ДОКТОР СИМОН ЛАПЬЕР И ДР. ЛЕГИТИМАЦИЯ «РОДИТЕЛЬСКОГО ОТЧУЖДЕНИЯ» В ПРОВИНЦИИ КВЕБЕК (КАНАДА) (2)
ЛЕГИТИМАЦИЯ И ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИЯ «РОДИТЕЛЬСКОГО ОТЧУЖДЕНИЯ» В ПРОВИНЦИИ КВЕБЕК (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Поддерживать контакт отца и ребенка нужно при любых обстоятельствах?
Результаты исследования показали, что проблема «родительского отчуждения» связана с важностью взаимоотношений отца и ребенка в развитии ребенка.
Как показано в следующих цитатах, ключевые информаторы ценили совместное воспитание и контакты отца и ребенка в период после развода:
«Общение с обоими родителями - основа развития ребенка. Когда ребенок теряет одно из этих отношений, его развитие поставлено под угрозу». (Ключевой информатор №5, тренер по защите детей).
«Если отец не обращается жестоко с ребенком, нет причин ограничивать их контакты». (Ключевой информатор № 10, адвокат)
В этом контексте поведение женщин, которые не поддерживают отношения отца и ребенка или пытаются ограничить общение отца и ребенка, может рассматриваться как «родительское отчуждение». Детское неприятие своих отцов также рассматривалось как индикатор «родительского отчуждения». Документы и ключевые информаторы признали, что могут быть веские причины не поддерживать отношения отца и ребенка или ограничить контакты отца и ребенка. Жестокое обращение с детьми и семейное насилие, как правило, определялось как веские причины для ограничения контактов отца и ребенка, что проиллюстрировано в следующей цитате:
«Если есть ребенок, который отказывается видеть другого родителя, потому что он подвергался воздействию домашнего насилия и опасается за свою безопасность. . . Это веские причины, которые, на мой взгляд, оправдывают такой отказ в наилучших интересах ребенка». (Ключевой информатор №3, эксперт по опеке над детьми)
Как это ни парадоксально, в документах также указано, что насилие в семье является контекстом, способствующим появлению «отчуждающего поведения» и увеличивает риск «родительского отчуждения» (Документы № 11, № 12, № 19, № 22, № 23, № 24), но не указали четко, когда уместно говорить о «родительском отчуждении» в таких обстоятельствах. Рассказы ключевых информаторов показали, что «отчуждение родителей» было выявлено в семьях с историей домашнего насилия, о чем свидетельствует следующая цитата:
«Нам пришлось начать с контролируемого общения ребенка с отцом. Мы начали с часовых визитов, но мы даже не смогли организовать даже одночасовых свиданий отца с этим ребенком, потому что ребенок обнимал сотрудницу и не покидал ее. Ребенок даже не хотел смотреть на своего отца, не хотел с ним разговаривать, не хотел иметь ничего общего с ним. Это было довольно тяжелое дело, которое началось с домашнего насилия и закончилось родительским отчуждением и психологическим жестоким обращением». (Ключевой информатор № 8, Координатор по защите детей)
Кроме того, в документах не было указаний на то, как различать «высокий конфликт» и домашнее насилие, и эти два термина иногда использовались попеременно в сообщениях ключевых информаторов. Результаты исследования также показали, что ключевые информаторы, как правило, использовали ограничительное определение домашнего насилия. Как проиллюстрировано в следующей цитате, это ограничительное определение исключает иные проявления, кроме физического насилия:
«Когда мы говорим о физическом насилии, домашнем насилии, это проблема, которую мы должны принимать во внимание, потому что могут быть веские причины, которые означают, что ребенку нужно дистанцироваться от родителя». (Ключевой информатор №5, тренер по защите детей)
Более того, были также свидетельства того, что насилие отца над ребенком после разлучения обычно исключалось в понимание ключевыми информантами понятия «отчуждения родителей». Следующая цитата предполагает, что домашнее насилие может иметь место только когда родители еще живут вместе:
«В ситуациях домашнего насилия часто оказывается, что мать обвиняется в родительских отчуждении, когда она пытается защитить себя и ребенка. Обычно мы не разговариваем об отчуждении родителей, когда родители еще проживают вместе». (Ключевой информатор №2, научный сотрудник)
