ДОКТОР РИЧАРД ГАРДНЕР. МОДИФИКАЦИЯ СЕМЕЙНОЙ ТЕРАПИИ УМЕРЕННОГО ТИПА PAS (1)
Ричард Алан Гарднер (28 апреля 1931 - 25 мая 2003 г.) профессор клинической психиатрии в Колумбийском университете, где он работал с 1963 года до своей смерти. Известен как талантливый детский психиатр и ученый, открывший и описавший «синдром отчуждения родителей» (PAS). Гарднер занимал должность аккредитованного профессора психиатрии в отделении детской и подростковой психиатрии Колумбийского университета. В течение своей научной карьеры он опубликовал более 40 книг и 250 статей в различных областях детской психиатрии и управлял компанией Creative Therapeutics, Inc., которая продавала материалы, основанные на его теориях. Ричард Гарднер активно работал в области судебной психиатрической экспертизы, где в качестве эксперта делал заключения более чем в 400 судебных процессах.
Исследование Гарднером «синдрома родительского отчуждения» (Parental Alienation Syndrome) было сосредоточено на том, как один из родителей может злоупотреблять своей властью над ребенком, используя недопустимые формы психического насилия и психологической манипуляции. Ричард Гарднер был пионером в области, которую до этого никто не исследовал так тщательно и скрупулезно.
МОДИФИКАЦИЯ СЕМЕЙНОЙ ТЕРАПИИ УМЕРЕННОГО ТИПА СИНДРОМА ОТЧУЖДЕНИЯ РОДИТЕЛЯ
Источник: Американский журнал семейной терапии. 27: 195-212, 1999
https://doi.org/10.1080/019261899261925
Опубликовано в 1999 г.
Ричард А. Гарднер Кафедра детской психиатрии, Колледж врачей и хирургов, Колумбийский университет, Нью-Йорк, США
Каждый из трех типов синдрома родительского отчуждения (PAS) требует своего терапевтического подхода. Поскольку PAS является семейной проблемой, семейная терапия, как правило, оправдана разделением, разводом и даже судебным процессом. Кроме того, необходимы огромные модификации традиционных подходов к семейной терапии, чтобы добиться успеха в лечении семей с PAS. Особенно важна полная поддержка суда жестких и авторитарных методов терапевта, необходимых для лечение этих семей. Без такой поддержки терапевт вряд ли будет успешным. В статье описываются специальные семейные терапевтические методы, оправданные при лечении семей, в которых PAS относится к среднему типу.
Синдром родительского отчуждения (PAS; Gardner, 1985 , 1986 , 1987a , 1987b , 1989 , 1992a , 1998) представляет собой психическое расстройство, возникающее в контексте спорных случаев опеки над детьми, особенно когда спор является длительным и острым. Существует три типа синдрома отчуждения родителей, дифференциальный диагноз которого имеет решающее значение для правильного лечения расстройства. В этой статье я остановлюсь на лечении умеренного типа. Поскольку PAS - это семейная проблема, подход семейной терапии оправдан - несмотря на развод и судебный процесс.
ОСНОВНАЯ СТРУКТУРА ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЙ ПРОГРАММЫ
При работе с семьями PAS важно использовать только одного терапевта. Это не та ситуация, в которой у матери должен быть свой терапевт, у отца – свой психотерапевт, а у детей - свои собственные. Такая программа, хотя, казалось бы, учитывает индивидуальные потребности каждой стороны, вряд ли будет работать для семей PAS. Такое разделение уменьшает коммуникацию, может создать антагонистические подсистемы в семье и, вероятно, усилит и распространит патологические взаимодействия, которые способствуют развитию PAS. Терапевты, которые лечат детей PAS индивидуально, вероятно, будут обмануты и соблазнены, полагая, что их пациенты действительно подвергались унижениям, которые дети PAS так красочно описывают. Тот же принцип действует для терапевтов, которые работают индивидуально с родителем-программистом. Терапевт нуждается в информации от обоих родителей. Терапевт нуждается в помощи со стороны пострадавшего родителя, чтобы непосредственно узнать, насколько необоснованны и нелепы жалобы детей, а также терапевту нужен непосредственный опыт работы с отчуждателем, чтобы непосредственно наблюдать за манипуляциями этого родителя. Только благодаря лечению всех членов семьи, индивидуально и в разных сочетаниях, можно полностью оценить психодинамику семьи PAS.
