День 31. 🕊️ Душа Бризвиля
Мы стояли с тётей Элей у стойки регистрации. Она поправила мне воротник, как перед первым сентября, а потом крепко обняла. Она пахла красками и смолой.
— Твоя книга почти дописана, — сказала она с тёплой грустью.
— Это только первая глава, — улыбнулась я.
— Не забывай, — она сунула мне в ладонь крошечную жестяную коробочку, — синева нашего моря называется «бризвильский ультрамарин». Когда затоскуешь — мазни где-нибудь.
Приоткрыла крышечку. Краска сверкнула, как вода в бухте в полдень.
Спрятала её подарок в рюкзак, рядом с почти дописанным дневником. Осталась всего одна, последняя страница.
В зале ожидания было шумно и суетливо, я почти ничего не замечала. Сидела в кресле у огромного окна с видом на лётное поле. Пока громкоговоритель молчал, я открыла дневник на последней странице. Пустое пространство смотрело на меня вопросительно.
Что написать на ней? «Прощай, Бризвиль»? Слишком грустно. «Спасибо за всё»? Слишком просто.
И я поняла. На последней странице должен быть не итог, а рецепт. Чтобы я, или кто-то другой, мог попробовать приготовить это лето снова, когда станет холодно и серо.
• Основа: 30 солнечных дней, можно собрать в любом июле.
• Добавьте по вкусу:
◦для глубины — гул одной штормовой волны;
◦для цвета — горсть радужных брызг от ловца солнца;
◦для голоса — низкий гудящий зов ракушки-оракула.
• Аккуратно вмешайте:
◦тишину, в которой можно услышать музыку заката;
◦смелость, чтобы заглянуть под воду и увидеть там спящего Стража;
◦доверие, чтобы сыграть с морем в его игру и поплыть с дельфинами;
◦скрип двери в тётину мастерскую.
• Специи:
◦щепотка запаха свежескошенной травы у маяка;
◦капля солёного ветра с палубы «Духа Бризвиля».
• Выпекать при температуре морского бриза до появления:
◦веснушек на носу;
◦солёных корочек на волосах;
◦тёплого чувства под левой реберной дугой.
• Подавать с:
◦песочным печеньем в форме чаек;
◦мятным чаем в авторских кружках от тёти Эли;
◦недописанными историями для следующего лета.
• Что получится:
◦чувство, что ты — часть чего-то большего. И что у тебя внутри — свой собственный, тихий маяк.
Между страниц, как самую главную закладку, бережно положила белое перо, которое осталось у меня в руках после прощания с Микой. Закрыла дневник. Всё. Глава дописана. История — продолжается.
Самолёт, серебряная капсула времени, готовый перенести меня из июля в август, вздрагивал, готовясь к разбегу. За стеклом, по зелёной траве аэродрома, пробежала чайка — не наша, однако кричала она так же задиристо. Я прижала ладонь к иллюминатору.
Потом мы оторвались от земли, и Бризвиль остался внизу — живой, настоящий, ждущий. Как незакрытая книга на тётином столе.
P.S. В кармане джинсов нашла забытое рыболовное грузило. Теперь оно лежит на школьном учебнике, чтобы тянуть обратно к морю.