ДОКТОР РИЧАРД ГАРДНЕР. РОЛЬ СУДА В РАЗВИТИИ СИНДРОМА РОДИТЕЛЬСКОГО ОТЧУЖДЕНИЯ (PAS) (1)
Ричард Алан Гарднер (28 апреля 1931 - 25 мая 2003 г.) профессор клинической психиатрии в Колумбийском университете, где он работал с 1963 года до своей смерти. Известен как талантливый детский психиатр и ученый, открывший и описавший «синдром отчуждения родителей» (PAS). Гарднер занимал должность аккредитованного профессора психиатрии в отделении детской и подростковой психиатрии Колумбийского университета. В течение своей научной карьеры он опубликовал более 40 книг и 250 статей в различных областях детской психиатрии и управлял компанией Creative Therapeutics, Inc., которая продавала материалы, основанные на его теориях. Ричард Гарднер активно работал в области судебной психиатрической экспертизы, где в качестве эксперта делал заключения более чем в 400 судебных процессах.
Исследование Гарднером «синдрома родительского отчуждения» (Parental Alienation Syndrome) было сосредоточено на том, как один из родителей может злоупотреблять своей властью над ребенком, используя недопустимые формы психического насилия и психологической манипуляции. Ричард Гарднер был пионером в области, которую до этого никто не исследовал так тщательно и скрупулезно.
РОЛЬ СУДА В РАЗВИТИИ СИНДРОМА РОДИТЕЛЬСКОГО ОТЧУЖДЕНИЯ (PAS)
Ричард А. Гарднер. доктор медицины, профессор детской психиатрии Колумбийского университета, Колледж врачей и хирургов в Нью-Йорке, Нью-Йорк
Опубликованоянварь 2003 г.
Основным лицом, ответственным за индукцию синдрома отчуждения родителей (PAS) у ребенка, является родитель, который надеется получить рычаги воздействия в суде, запрограммировав ребенка на кампанию клеветы, направленную против целевого родителя. В большинстве случаев отчужденные родители беспомощны, чтобы защитить себя от внушений и разрушения любви ребенка к себе. Они обращаются за помощью к судам и, по моему опыту, в большинстве случаев испытывают еще большее разочарование и отчаяние из-за неспособности суда оказать им значимую помощь. Цель этой статьи - указать на недостатки судебной системы в этой области. Автор надеется, что растущее признание судебными органами неспособности эффективно справляться с семьями PAS сыграет роль в устранении этой серьезной проблемы.
ОСНОВНАЯ ИНФОРМАЦИЯ О PAS
Определения
Синдром родительского отчуждения (PAS) - это психическое расстройство у детей, которое возникает главным образом в контексте споров о местожительстве ребенка. Несмотря на то, что стороны, являющиеся истцами, чаще всего являются биологическими родителями, такое же расстройство может возникнуть у ребенка под воздействием других лиц, которые могут оспаривать опеку над ребенком, например, родитель против родителя, родитель против дедушки, родитель против родственника или друга семьи. Основным проявлением расстройства является кампания неоправданной клеветы ребенка против целевого родителя, потому что родитель всегда был хорошим, любящим родителем. Расстройство возникает в результате сочетания программирования («промывания мозгов») со стороны отчуждающего родителя и собственного вклада ребенка в оскорбление целевого родителя. Когда присутствует настоящее родительское насилие и/или отсутствие заботы, враждебность ребенка может быть оправдана, и поэтому в этом случае использование концепции синдрома отчуждения родителя для отчуждения ребенка неприменимо.
Основная цель отчуждающего родителя использования кампании клеветы с помощью ребенка (детей) против целевого родителя состоит в том, чтобы получить влияние в суде. Родитель-программист считает, что чем больше враждебности дети демонстрируют против целевого родителя, тем больше вероятность, что судья присудит первичную опеку отчуждающему родителю. Важно отметить, что отчуждение ребенка является не столько результатом его враждебности или даже ненависти к отчуждаемому родителю, сколько проявлением страха у ребенка того, что если такая неприязнь не будет демонстрироваться, отчуждающий родитель отвергнет ребенка.