Также важно, чтобы лечение проводилось по решению суда, а терапевт имел непосредственные отношения с судьей. Этому часто может способствовать использование опекуна ad litem (сотрудника опеки) или защитника детей, у которого есть возможность прямого общения с судом. Отчужденный родитель должен полностью осознавать, что о любом препятствии для лечения или вмешательстве в процесс посещения (общения с родителем) будет немедленно сообщено судье либо непосредственно терапевтом, либо через опекуна ad litem . Суд должен быть готов ввести санкции в отношении непокорных лиц - например, штрафы, перевод под стражу или даже тюремное заключение. Если суд не желает вводить такие санкции, то терапия может оказаться бесполезной.
Терапевты, работающие с семьями PAS, должны быть уверены в собственных авторитарных подходах. В таком лечении нет места терпеливому ожиданию осознания пациентом своих заблуждений и ошибок мышления (Анекдот в тему от российских психологов: «Вопрос: сколько нужно психологов для того, чтобы поменять перегоревшую лампочку? Ответ: один, если лампочка готова измениться»). Это особенно верно, когда терапевт имеет дело с отчуждающим родителем. Терапевт, который не может поменять свое поведение и не умеет использовать жесткий (строгий) авторитарный подход, не должен работать с такими семьями. Кроме того, терапевт должен быть знаком с программой лечения, в которой исключается традиционная конфиденциальность. В частности, терапевт должен иметь свободный доступ к раскрытию, по своему усмотрению, любой информации, требуемой для лечения конкретным сторонним лицам, таким как адвокаты с обеих сторон, опекун ad litem и суд. Без такой свободы терапия может оказаться бесполезной.
ПРОГРАММА САНКЦИЙ СУДА
Прежде чем приступить к лечению, терапевт должен иметь четкое представление о том, какой именно будет поддержка суда. Все возможные санкции должны быть четко прописаны в судебном порядке. Как беспристрастный терапевт, назначенный судом, он может выяснить этот вопрос напрямик у судьи. Такие терапевты должны точно знать, какие угрозы они могут использовать, чтобы поддержать свои рекомендации я без колебаний использовать эти угрозы. Жизнь полна угроз. Если вы не оплачиваете счета за коммунальные услуги, услуги прекращаются. Если кто-то постоянно не появляется на работе, его в конечном итоге увольняют. Без угроз не было бы организованного цивилизованного общества. И у традиционной терапии есть свои угрозы; например, «Если вы не оплачиваете свои счета, я собираюсь серьезно рассмотреть вопрос о прекращении лечения» и «Если вы не будете сотрудничать в отношении приема лекарств, которые я прописываю, я не думаю, что смогу быть полезным для вас». Именно в лечении семей PAS угрозы имеют решающее значение. Пустые угрозы – это не только пустая трата времени, но и компрометируют лечение. Угрозы, которые практически не имеют никакой возможности для реализации, дают терапевту репутацию слабого и бессильного и значительно снижают вероятность того, что лечение будет эффективным. Для того чтобы угрозы имели влияние, терапевт должен получить постановление суда. В противном случае угрозы терапевта будут бессмысленными.
Как правило, угрозы, которые необходимо использовать при лечении семей PAS, имеют свою иерархию, т.е. от самых легких до самых серьезных. Небольшая угроза может состоять в том, что терапевт сообщит суду об отсутствии сотрудничества со стороны родителя. Угроза более высокого уровня может включать в себя постановление суда о сокращении алиментных платежей, которые отчуждаемый родитель обязан предоставить отчуждателю на содержание ребенка. Конечно, эта угроза имеет ограничения в том, что нельзя оставлять родителей-программистов нищими, или подвергать их таким лишениям, когда о детях они не смогут заботиться должным образом. Очевидно, что эта угроза будет менее эффективной для богатых, чем для бедных. Кроме того, эта угроза нежизнеспособна, когда отчуждаемый родитель вообще не дает никаких денег отчуждателю. Иногда штраф за каждое нарушение порядка общения с детьми будет работать; иногда можно потребоваться более продолжительный тип финансового удержания, чтобы добиться сотрудничества со стороны отчуждателя. Иногда может быть применена угроза постоянной передачи детей под опеку потерпевшего родителя (при этом отчуждатель получает право посещения детей).