Ложные утверждения о сексуальном насилии над детьми и домашнем насилии обычно связывают «родительское отчуждение» с ложными представлениями женщин и детей, и этот вопрос по-разному рассматривался в документах и в отчетах ключевых информаторов. С одной стороны, кажется, что имеется некоторое признание того, что ложные обвинения в сексуальном насилии над детьми - не частая проблема, и в некоторых документах упоминается, что профессионалам следует быть осторожными при заключении о том, что утверждения о сексуальном насилии над детьми являются ложными и являются результатом «родительского отчуждения» (Документы №11, №12, №19). С другой стороны, ключевые информаторы ссылались на ложные утверждения женщин и детей о сексуальном насилии над детьми при определении «родительского отчуждения»и приводя примеры ситуаций, связанных с «родительским отчуждением», как иллюстрируется следующей цитатой:
«По моему мнению, отчуждение родителей происходит, когда родитель явно хочет исключить другого родителя из жизни ребенка, выдвигая ложные обвинения. Отчуждающий родитель обвиняет, например, целевого родителя в сексуальном или физическом насилии над детьми». (Ключевой информатор №5, Тренер по защите детей)
Напротив, в документах нет предупреждения для профессионалов, которые пришли к выводу, что утверждения о домашнем насилии являются ложными и являются результатом родительского отчуждения». Несколько ключевых информаторов говорили о ложных заявлениях женщин о домашнем насилии как широко распространенном явлении, о чем свидетельствуют следующие цитаты:
«Есть домашнее насилие. Некоторые женщины подвергаются домашнему насилию, но есть и много ложных обвинений. (Ключевой информатор №8, инспектор по защите детей)
«В отношении домашнего насилия часто выдвигаются ложные обвинения. Мужчины получают судимость ... И все это ложь. Все это возможно, когда есть динамика родительского отчуждения. А мы говорим, что в таких ситуациях все хорошо». (Ключевой информатор №1, Родительский адвокат по делам об отчуждении)
Обсуждение
Результаты исследования, представленные в этой статье, позволили понять легитимацию и институционализацию проблемы «родительского отчуждения» в Квебеке за последние десять лет. Вероятно, для нас это более новое явление, чем в других провинциях и странах, что может быть связано с языковыми барьерами и ограниченным объемом литературы по этому вопросу, доступном на французском языке. Более того, в то время как международная литература по «родительскому отчуждению» фокусируется на суде по семейным делам (Faller 1998, Келли и Джонстон 2001 , Уокер и Шапиро 2010 , Neilson 2018 ), результаты исследования показали, что эта проблема касается и службы охраны детей в провинции Квебек.
За последние несколько десятилетий были рассмотрены различные стратегии, чтобы ограничить употребление термина «родительское отчуждение» и минимизировать его негативное воздействие на женщин и детей (Meier 2009 , Zaccour 2017). Эти стратегии включали выявление недостатков в теории Ричарда Гарднера, сопротивление ее включению в официальные медицинские справочники (DSM, МКБ) или принимали политические и руководящие принципы, которые запрещали или ограничивали использование этой теории. Чтобы быть эффективными, такие стратегии должны учитывать: основные компоненты проблемы «родительского отчуждения» и процессы, легитимизирующие эту проблему в определенных контекстах.
Хотя результаты исследования показали, что академические исследователи были проинструктированы об этом процессе легитимации и институционализации, роль изменения в политике защиты детей более неоднозначна. Хотя нет явной или неявной ссылки на термин «отчуждение родителей» в Законе о защите молодежи, ключевые информаторы утверждали, что этот вопрос был официально признан и узаконен через введение в законодательство термина «жестокое психологическое обращение».
Результаты исследования выявили тенденцию в документах и среди ключевых информаторов дистанцироваться от спорной теории Р.Гарднера ( 1985 г.., 1987 г., 1999 г.) и его работ, касающихся «синдрома родительского отчуждения», предлагая новые подходы и новые концепции. Это отражает более общую тенденцию в международной литературе, поскольку несколько авторов предложили «новые» способы понимания и оценки «отчуждение родителей» (Келли и Джонстон 2001 , Бейкер 2007 , Уокер и Шапиро 2010 г.). Тем не менее, результаты исследования показывают, что термины «синдром отчуждение родителей», «отчуждение родителей» и «отчуждающее поведение» часто используются как взаимозаменяемые, и что их оценка, как правило, опирается на аналогичные показатели. Профессионалы могут использовать и другие термины для обозначения ситуаций, которые они считают «отчуждением родителей».