PAS как форма эмоционального насилия
Воспитание синдрома родительского отчуждения у ребенка является формой эмоционального насилия, потому что такое программирование приводит к ослаблению и даже разрушению связи ребенка с хорошим, любящим родителем. Жестокое обращение с детьми было определено по-разному. Определение жестокого обращения с детьми, используемое Сенатом США, гласит:
«Жестокое обращение с детьми можно разделить на четыре типа: пренебрежение, эмоциональное насилие, физическое насилие и сексуальное насилие».
Что касается эмоционального насилия в подкатегории, приводится десять примеров. Из них семь применимы к ребенку PAS:
«условное воспитание, при котором уровень заботы о ребенке зависит от его поведения или действий»
В PAS привязанность отчуждающего родителя обусловлена соблюдением ребенком PAS запрограммированной кампании клеветы и, во многих случаях, возможностью предоставить дополнительные «боеприпасы» против целевого родителя. Как уже упоминалось, любовь ребенка PAS к программисту является не столько настоящей любовью, сколько страхом возможного отвержения, если ребенок не присоединяется к программисту против отчужденного родителя.
«эмоциональная недоступность родителя / опекуна ребенка»
Ребенок PAS знает, что любовь отчуждающего родителя к нему будет прекращена, если ребенок не участвует в кампании клеветы против целевого родителя.
«неотзывчивость, непоследовательность или неуместные ожидания от ребенка»
Дети PAS становятся растерянными и очень взволнованными, потому что они не могут принять вызов конфликтной ситуации, созданной идеологической обработкой PAS. Неразумно просить ребенка участвовать в кампании клеветы, делать это последовательно и делать это без амбивалентности (по крайней мере, на ранних стадиях). Это вызывает у ребенка ненужную растерянность, напряженность и разочарование.
«преждевременное возложение ответственности на ребенка»
Ребенка просят вспомнить самые разные унижения, которые он якобы перенес от рук целевого родителя. Иногда это включает в себя публичное ложное обвинение в сексуальном насилии. Это обычное течение PAS. Все эти внушения и ожидание того, что ребенок продемонстрирует то, что нужно, ложатся тяжелым бременем на ребенка с PAS.
«нереалистичные или неуместные ожидания способности ребенка понимать что-то или вести себя и контролировать себя определенным образом»
Часто ребенок не может понять природу обвинений, особенно обвинения в сексуальном насилии над собой со стороны целевого родителя.
«недостаточная или чрезмерная защита ребенка»
Дети PAS часто чрезмерно защищаются отчуждающим родителем. Их заставляют поверить, что любой контакт с целевым родителем опасен. Это может распространяться и на других лиц. Это приводит к тому, что ребенок начинает бояться выходить за пределы дома и становится все более зависимым от программирующего родителя. Затем наступает порочный круг с возрастающей зависимостью со стороны ребенка и возрастающей чрезмерной защитой со стороны отчуждающего родителя.
«неспособность проявить интерес или предоставить соответствующие возрасту возможности для когнитивного и эмоционального развития ребенка»
Это приемы патогенного воспитания лишают ребенка той информации, которую целевой родитель может предоставить для когнитивного и эмоционального развития ребенка.
Как видно, PAS удовлетворяет семи из десяти примеров эмоционального насилия, представленных в этом законопроекте.
Основные симптомы PAS
Восемь основных симптомов PAS:
- Кампания клеветы
- Слабые, легкомысленные или абсурдные объяснения обесценивания
- Отсутствие амбивалентности
- феномен "независимого мыслителя"
- Рефлексивная поддержка отчуждающего родителя в родительском конфликте
- Отсутствие вины за жестокость и / или эксплуатацию отчужденного родителя
- Наличие заимствованных сценариев
- Распространение враждебности на расширенную семью и друзей
отчужденного родителя.
Существует также три уровня синдрома отчуждения родителей: легкий, умеренный и тяжелый. Для целей данной статьи, только краткое резюме является оправданным. В другом месте я представил полное описание этих трех уровней (Gardner, 1992, 1998).
