1950-х, на базе которого потом запустил лейбл, где выпускался ритм-н-блюз и блюз. Пока я осматриваюсь, Рэй разбирается с делами, но говорит, что интервью он даст в машине по дороге в банк. Брат Рэя выступает в роли шофера, его подруга садится рядом с ним. Мы с Рэем садимся на заднее сиденье, и я включаю диктофон: «Окончив колледж в 1980-х, мой магазин для многих музыкантов стал чем-то вроде хаба. Мне все чаще задавали вопрос, а не хочу ли я запустить свой лейбл. В 1985 году клавишник Дуэйн Бафорд выпустил пластинку под названием „What’s That“ на лейбле, который назвал Dance Mania Records. И тогда же я созрел для того, чтобы стать не только музыкальным дистрибутором, но и лейбл-менеджером. Я взял его лейбл и выпустил на нем свою пластинку „Hardcore Jazz“. Во второй половине 80-х на Dance Mania, среди прочего, уже выходили пластинки Лил Луиса и знаменитая „House Nation“ от House Master Boyz. У меня много продавалось первых хаус-пластинок с лейблов, типа Warehouse или Chicago Underground, пластинки от Фарли Джекмастера Фанка и Ragtyme, даже Ten City». Здесь я спрашиваю Рэя про знаменитые городские клубы, например, о Warehouse или Music Box. «Нравился только Music Box, но вообще эта сцена была мне не по душе. Равно как и сегодня».
К концу 80-х Dance Mania Records, как и все остальные местные лейблы, пережили экономический спад. В лучшую сторону ситуация изменилась в начале 90-х, когда стали появляться продюсеры, вроде Роберта Армани и DJ Funk. Записав свой уже классический «Circus Bell», Армани продемонстрировал новый подход к работе с музыкой — так называемый «трековый», что впоследствии стало отличительной чертой релизов Relief Records. DJ Funk, в качестве DJ #1 со своим «Ghetto Trax», после хип-хауса представил свое видение симбиоза между рэпом и хаусом. В результате чего и сформировался так называемый гетто-хаус, апологетом которого и выступает Dance Mania: это, как правило, очень минималистичные фанковые хаус-ритмы, под которые мужчина очень четко доносит одну нехитрую, как правило, сексуального характера мысль. Да, это новая концепция его лейбла, объясняет Барни. После того, как в Чикаго большой популярностью стал пользоваться гангста-рэп, сексуальная прямолинейность подобных текстов была просто перенесена в другие ритмические структуры. Однако, пусть рэп и звучит из всех машин, на клубных танцполах его не жалуют. А что насчет техно? «Вернувшись из Европы, Роберт Армани сказал, что теперь его музыка будет называться техно, но я никогда специально такую музыку не выпускал, потому что я ее ненавижу. Откровенно говоря, это просто тупая быстрая хренота».
Deeon, Slugo и Милтон из Playground Productionz забирают меня в офисе лейбла Barney’s Records. Он имеет самое непосредственное отношение к Dance Mania, и здесь выпускаются такие люди, как Джамин Джеральд и Пэррис Митчелл, которые являются самыми активными приверженцами гетто-хауса, жанра, который придумал DJ Funk. Отсюда мы отправляемся в офис недавно созданной компании Low End Entertainment, которая объединяет два лейбла: Freak Mode и Underground Madness.
Сабфувер, который занимает почти весь багажник автомобиля, пульсирует жирной «бочкой» только что законченного трека, и, видя мое недоразумение, ребята сразу поясняют: «Нее, это не оригинальный Roland TR-808 звучит. В наших треках его не услышишь. Мы используем сэмплированные звуки R70. Эту же машинку использует большинство продюсеров с юга города. Да, у нас есть 808-я, но она слишком непрактична в активной работе».
При входе в офис компании высятся громадины колонок. Так как музыка этих продюсеров не звучит в обычных клубах, да и молодая аудитория, которой нравится подобное звучание, в клубы попасть не может хотя бы по возрасту, музыканты устраивают вечеринки самостоятельно. Конечно же, они мечтают проехаться по Европе с диджейскими выступлениями. Попутно они нехотя признаются, что ревностно относятся к людям с Relief Records. Офис их компании — это крошечная комната, в которой стоит факс и компьютер. Повсюду царит идеальная чистота. Чем все трое особенно гордятся.