Таким образом, «новые» подходы и концепции не привели к принципиальным изменениям в проблеме «родительского отчуждения». Фактически, это по-прежнему гендерная проблема, которая касается «высококонфликтных» судебных дел, которая уделяет особое внимание «отчуждающему поведению» со стороны женщин и отсутствию контактов отца и ребенка, а также ложным женским и детским обвинениям в насилии со стороны мужчин.
В целом результаты этих исследований показывают, что привлечение внимания к проблемам, связанных с работами Ричарда Гарднера о «синдроме родительского отчуждения», сопротивление включению в официальное использование термина «родительское отчуждение» в медицине и политика, запреты на его использование, не являются достаточными, чтобы исключить опору на «отчуждение родителей» в суде по семейным делам и защите детей на практике. В этом контексте профессионалы могут использовать разные термины для обозначения ситуаций в детско-родительских отношениях, которые они понимают как «отчуждение родителей» и делают то же самое в рекомендациях, что еще больше затрудняет документирование проблемы.
В связи с этим результаты исследования показывают, что переход к подобному подходу и акцент на «отчуждающем поведении» мог привести к увеличению числа женщин, воспринимаемых как «отчуждающие» родители даже без тщательной оценки семейной динамики.
Попытки прояснить, что такое «родительское отчуждение» и когда его следует или не следует употреблять, также может иметь ограниченное влияние на практику. Действительно, результаты исследования показали, что хотя в нескольких документах и ответах ключевых информаторов отмечалось, что «отчуждение родителей» не должно использоваться в ситуациях домашнего насилия, женщины, подвергшиеся насилию, по-прежнему рассматриваются как участвующие в «родительском отчуждении». Это отражает ограниченное понимание концепции семейного насилия, которое определяет его как исключающие другие проявления, кроме физического насилия и насилия после развода, и это согласуется с выводами других исследований в этой области (Lapierre and Côté 2016 , Zaccour 2017 ).
Таким образом, представляется необходимым бросить вызов основным компонентам «родительского отчуждения». включая двойные стандарты по отношению к отцам и матерям, идеи о том, что контакт отца и ребенка должен поддерживаться при любых обстоятельствах, и идеи о том, что ложные обвинения представляют собой широко распространенную проблему. Профессионалы в суде по семейным делам и службы защиты детей также нуждаются в дополнительном обучении по вопросам домашнего насилия и принудительного контроля, чтобы лучше понять сложную динамику власти и контроля и различие между домашним насилием и «высоким уровнем конфликта».
Заключение
В целом, результаты исследования показывают, что «отчуждение родителей» в настоящее время является узаконенной и институционализированной проблемой в Квебеке, влияющей на практику судов по семейным делам и служб защиты детей. несмотря на то, что процессы институционализации и легитимации могут отличаться в зависимости от юрисдикции, представляется важным понимание того, как проблема отчуждения действует как на локальном, так и на глобальном уровнях для борьбы с гендерными отношениями власти и доминирования.
Примечание
Это исследование финансировалось Канадским советом по социальным и гуманитарным исследованиям по программе Insight Grant (2016–2021 гг.).
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
Azzopardi, C., 2015. The Discursive Construction of Gendered Attributions of Blame for Child Sexual Abuse: A Feminist Critical Discourse Analysis of Maternal Failure to Protect in Child Welfare Policy and Practice. Thesis (PhD). University of Toronto.
Baker, A.J.L., ed., 2007. Adult children of parental alienation syndrome: breaking the ties that bind. New York: Norton and Company.
Bala, N., Hunt, S., and Mccarney, C.M., 2010. Parental alienation: Canadian court cases 1989–2008. (Special Issue on Alienated Children in Divorce and Separation: emerging Approaches for Families and Courts). Family court review, 48 (1), 164–179.
Barnett, A., 2020. A genealogy of hostility: parental alienation in England and Wales. Journal of Social Welfare And Family Law, 42 (1), this issue.
Casas Vila, G., 2020. Parental alienation syndrome in Spain: opposed by the government but accepted in the courts. Journal of Social Welfare and Family Law, 42 (1), this issue.
