День 25. 🌊 Дрифтвуд
Бризвиль, дом смотрителя маяка, 25 июля
К сожалению, поход в гости к смотрителю маяка откладывался. Я видела, что тётя Эля волнуется. Это не просто визит вежливости. Это слишком важная и эмоциональная для неё встреча с собственным прошлым. Она 20 лет не видела своего первого учителя. Волновалась, откладывала, искала повод.
Сегодня нашёлся идеальный и безопасный повод для этой встречи. Тётя где-то вычитала, что старый смотритель любит мастерить из дрифтвуда — дерева, которое море долго качало в своих волнах, а потом отполированное выбрасывало на берег. И иногда показывает свою коллекцию гостям. Она идёт не просто «в гости», а с конкретной целью, что снимает часть неловкости. Тётя Эля трижды перевязывала бант на баночке с бабушкиным вареньем, прежде чем мы вышли из дома.
Старик встретил нас на пороге своего домика, затенённом виноградными листьями. В его морщинах застряли солнечные блики, а в глазах — вся соль Бризвиля. Тётя Эля протянула ему варенье, и они на секунду замерли, глядя друг на друга, — и в этой тишине уместилось целых двадцать лет.
— Заходите, — сказал он просто, будто вчера ещё видел тётю за мольбертом.
Их молчание за чаем было особым — не неловким, а наполненным, как ракушка, в которую море нашептало все свои песни. Пока они обменивались этим безмолвным языком, я изучала дом. Он был похож на музей морских находок.
На полках — флот деревянных существ.
На подоконнике — город из выброшенных волнами сокровищ.
А на столе — инструменты, похожие на хирургические, будто он не режет дерево, а освобождает то, что море уже начало лепить.
— Нравится? — спросил он. — Море — лучший скульптор. Я лишь немного помогаю.
— Выбирай, — он разложил передо мной куски дрифтвуда. Каждый — с историей в изгибах. — Дерево помнит.
Я взяла тот, что напоминал мне скалу из Скалистой бухты.
— Каждому нужен свой маяк, девочка. Особенно тем, кто сам пытается светить другим. Попробуй.
Я села за его рабочий стол у окна, с видом на бескрайнее море. Передо мной была целая россыпь маленьких ракушек, а также краски и клей. Последние я решила отложить в сторону. Вместо краски использовать растёртые в порошок ракушки. Вместо клея — смолу, которая пахла вековыми соснами. Смотрела на настоящий маяк за окном и решила сделать такой же.
Смотритель рассказывал истории, и его слова были похожи на морской ветер, который приносит истории с далёких берегов. Мой инструмент скользил по древесине, повторяя линии, которые наметило море.
Он говорил: «Вот эта коряга проплыла от норвежских фьордов...», — я услышала про дальние путешествия, вспомнила сияние моего морского фонарика и покрасила дерево в белый.
Старик продолжал: «А эту я нашёл в день, когда твоя тётя впервые нарисовала маяк...», — я услышала про первый рисунок, вспомнила алые маки из её сада и нарисовала красные полосы.
Я вплетала его голос в свои воспоминания, и они становились одним целым. Вспомнила улыбку Каменного Стража и попыталась передать её в изгибе коряги. На самую вершину, вместо лампочки, приклеила крошечную перламутровую ракушку, которая ловила и отражала свет.
— Хороший маяк, — сказал старик, подойдя ко мне. — Крепкий. А что его поддерживает? Какой у него фундамент?
Я посмотрела на свою поделку, на море за окном, на тётю, которая с улыбкой смотрела на нас, и ответила, не задумываясь:
— Теперь он твой. Помни: маяк — не для того, чтобы стоять на полке.
Он подошёл к окну, где Мика качалась на ветке, как маятник. Она заглянула в комнату, увидела мой маленький маяк и издала тихий, одобрительный клёкот.
— Его свет — это вопросы, которые ты задаёшь миру. А ответы приходят с приливами.
Теперь маяк стоит на моём столе, рядом с большой ракушкой. Его основание — шершавое, как ладонь рыбака. Средняя часть — гладкая, будто отполированная детскими ладонями. А на вершине — перламутровый огонь, в котором отражается закат.
Не просто сувенир. Он — это я. Моё сияние, которому я дала форму.
В дневнике нарисовала маленький, полосатый маяк из дерева, на вершине которого сияет ракушка. В облачке над Микой записала то, что сказал мне сегодня старый смотритель: «Свети, даже если кажется, что берег пуст. Кто-то всегда смотрит с моря».
P.S. Обнаружила, что маяк пульсирует в ладонях, как второе сердце. Теперь я знаю — настоящий свет всегда живёт в такт с тем, кто его несёт.