Наивысшая угроза - тюрьма. В последние годы отцов обычно сажают в тюрьму за невыполнение финансовых обязательств, но у меня нет личного опыта, когда матерей сажали бы в тюрьму за невыполнение своих обязательств по обеспечению посещения детей своими отцами. Хотя я неоднократно рекомендовал такое решение или постановления судам, мне пока не удалось убедить судей в том, что это единственное «обращение», которое может сработать. Можно начать с домашнего ареста, при котором отчуждатель будет заключен в тюрьму, если его обнаружат вне дома в течение установленного периода, такого как временные рамки посещения в выходные дни. Если это окажется неэффективным, то следующим шагом будет более традиционный домашний арест, при котором полиция будет проводить произвольный телефонный мониторинг. Следующим шагом является более официальное заключение в местную тюрьму. Обычно коротких периодов достаточно, чтобы помочь отчуждающему родителю «помнить» о порядке общения отдельно проживающего родителя в назначенное время.
ОТЧУЖДАЮЩИЙ РОДИТЕЛЬ
Отчуждающие родители в умеренной категории PAS часто находят своих индивидуальных психотерапевтов, с которыми они развивают коалицию взаимного восхищения, в котором терапевт (сознательно или бессознательно) становится чемпионом программирования в семейном конфликте. Отчуждающие родители этой категории могут выбрать терапевтов, которые поддержат их враждебность по отношению к целевому родителю. По моему опыту, это гораздо чаще встречается у женщин-отчуждателей, чем у мужчин. Чаще всего такие программирующие матери выбирают терапевта женского пола, особенно женщину, которая, как правило, враждебно относится к мужчинам. Как правило, терапевт матери практически не общается с отцом, и поэтому лишает себя возможности услышать его взгляд на ситуацию. Когда такие терапевты встречаются с ним, они, как правило, будут враждебными, а не сочувствующими. Соответственно, у матери и психотерапевта часто складываются отношения folie à deux; (индуцированное параноидное расстройство;; индуцированное психотическое расстройство;; симбиотический психоз по МКБ-10), т.е. патологической зависимости. Поскольку родитель-программист уже имеет отношения «индуцированного бредового расстройства» с ребенком, добавление такого терапевта оправдывает термин «folie-à-trois» для таких отношений. Хотя суд, возможно, не пожелает запретить матери встречаться с этим терапевтом, но он вполне может запретить ему «лечить» детей (как уже упоминалось, терапевт редко бывает мужчиной). Даже если суд прикажет психотерапевту прекратить лечить мать, вполне вероятно, что она найдет другого психотерапевта, который наивно поддержит ее в процессе программирования. Соответственно, я обычно не рекомендую, чтобы суд постановил прекратить лечение матери у терапевта, с которым она патологически связана. Суд должен приказать матери обратиться к судебному терапевту, хотя ее уловки, препятствующие назначенной судом терапии, могут быть поддержаны ее собственным терапевтом.
Как правило, индукторы PAS умеренной категории либо откажутся от серьезного участия в специальной программе лечения, описанной здесь, либо, если они проявят такой интерес, в конечном итоге будут отказываться от сотрудничества и сделают все возможное, чтобы саботировать психотерапию. Они могут на словах демонстрировать интерес и сотрудничество, но их поведение будет свидетельствовать об обратном. Индукторы PAS «могут создать видимость желания мира и сотрудничества, тайно продолжая кампанию агрессии и саботажа».