Три уровня родительского отчуждения у детей PAS
Легкий уровень отчуждение является относительно поверхностным, дети в основном посещают родителя, но периодически подвергают его критике и проявляют недовольство родителем. На среднем уровне отчуждение более грозно, дети более разрушительны и неуважительны, а кампания клеветы может быть почти непрерывной. На тяжелом уровне посещение целевого родителя может быть невозможным, так как дети враждебны, они могут даже подвергать физическому насилию якобы ненавидимого родителя. Могут присутствовать другие формы поведения, которые предназначены для того, чтобы причинять постоянное горе родителю, которого посещают. В некоторых случаях враждебность детей может достигать параноидального уровня, например, они демонстрируют манию преследования и/или страха, что их убьют. Крайне важно, чтобы эксперты правильно диагностировали уровень PAS, потому что каждый уровень требует своего психологического и юридического подхода.
Три уровня индукторов PAS
Принимая во внимание, что диагноз PAS основан на уровне симптомов у ребенка, решение суда о передаче опеки над ребенком должно основываться, прежде всего, на уровне симптомов у отчуждателя и только во вторую очередь на уровне симптомов PAS у ребенка. В ходе проведения экспертизы эксперт должен попытаться оценить, насколько одержим родитель-отчужденный, пытаясь исключить родителя-жертву из жизни ребенка. Эксперт должен также по мере возможности оценивать такие области, как частота процесса программирования, частота исключительных уловок и частота нарушения судебных приказов. Следует оценить успехи, достигнутые отчуждателем в манипулировании правовой системой для улучшения программирования ребенка. Обычно это не сложно сделать, потому что отчуждатель может использовать медленное рассмотрение дела в суде, нежелание суда и даже отказ суда в наказании отчуждателя с помощью таких мер, как размещение штрафы, общественные работы, домашний арест, заключение под стражу, передача ребенка другому родителю, которая предотвратит или прервет дальнейшее отчуждение. Наконец, эксперт должен оценить риск интенсификации программирования, если отчуждатель получил основную опеку.
РОЛЬ СУДА В РАБОТЕ С ДЕТЬМИ PAS
Когда суды и специалисты по психическому здоровью работают вместе, высока вероятность успеха при работе с семьями PAS. Напротив, любая из попыток разобраться с этими семьями отдельно в каждой области, почти всегда обречена на провал. Психотерапевт не имеет полномочий суда, а у суда нет опыта специалиста по психическому здоровью или возможности углубленной работы на постоянной основе с семьями PAS. Судья в здании суда не может протянуть руку и разобраться с деталями, которые крайне важны для семей PAS. И адвокаты, хотя и более доступные для своих клиентов, чем судьи, не могут иметь дело со всей семьей, потому что этикой адвоката запрещено иметь прямой контакт с противником своего клиента.
Специалисты в области психического здоровья практически бессильны, когда им приходится что-либо делать со своими пациентами. Они могут анализировать, помогать людям обрести понимание, предлагать и рекомендовать, но они практически не имеют власти над своими пациентами. Именно благодаря власти судьи, согласно рекомендациям судьи, профессионалы в области психического здоровья получают потенциальную власть, и именно благодаря угрозам (использую это слово без колебаний) помогать в суде родителям и подросткам, которые не хотят сотрудничать в программе лечения.
Терапия по решению суда
Судьи быстро направляют семьи PAS на лечение. Психотерапия была перерекламирована населению (переоценена) и гораздо менее эффективна и действенна в действительности. Исследования, подтверждающие этот факт, были обширными и хорошо известными. Точно так же я подозреваю, что большинство судей на самом деле не верят в успех терапии, которую они исповедуют в зале суда, но считают это целесообразным решением по делу. Отправляя всех на терапию, судьи могут быстро принять решение и перейти к следующему делу.
