Несбывшиеся идеи
У Мэрилин Монро – настоящей Монро – была мечта: сыграть Грушеньку в «Братьях Карамазовых». Манящий и притягательный образ ей воплотить не удалось, и именно это роднит актрису с фильмом «Блондинка». Которому вполне можно присвоить подзаголовок «Несбывшиеся идеи».
Одна «мать» за другой предают маленькую Норму Джин, и та, пытаясь убежать от боли, что ей уже причинили женщины, пытается найти мужчину. Очевидно, что Норма так и застыла в предпубертатном периоде, поэтому ищет она не мужа, не партнера, а отца. Комплекс Электры – благодатная почва для биографии, особенно такой знаковой фигуры, как Мэрилин Монро. К сожалению, создателям изменило чувство меры: то, что нужно было накинуть флёром на историю или пустить фоном исподтишка, давая аудитории возможность самой сделать выводы, они швырнули зрителю в лицо. Даже буквально ткнули носом – как несмышленых котят – смотрите, фигура отца, а вообще она ищет отца, понимаете, отца, отец, отец, отец. Вышло довольно утомительно, и когда в очередной раз очередному мужчине Норма говорит "папочка", хочется устало вздохнуть и сказать – да поняли мы всё, спасибо.
Ещё хочется похвалить работу оператора – очень хочется, а, к сожалению, не получается. Идея смены плёнки хоть и не нова, но все ещё актуальна. Первые же переходы – от жаркого, тревожного костра к безопасному спокойному цвету, а от него к черно-белой разрушающей действительности – выглядят многообещающе. Но спустя тягучие полчаса постоянные скачки, нарушающие свою же собственную концепцию, отбивают всё желание понимать, что ими хотели сказать создатели. В какой-то момент даже закрадывается мысль, что съёмка на разные пленки и вовсе велась хаотично.
Спасение фильма – Ана де Армас. Абсолютно не похожая ни на Норму Джин, ни на Мэрилин внешне, Армас словно силой мысли перестраивает под кожей лица костную структуру, а под туго натянутой юбкой – суставы бёдер, чтобы стать Монро в лучшей традиции Станиславского. Недаром её представление как Мэрилин предваряет сцена занятий в театральной студии. Студия становится двойным мостиком между Нормой и Мэрилин – первая не просто переодевается в секс-бомбу, она буквально и диссоциативно становится ею, и, что логично, театральный круг актёров (он же круг света) превращается в групповую терапию. При этом Армас удалось не просто воплотить обеих женщин, но и показать, что они на самом-то деле делили одно тело и один разум.
Тем не менее даже талант кубинской актрисы не может спасти фильм, который вышел откровенно затянутым. Подозреваю, что эта затянутость, помноженная на тягучий саундтрек, могла бы стать отличным стилистическим приёмом. Но это если бы её применяли дозированно. Например, знаменитая сцена из «Зуда седьмого года» с развевающейся юбкой в «Блондинке» реализована очень неплохо. Бóльшую её часть тебе словно зуб тянут – но так и должно быть. Мы смотрим на героиню глазами её мужа Джо Ди Маджо (Бобби Каннавале), которому объективация жены стояла поперек горла. По воспоминаниям современников, Ди Маджо молча вынес все сорок долгих дублей, в течение которых Мэрилин светила трусиками на всю Пятьдесят вторую улицу. А потом сразу подал на развод.
Так вот – как раз тут затянутость вполне уместна. Вместе с Ди Маджо мы должны были мучительно хотеть перемотать на следующую сцену. Но фильм оказался настолько унылым, что перемотать хочется сразу на титры.
Символический ящик комода как детская колыбель; аборт словно глазами Тинто Брасса; говорящий эмбрион – все эти находки могли бы поставить «Блондинку» в ряд с «Малхолланд Драйв». Восприятию помешала реализация, похожая на маникюр топором. Жаль.
Втянуться в происходящее без головной боли удается только в последние полчаса (из почти трёх часов экранного времени). И то непонятно: то ли к концу жизни Монро события происходят поживее, то ли монтажёр сам устал тянуть резину, то ли обратный отсчет времени вселяет надежду на скорое освобождение.