Именно Чикаго, а не Нью-Йорк является тем городом, где родилась хаус-музыка. Но это совершенно не означает, что спор о происхождении хаус-музыки может быть решен в пользу Города ветров, хотя, как известно, само название этого музыкального жанра возникло благодаря чикагскому клубу Warehouse. На всех городских танцполах хаус-музыка безоговорочно доминирует, чего не скажешь о Нью-Йорке, городе, где родился хип-хоп. Продюсер Cajmere описывает это так: «В машине ты можешь слушать все, что угодно — кто r’n’b, кто рэп. Да, это круто, но на чикагских вечеринках звучит только хаус. И это просто объясняется — здесь люди любят танцевать!» Под «танцевать» он имеет ввиду своеобразную последовательность движений, представляющие из себя нечто среднее между брейкдансом и элегантностью балетных па, и где самый преобладающий элемент — это вращение телом вокруг своей оси.
Прежде всего, речь идет об освобождении энергии. Несколькими годами ранее такие танцы назывались «джекинг». «Вообще-то это сленговое выражение, обозначает мастурбацию, — объясняет сотрудник Cajual Records. — В том смысле, что этим может кто угодно заниматься. Когда ты тусишь, слушаешь музыку, значит ты начинаешь „джекать“. Ты танцуешь. Угораешь. Едешь головой». И тут он делает главное различие между хаус-музыкой Чикаго и Нью-Йорка: «В Нью-Йорке люди скорее не танцуют, а раскачиваются в такт. А тут, если ты пошел на вечеринку, то значит должен выкинуть из себя все накопившееся дерьмо. Я думаю, что в нашей музыке больше энергии, больше вокальных треков. Больше не соула, а фанка. Из Нью-Йорка же приходят довольно красивые штуки. В них, правда, не очень много соула, не так много фанка. Много баса, понимаете?»
Два главных чикагских хаус-клуба — это Red Dog и Shelter. Однако, посетив оные места, я был удивлен — музыкальный репертуар практически целиком состоит из диско и вокальных вещей, пусть даже и очень хороших. Но это не та «трековая» музыка, не то, что в первую очередь подразумевается под новым чикагским звучанием. Треки с Relief Records и Dance Mania — это музыка, прежде всего, нелегальных вечеринок, на которых собирается публика, которую еще не пускают в клубы, так как им еще не исполнилось 21 год. В своем треке «Flash» продюсер Cajmere иронично замечает: «Я видел, как с таких вечеринок рано утром выходили подростки и всегда задавался вопросом, а где же их родители. Потому что они, несомненно, были бы шокированы, если бы увидели, что делают их дети. Поэтому я подумал, что было бы прикольно пригласить как-нибудь их родителей на такую вечеринку».
В дополнение к алкоголю, марихуане и экстази, большой популярностью среди посетителей подобных мероприятий пользуется закись азота. На любой такой вечеринке, куда ни глянь, увидишь много людей, присосавшихся к большим воздушным шарам. Есть в этом что-то инфантильное. Парень, в доме которого я остановился, большую часть времени проводил на диване с шаром в рукам и пялясь в телевизор.
Чуть севернее, там где много кафе и секондхендов, можно найти Gramaphone Records, любимый магазин чикагской хаус-сцены. Продавцами здесь работают DJ Sneak и Деррик Картер. Ассортимент магазина предлагает все, что составляет чикагскую хаус-школу. В дополнение к полкам с хаус-музыкой, есть много диско и электро-поп-музыки. Многие из старых пластинок 70-х и 80-х легко переиздаются в качестве бутлегов.
«Нет, нет! Никаких фотографий!» Он чувствует себя абсолютно голым. Кёртис Джонс, более известный как Cajmere (и Green Velvet), сидит за столом на складе, в окружении своих пластинок. В джинсах и футболке с логотипом Relief он выглядит абсолютно буднично. Даже и понять нельзя, что по ночам, когда в своем суперкаре гоняет по чикагским улицам, он превращается в самого настоящего супергероя. Его коллеги по лейблу Cajual всегда пытались пробиться в крупные клубы, но Джонс признается, что на подростковых вечеринках он себя чувствует комфортно и куда больше любит выступать на андеграундных пати, нежели чем в пафосных коммерческих клубах. Вот, что говорит человек, который, в принципе, возродил хаус-сцену в Чикаго: «Я достиг успеха просто потому, что вообще ничего не знал о музыкальном бизнесе. Всего лишь ходил по клубам и танцевал. Наверное я был наивен. Когда же я стал записывать свои первые треки, то многие мои знакомые подумали, что я тронулся умом. Но мне это занятие жутко понравилось».