Большинство индукторов PAS не являются кандидатами на психотерапию. Чтобы быть подходящим кандидатом на успешную психотерапию, необходимо выполнить два условия : 1) человек должен понимать, что у него (нее) есть психиатрические проблемы, и 2) человек мотивирован, чтобы облегчить эти проблемы. Индукторы PAS обычно не считают программирование своих детей проявлением психиатрической проблемы. Они не понимают, что разрушение у ребенка любви к родителю является формой эмоционального насилия, особенно потому, что оно может привести к разрушению прочной связи между ребенком и любящим родителем. Кроме того, без понимания того факта, что у индуктора PAS есть психиатрическая проблема, у него нет мотивации что-либо менять, особенно в сфере идеологической обработки ребенка с помощью PAS. Соответственно, второе условие также не выполняется.
Мой опыт показывает, что судьи не ценят то, что они могут заставить кого-то осознанно обращаться к психотерапевту. Я считаю, что судьи часто упускают из виду тот факт, что существуют определенные ограничения на то, что они могут выполнить с помощью своих приказов. Судья может приказать индуктору PAS провести некоторое время в комнате с психотерапевтом, который достаточно наивен, чтобы принять такого пациента, но он не может приказать мотивировать человека измениться. (Анекдот от российских психологов на эту тему: «Вопрос: Сколько психологов нужно для того, чтобы заменить перегоревшую лампочку. Ответ: Один, если лампочка готова поменяться») Кроме того, большинство индукторов PAS в любом случае не исполняют распоряжение судьи о психотерапии, так как судья не собирается применять каких-либо санкций в ближайшем будущем. Соответственно, они понимают, что могут безнаказанно игнорировать такой приказ. Затем происходит то, что индуктор PAS продолжает программировать детей, и PAS становится более глубоко укоренившимся у них.
Высокий уровень возвращения семей PAS в суд должен доказывать для судей тот факт, что назначенная судом терапия для индукторов PAS просто не работает. Должны быть среди судей те, кто понимает, что психотерапия в лучшем случае очень мягкое воздействие и имеет очень слабые доказательства того, что большинство методов психотерапии имеют какую-либо ценность. И все же многие продолжают «верить» в терапию. Одна из причин такого слепой веры ясна. Это легкая передача ответственности «терапевтам», которые с радостью берут деньги с пациентов и предлагают им якобы «лечение». Таким образом, судьи счастливы, терапевты счастливы, и даже отчуждающие родители счастливы, потому что они прекрасно знают, что лечение ничего не даст, что время на их стороне, и что предполагаемая психотерапия обеспечит еще много месяцев и даже годы возможностей для дальнейшего программирования детей. Единственные, кто несчастлив, - это родители-жертвы, чье горе и разочарование грозно растут в ходе «лечения».
Руководство для суда по работе с детьми PAS
Опять же, важно подчеркнуть, что диагноз PAS основан на уровне симптомов у ребенка, в то время как решение суда о передаче опеки должно основываться главным образом на уровне симптомов у отчуждателя и только во вторую очередь на уровне симптомов PAS у ребенка. Следует отметить, что правовые подходы занимают гораздо больше места, чем терапевтические в таких ситуациях. Причина этого заключается в том, что правовые подходы служат основой для терапевтических. Без наложения надлежащих ограничений на отчуждающего родителя психотерапевт беспомощен в своем лечении. Читатель должен отметить, что я рекомендую два плана юридического / терапевтического вмешательства в умеренных случаях PAS.
В плане А первичная опека все еще может оставаться за отчуждающим родителем. Я рекомендую суду назначить знающего PAS терапевта, а не просто любого психотерапевта. Терапевт должен быть человеком, знающим специальные методы, необходимые для лечения детей с PAS (Gardner, 1992, 1998, 2001a). Наиболее важными являются предупреждения для отчуждающего родителя о том, что суд налагает санкции в случае любого нарушения постановления суда относительно посещения детей с отчуждаемым родителем. Имеется шесть уровней рекомендуемых судебных действий, каждое из которых может быть легко осуществлено судом, потому что отчуждающий родитель, который нарушает график посещений проявляет неуважение к суду.