Терапевт должен сделать все возможное, чтобы найти здорового «союзника» в семье отчуждателя. Иногда также мать, отец или брат отчужденного могут служить в этом качестве. Т.е нужно найти человека, который осознает, что отчуждатель «заходит слишком далеко» в отношении враждебности, которую она или он питает к супругу, и способствует отчуждению детей. Если до разлучения существовали хорошие отношения между родителем жертвой и отчуждателем, терапевт может убедить родителей жертвы поговорить с родителями отчуждателя. Иногда могут быть полезны семейные встречи, в которых присутствуют как родители, так и все четверо дедушек и бабушек. Мать отчужденного может быть очень мощным терапевтическим союзником, если терапевт может заручиться ее поддержкой. Я особо подчеркиваю важность попыток терапевта найти такого союзника на стороне отчуждателя в его семье. Такие люди иногда могут привести программистов в чувство и эффективно убедить их «расслабиться» и оценить, насколько вредно их поведение для детей. Многие люди, понимающие несправедливое поведение родителей-программистов, занимают позицию «моя хата с краю». Часто эти люди боятся, что, если они не поддержат позицию программиста, они тоже станут жертвами той же ярости, которая направлена на родителя-жертву. Психотерапевт преуспеет, если получит доступ к таким людям и убедит их, что их нейтралитет может быть ужасно плохой услугой для детей. Стоит обратиться к совести таких людей, если это будет способствовать их участию в терапевтическом процессе.
Большинство отчуждателей умеренной категории PAS не восприимчивы к терапии, которая прежде всего должна проникнуть в суть причин их преувеличенной враждебности. Однако даже в этой категории есть некоторые индукторы PAS, которые действительно могут активно участвовать в терапевтическом процессе. На самом поверхностном уровне терапевт должен постараться объяснить им важность роли другого родителя в воспитании детей и показать, что их манипуляции с PAS не только вызывают горе у потерпевшего родителя, но также способствуют психопатологии детей. Многие индукторы PAS настолько ослеплены своим гневом, что они не могут осознать этот очевидный эффект своей кампании клеветы и необычных приемов борьбы.
Иногда ярость отчуждателя проистекает из зависти, что у отчуждаемого родителя есть новое увлечение, а у отчуждателя нет. Такая ревность является фактором, способствующим программе, призванной отомстить бывшему супругу, лишив ненавистного супруга детей, т.е. его самой большой ценности. Другим фактором, который часто способствует кампании враждебности PAS, является желание отчуждателя поддерживать отношения с бывшим супругом. Индукция PAS у ребенка не может быть осуществлена за один раз. Это требует постоянного мониторинга, корректировок и «вспомогательных выстрелов». Возникший таким образом шум гарантирует постоянное вовлечение в конфликт, обвинения, нападение и контратаку. Большинство людей, столкнувшись с выбором между полным отказом и враждебным участием, выберут враждебные отношения. Индуктор PAS хорошо демонстрирует этот момент. Можно помочь такому родителю собрать кусочки своей жизни и сформировать новые интересы и цели, что, вероятно, уменьшит эту силу ярости. Лучший терапевтический опыт, который может иметь такой родитель, - это встреча с новым супругом (любовником), с которым он или она становится глубоко вовлеченным и формирует прочные отношения.
Экономические факторы могут способствовать гневу матери PAS. Разведенные женщины, как правило, страдают от финансовых лишений больше, чем их мужья. Это распространенный фактор, способствующий злости, который питает идеологическую обработку PAS. Если у терапевта есть веские основания полагать, что мать была обманута отцом в отношении финансов, тогда может потребоваться профессиональный вклад (от бухгалтеров и знающих юристов). В таких случаях терапевт тщательно информирует суд (предпочтительно письмом с копиями для родителей и их адвокатов), что у него есть веские основания полагать, что имущественное и финансовое урегулирование было несправедливым и что материальные лишения способствуют гневу матери, который укореняет PAS у ребенка, и что более справедливое урегулирование материальных споров окажется терапевтическим для всех заинтересованных сторон. Терапевты должны понимать, что они не бухгалтеры или финансовые юристы и то, что матери может показаться несправедливым урегулированием, на самом деле может и не быть таковым. Соответственно, терапевт не должен делать какие-либо окончательные выводы по этому вопросу, но должен оставить это для соответствующих экспертов.