Cajmere тогда еще учился в колледже и по случаю любил заглянуть в студию к своему друге Хуле. Поэтому музицировать он начал совершено ничего в этом не понимая, и даже не умея диджеить. «Когда я стал этим заниматься в начале девяностых, мне много чего не нравилось. Ну вы понимаете, вот есть музыка, которая сразу тебя цепляет. Меня же тогда мало что цепляло. А я хочу со своими треками добиться как раз этого чувства».
В 1989 году Cajmere решил рискнуть и купил себе MIDI-клавиатуру. Первые свои треки он выпустил на лейбле Clubhouse, и первым его хитом стал «Coffee Pot (It’s Time For The Percolator)». В 1992 году Dajae пробилась в чарты с продюсированным Cajmere хитом «Brighter Days». С того хита Джонс заработал довольно много денег, которые и пустил на продвижение сольного проекта. Чуть позднее он запустил и собственный лейбл — Relief Records. «В случае с Relief я хочу экспериментировать. Хочу новое открывать. Большинство артистов, чья музыка выходит на Relief, они с юга города, но мне пофиг. Мне неважно, кто откуда родом. Я там часто тусовался, и именно там я впервые познакомился с хаус-музыкой».
В дополнение к Relief, недавно еще открылся Circuit Records, плюс свои лейблы открыли Шез Дамье и Рон Трент — Prescription и Balance, и все эти лейблы дистрибутируются через компанию самого Cajmere. Как уверяет сам продюсер, теперь он способен выпускать работы артистов местной хаус-сцены любого звучания. Все эти артисты выросли в 80-х, попадали под влияние Warehouse, Music Box и радиошоу Hot Mix 5 на радио WBMX.
Вечером я сопровождаю Cajmere на вечеринку, о которой он рассказывал во время интервью у себя в офисе. Мы оказываемся перед зданием, снаружи напоминающим центр местного сообщества. Большинству людей от 15 до 25 лет. В продаже исключительно безалкогольные напитки. Cajmere уже совсем не похож на себя дневного. Волшебным образом преобразившись, теперь это Green Velvet: в серебряных штанах, с зелеными волосами и зеленой диджейской сумкой он вихрем проносится сквозь танцующих. Изменился даже его голос. С людьми он перекидывается шуточками намеренно деланным пьяным голосом. Здесь все его знают и все любят. После выступления мы перемещаемся на следующую вечеринку, куда-то на завод. Парень в безразмерной одежде, которую в Чикаго носят все фанаты хаус-музыки, пригласил выступить Cajmere с диджейским сетом. Однако, как только мы заявляемся на вечеринку, возникает проблема. Пригласивший его парень и не понимал, что своим появлением он нарушит график выступлений диджеев. И местные диджеи явно не горят желанием подпускать его к вертушкам.
Cajmere уже хочет отсюда как можно скорее убраться, вокруг него бегает пригласивший его парень в своей безразмерной одежде и клятвенно заверяет, что сейчас все исправит. Но Green Velvet включает гордость, и парень явно начинает нервничать. Да, говорит Cajmere, он бы хотел поиграть. Да, он понимает, что люди сюда пришли за музыкой, они ценят хорошую музыку. Но играть в таких условиях?! «Да не парь ты меня!» Парень явно падает духом и предлагает выкинуть в окно все свои пластинки, только чтобы Cajmere не обижался. Уже потом, возвращаясь на рассвете из клуба, Cajmere принимается обсуждать, правильно ли он поступил.
После вечеринки в Shelter по случаю выхода первого альбома Dajae «Higher Power», все собираются в офисе Cajual и рассаживаются широким кругом. DJ Sneak ставит кассету с записью старого радиошоу Фарли. Он снимает свои громадные ботинки и босиком начинает танцевать самбу прямо в середине круга. Его младший брат Рон, который в Cajual работает на подхвате, начинает мне кричать в ухо: «Ты просто посмотри на эту четкую хрень — это же настоящий сумоист. Ваще кайф! Это же Фарли Джекмастер Фанк: старая, но крутая шняга! Мы тут выросли, и это наша шняга...»
Статья вышла в издании The Groove
Подписывайтесь на ВАЙБ. ВАЙБ - это мир электронной музыки и клубной культуры. Основатель - Дмитрий Игнатьев (Mixmag Russia). При участии Ильи Воронина (Mixmag Russia, «Белое яблоко»).
Также будем благодарны за донаты проекту, которые можно отправить прямо на этой странице (кнопка ниже).