В плане B отчуждатель настолько неумолим, что детей нужно перевести в дом отчужденного родителя, если есть надежда на облегчение симптомов PAS. В данном случае нет никаких доказательств того, что он прекратит свои действия. Дети здесь, как правило, находятся на среднем уровне PAS, но быстро продвигаются к тяжелой категории. И снова суд будет успешен при назначении терапевта, знающего о специальных методах, необходимых для лечения семей PAS. Этот терапевт должен контролировать чрезвычайно ограничительную программу посещений, заключенную по соглашению или расширенную в зависимости от безжалостности отчуждателя.
Рассмотри ситуацию, когда отчуждение имеет тяжелый уровень, а симптомы у детей находятся на среднем или тяжелом уровне. В таких случаях дети могут не иметь возможности посещать отчужденного родителя из-за своей враждебности. Они могут быть даже опасны для его (ее) физического благополучия. Соответственно, программа промежуточного места встреч должна быть реализована. Как подробно описано в другом месте (Gardner, 1998, 2001a), эта программа требует строгого ограничения доступа детей к отчуждателю и постепенного расширения доступа детей к отчужденному родителю - сначала на переходном участке, а затем в доме у отчужденного родителя.
Из-за чего судебная система не может правильно и эффективно иметь дело с семьями PAS
Я свидетельствовал в делах о PAS с начала 1980-х годов. Я сделал рекомендации в этом отношении во многих делах. В некоторых случаях мне удалось добиться от судов изменения первичной опеки. Но ни разу суд не согласился с моей рекомендацией о применении любой из этих шести санкций. В некоторых случаях суд будет угрожать принять одну из этих мер, чтобы заставить отчуждающего родителя соблюдать график посещения, назначенный судом, но ни разу я не видел того, чтобы суд фактически выполнил это. Отчужденные родители хорошо знают, что суды вряд ли накажут их за нарушение графика посещений, назначенного судом. Без таких последствий отчуждатели продолжают безнаказанно программировать детей. Они хорошо знают, как «работать с системой». Они нарушают график посещений по распоряжению суда и знают, что чаще всего они могут делать это безнаказанно. Они знают, что суды идут медленно, и это время работает на них. Чем дольше они имеют доступ к детям, тем более глубоко укоренившимися становятся симптомы PAS. Время - одно из самых мощных орудий индуктора PAS , и они прекрасно знают, что суды предсказуемо дадут им время, и все больше и больше времени.
Вот последовательность, которую я неоднократно видел: идеологическая установка PAS успешно отчуждает детей от целевого родителя. Отчужденный родитель обращается в суд (временной промежуток между началом отчуждения и судебным слушанием может составлять до года). Судебный процесс длится в течение нескольких недель или даже нескольких месяцев. Суд назначает экспертизу (часто эксперт - это тот, кто мало знает или вообще ничего не знает о PAS). Экспертиза занимает от четырех до пяти месяцев. Через пять-шесть месяцев проходит еще одно судебное заседание, на котором судья назначает психотерапию для всех членов семьи. (И терапевты чаще всего ничего не знают о PAS). Отчуждение продолжается. Отчуждающий родитель знает, что он может безнаказанно нарушать постановление суда о лечении. Отчужденный родитель в отчаянии решает вернуть дело в суд. К этому времени может пройти еще шесть-девять месяцев. Еще одно слушание назначено через полгода-год. К этому моменту, в типичных случаях, PAS стал еще более глубоко укоренившимся в уме ребенка, и дети к этому времени будут отчуждены в течение трех или более лет (Gardner, 1997). Вернувшись в суд, судья решает, что первоначальная экспертиза слишком старая, и назначает новую экспертизу. Иногда это может быть обновление более ранней версии, а иногда вводится новый эксперт. В любом случае судья может занять позицию, которую займёт эксперт, и его не интересует, обладает ли эксперт какими-либо знаниями о PAS. Это займет еще от шести месяцев до года. Новый эксперт рекомендует больше психотерапии . После третьего или четвертого раунда дети становятся подростками, и судья (к этому времени четвертый или пятый) поднимает руки (сдается), утверждая, что с подростками ничего нельзя сделать. В этот момент дети стали отчужденными навсегда, и судебная власть в основном объединила усилия с отчуждающим родителем, чтобы добиться этого слишком распространенного трагического результата.