Гиперзащита матери своего ребенка обычно является фактором, вызывающим образование PAS у детей. Такие матери рассматривают мир как опасное место, а отца как потенциальный источник опасности для детей. Таким образом, терапевтическое ослабление гиперзащиты может оказаться полезным для снижения склонности матери к возникновению PAS у ее детей. Если у матери есть проблемы с сексуальным торможением, которые приводят к тому, что она в целом проецирует свои сексуальные импульсы так, что она выдвигает обвинение в ложном сексуальном насилии, эта проблема также должна решаться (Gardner, 1996). Все источники гнева, как связанные, так и не связанные с супругом, должны быть расследованы, особенно если они приводят к тому, что гнев направляется в месть и ярость, направленную на родителя-жертву.
Я участвовал во многих случаях, когда матери из умеренной категории отчуждателей внезапно решают, что они хотят переехать в другое государство. Они внезапно становятся «тоскующими по дому» после многих лет комфортной жизни в местности, где воспитывались дети. Некоторые неожиданно решают, что они хотят убрать себя (и детей, конечно) с места конфликта под надзором суда (включая все государство) и «начать все сначала» или «оказаться» в каком-то отдаленном месте. Некоторые утверждают, что в другом штате существуют лучшие рабочие места. Некоторые заявляют о новой романтической связи с человеком, который живет и работает в этом отдаленном месте. Терапевт должен тщательно изучить причины таких внезапных решений о переселении. Конечно, есть женщины, которые действительно встречают нового человека, и совместная жизнь с этим человеком может быть возможным только в случае переезда. И действительно, есть женщины, у которых есть лучшие возможности трудоустройства в других местах. Тем не менее, когда присутствует PAS, терапевт должен провести подробное расследование этого вопроса и быть очень подозрительным в отношении обоснованности переезда. Когда становится очевидным, что решение является еще одним исключительным приемом в контексте PAS, суду следует рекомендовать уведомить мать о том, что она может покинуть штат в любое время по своему усмотрению (так как это право любого взрослого человека); однако, она должна признать (как будто она уже не ценит это), что дети останутся на их постоянном местожительстве с презираемым супругом как основным опекуном. В последние годы суды становятся все более восприимчивыми к таким просьбам матерей (а, тем более, когда такая просьба поступает от отца), и, как мне кажется, это печальная тенденция. В другой статье (Gardner, 1998) я прокомментировал это явление.
ДЕТИ
Судебный психотерапевт должен быть хладнокровным и невозмутимо терпеть вопли и заявления о надвигающемся жестоком обращении, которые часто демонстрируют дети PAS. Делать то, что дети хотят, не всегда соответствует их наилучшим интересам. Терапевты, которые считают, что они должны «уважать» права детей-пациентов и соглашаться с их желаниями, окажут детям PAS ужасную медвежью услугу. Эти же психотерапевты не будут «уважать» желание ребенка отказаться от прививки от полиомиелита, однако они будут уважать желание ребенка не посещать родителя, относительно которого нет существенных доказательств жестокого обращения, насилия или отсутствия заботы. (Опять же, я пользуюсь возможностью здесь, чтобы повторить то, что я неоднократно подчеркивал ранее [Gardner, 1992a , 1998 ], что, когда присутствует добросовестное насилие, диагноз PAS не применяется.). Терапевту неплохо вспомнить, что до разлуки с родителем у детей, вероятно, были хорошие, крепкие отношения с целевым родителем, и что сильные психологические связи все еще должны присутствовать. Соответственно, психотерапевт должен рассматривать проявленную враждебность детей с PAS как поверхностную и предназначенную для того, чтобы защититься от гнева отчуждателя. Если серьезно относиться к заявлениям о жестоком обращении, это ужасная медвежья услуга для детей, находящихся в больнице. Это может способствовать закреплению PAS и может привести к многолетнему, если не пожизненному, отчуждению.