Doughty, J., Maxwell, N., and Slater, S., 2020. Professional responses to ‘parental alienation’: research-informed practice. Journal of Social Welfare And Family Law, 42 (1), this issue.
Fairclough, N., 1995. Critical discourse analysis: the critical study of language. London: Longman.
Fairclough, N., ed., 2010. Critical discourse analysis the critical study of language. New York, London: Longman.
Faller, K.C., 1998. The parental alienation syndrome: what is it and what data support it? Child
maltreatment, 3 (2), 100–115.
Feresin, M., 2020. Parental alienation (syndrome) in child custody cases: survivors’ experiences and the logic of psycho-social and legal services in Italy. Journal of Social Welfare And Family Law, 42 (1), this issue.
Gardner, R.A., 1985. Recent trends in divorce and custody litigation. The Academy Forum, 29 (2), 3–7.
Gardner, R.A., 1987. The parental alienation syndrome and the differentiation between fabricated and genuine child sex abuse. Cresskill, New Jersey: Creative Therapeutics.
Gardner, R.A., 1999. Differentiating between parental alienation syndrome and bona fide abuse-neglect. The American journal of family therapy, 27 (2), 97–107.
Gardner, R.A., 2002. Parental alienation syndrome vs. parental alienation: which diagnosis should evaluators use in child-custody disputes? The American journal of family therapy, 30 (2), 93–115.
Harris, B., 2014. Assessing and responding to parental alienation cases: does gender matter in Canadian court decisions? Thesis (MA). University of Western Ontario.
Kelly, J.B. and Johnston, J.R., 2001. The alienated child: a reformulation of parental alienation syndrome. Family court review, 39 (3), 249–266.
Lapierre, S. and Côté, I., 2016. Abused women and the threat of parental alienation: shelter workers’ perspectives. Children and youth services review, 65, 120–126.
Lazar, M.M., 2005. Feminist critical discourse analysis: gender, power and ideology in discourse. New York: Palgrave Macmillan.
Meier, J., 2009. A historical perspective on parental alienation syndrome and parental alienation. .Journal of Child Custody, 6 (3-4), 232–257.
Meier, J.S., 2020. U.S. child custody outcomes in cases involving parental alienation and abuse allegations: what do the data show? Journal of Social Welfare And Family Law, 42 (1), this issue.
Neilson, L., 2018. Parental alienation empirical analysis: child best interests or parental rights? Fredericton: Muriel McQueen Fergusson Centre for Family Violence Research and Vancouver. The FREDA Centre for Research on Violence Against Women and Children. Vancouver.
Rand, D.C., 2010. Parental alienation critics and the politics of science. The American journal of family therapy, 39 (1), 48–71.
Rathus, Z., 2020. A history of the use of the concept of parental alienation in the Australian family law system: contradictions, collisions and their consequences. Journal of Social Welfare And Family Law, 42 (1), this issue.
Walker, L.E. and Shapiro, D.L., 2010. Parental alienation disorder: why label children with a mental diagnosis? Journal of child custody, 7 (4), 266–286.
Zaccour, S., 2017. Parental Alienation in Quebec custody litigation. Thesis (LLM). University of Toronto.
СТАТЬИ ПО ТЕМЕ
АДВОКАТ ФРАНЧЕСКА ВИЛИ. ОТЧУЖДЕНИЕ РОДИТЕЛЕЙ В ВЕЛИКОБРИТАНИИ – ГДЕ МЫ СЕЙЧАС?
РОДИТЕЛЬСКОЕ ОТЧУЖДЕНИЕ В СУДЕБНОЙ СИСТЕМЕ ИТАЛИИ В 2020 ГОДУ
ИТАЛЬЯНСКИЕ ПСИХОТЕРАПЕВТЫ: ОТКАЗ В НАУЧНОСТИ КОНЦЕПЦИИ PAS СО СТОРОНЫ ВОЗ НЕ ИЗБАВЛЯЕТ ОТ ПРОБЛЕМЫ
ОТЧУЖДЕНИЕ РОДИТЕЛЕЙ - ОСТРЫЙ ВОПРОС СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА В РУМЫНИИ
ДОКТОР ДЕМОСФЕН ЛОРАНДОС. ОТЧУЖДЕНИЕ РОДИТЕЛЕЙ В СУДАХ США 1985-2018