Мое последующее исследование с участием 99 детей дает убедительные доказательства этого результата (Gardner, 2001b). В тех случаях, когда суд счел целесообразным передать опеку отчуждаемому родителю, был достигнут 100-процентный успех в отношении смягчения, если не полного исчезновения симптомов PAS. В противоположность этому, когда суд решил разрешить детям PAS оставаться с индуктором, уровень постоянного отчуждения от целевого родителя составил 91 процент. В любой момент этой трагической последовательности, если бы суд счел целесообразным навязать вышеупомянутую программу санкций, весьма вероятно, что PAS был бы предотвращен (на ранних стадиях) и полностью изменен (в средних и даже в тяжелых формах). Эта трагедия разыгрывается ежедневно в судах США, Канады и многих других стран. Я часто говорил, что более 95 процентов индукторов PAS будут вылечены (и я не стесняюсь использовать это слово в этой ситуации) в течение выходных, проведенных в тюрьме. Я действительно верю, что это сработает. Однако, как уже упоминалось, я лично ни разу не видел случая, когда судья даже пригрозил сделать это.
Отчуждатели знают, что «легко работать с системой» и даже «победить систему» очень просто. Они знают, что с ними ничего не случится, если они будут выступать как свидетели. Их предупреждают об ответственности за свои показания, однако потом они обнародуют свои сети лжи. Они хорошо знают, что вероятность того, что судья накажет их за лжесвидетельство как свидетеля, равна нулю. Я давал показания по делам об опеке почти 40 лет. Ни разу я не видел, чтобы судья наказывал одного из родителей за то, что он лжесвидетельствовал. Я признаю, что судья может оценить, что свидетель лжет и что ложь влияет на решение. Тем не менее, я никогда не видел случая, в котором судья выявлял лжесвидетельство как таковое и наказывал свидетеля за это. Эта неспособность предпринять действия против лжесвидетелей обеспечивает поддержку идеологов PAS, и это еще один способ издеваться над судебным процессом.
Именно в связи с этим судебная система безнадежно не справляется с обязанностью служить наилучшим интересам детей и защищать их от злоупотреблений PAS-индукторов. Отравление ребенка ненавистью к любящему и преданному родителю само по себе является формой эмоционального насилия. Важно отметить, что суды очень стремятся наложить те же санкции на родителей (обычно отцов), которые отказываются от своих финансовых обязательств перед своими супругами и детьми. Тем не менее, те же самые санкции редко применяются, когда суды имеют дело с отчуждателями PAS.
В отдельных случаях суды действительно передали опеку отчужденному родителю. К сожалению, в большинстве случаев, когда такая передача имела место, суд не признал важности значительного сокращения доступа отчуждателя к детям. Часто для отчуждающего родителя используют традиционный график посещения. При таких обстоятельствах дети продолжают программироваться и поэтому продолжают оскорблять и унижать целевого родителя. Я знаю о случаях, когда суды ограничивают отчуждателей, но они настолько необычны, что их считают заслуживающими внимания в средствах массовой информации. У меня лично были случаи, когда суд передал опеку, но лично я никогда не видел ни одного случая, когда суд также назначал бы крайне ограниченное посещение ребенка программистом (например, два-четыре часа в неделю), и я никогда не видел судебного приказа о надзоре за таким жестоким родителем.
Тем не менее, я слышал от коллег об отдельных случаях, когда суды назначали контролируемое посещение для индукторов PAS. Я подозреваю, что польза от этого связана с ограниченным доступом отчуждателя, который влечет за собой надзор. Даже во время этих коротких визитов родители-индукторы могут легко программировать детей. Здоровая мама говорит: «Как твой отец?» Голосовые интонации сообщают о беспокойстве. Мать PAS говорит: «Как твой отец?» используя одни и те же слова, но голосовые интонации передают искусственность, никакой реальной заботы и даже презрение. Никто не может остановить такое невидимое влияние на ребенка.