Точно так же, когда было выдвинуто сфабрикованное (в отличие от добросовестного) обвинение в сексуальном насилии, если терапевт убежден, что оно ложное (особенно после тщательной экспертизы [Gardner, 1995]), тогда он не должен позволять детям использовать эти утверждения. Как правило, со временем такие ложные утверждения становятся более детальными, и новые утверждения возникают, когда более ранние из них не приводят к тому, что целевой родитель полностью исключается из доступа к детям. Соответственно слушать их - это антитерапия. Скорее, полезно говорить: «Этого не было! Итак, давай продолжим и поговорим о реальных вещах, таких как твой следующий визит к отцу». Утверждение о ложном сексуальном насилии может стать неотъемлемой частью PAS и может стать огромным дополнительным обвинением. Тем не менее, цель данной статьи не в том, чтобы подробно обсудить включение обвинений в сексуальном насилии в PAS. Я обсуждал этот важный аспект в других статьях (Gardner 1987a , 1991 , 1992a , 1992b , 1993a , 1993c , 1995 , 1996 , 1998 ).
Терапевты должны понимать, что дети PAS нуждаются в них для оправдания их посещения родителя-жертвы. Когда терапевт «принуждает» ребенка посетить отчужденного родителя, ребенок может сказать отчуждателю, что терапевт подлый, жестокий и т.д. и что ребенок действительно не хочет видеть своего презираемого родителя, но терапевт его заставляет. И судья должен понимать, что он также может выполнять эту функцию для детей. Из-за распоряжения суда ребенок может сказать отчуждателю: «Я действительно ненавижу своего отца (мать), но этот глупый судья заставляет меня видеть его (ее)». Я особо подчеркиваю этот момент. Непонимание этого принципа является одной из наиболее распространенных ошибок, допущенных терапевтами, занимающимися лечением детей с PAS. В частности, они не понимают, что дети на самом деле хотят увидеть родителя но так, чтобы у них был повод для этого, и такой повод обязательно включает в себя жалобы на принуждения терапевта и жестокие манипуляции. Дети PAS с большей вероятностью могут делать такие оправдания, когда суд назначает родителю угрозу санкций, и детям сообщают в соответствии со их возрастом и уровнем понимания, что судебное решение будет иметь неприятные последствия для отчуждающего родителя, если дети не будут посещать целевого родителя. При таких обстоятельствах программирующий родитель может даже оказать давление на детей, чтобы они посетили целевого родителя, чтобы защитить себя от последствий неуважения к суду.
Если раньше призывы родителей, с которыми дети проживают, посещать целевого родителя были притворными и лицемерными, то когда есть решение суда и установлены серьезные санкции, родители теперь действительно имеют личную мотивацию, потому что они понимают, что суд вынес серьезное решение и установил санкции за его невыполнение и что они действительно будут страдать от последствий (включая домашний арест и даже тюремное заключение), если дети откажутся от общения с целевым родителем. Поэтому на угрозы судебных санкций могут реагировать не только дети, но и отчуждающий родитель.
Следующий диалог состоялся в контексте дискуссии, которую я провел с Салли, 6-летней девочкой PAS, которая отказывалась навестить своего отца в течение целых выходных (как было предписано судом), но согласилась увидеть его в течение одного-двух часов. Это решение, конечно, представляло собой компромисс между просьбами ее двух родителей к ней.
Гарднер: Что бы ты сделала, если бы судья сказал, что если ты не встретишься со своим отцом на полных выходных, то он остановит выплаты алиментов твоей маме на эту неделю?
Салли: Я бы все равно не пошла к отцу. Я найду работу и отдам маме все деньги, которые у меня есть.
Гарднер: Предположим, папа сказал, что если ты с ним не встретишься, то он навсегда прекратит выплату алиментов твоей матери. У нее не было бы денег. Что бы ты сделала?
Салли: Все мы (Салли и ее два брата) нашли бы работу.
Гарднер: Предположим, судья сказал, что если ты не увидишь своего отца на полных выходных, он посадит твою маму в тюрьму на эти выходные?
Салли: Моя мама сказала, что она пойдет за меня в тюрьму, если мне будет так неловко с отцом, и я не захочу идти к нему.
Гарднер: Предположим, судья сказал: «Я буду держать ее в тюрьме, если ты не пойдешь к отцу, и я не отпущу ее, пока ты не уйдешь от отца».
Салли: Думаю, я бы пошла!