Пять миль или 8 километров

Новость от 05.08. - дата совпадает с событием по цифрам: 5 миль или 8 км - расстояние, на которое этим летом сместился исток Темзы. Темза (the Thames) - самая известная река Великобритании длиной более 300 км (длиннее в Великобритании только Северн - 354 км). Англичане не пользуются местоимениями мужского или женского рода, если не говорят о человеке старше младенческого возраста (в английском языке слово baby заменяется местоимением it - аналогом можно привести слово "дитятко" - в русском это тоже слово среднего рода). Исключения для этого правила касаются особо значимых национальных понятий, среди них корабли и лодки (их могут заменять местоимением she), и река Темза. Как в русском языке в народном эпосе уважительно говорят "матушка Волга", так в английском Темза называется "батюшкой" - эта река считается словом мужского рода.

Новости о погоде из СМИ Великобритании: жара этого года иссушила верховье Темзы.
Source of Thames moves five miles as riverbed dries up
Neil Johnston
Friday August 05 2022, 12.01am BST, The Times
Head of the Thames is now more than 5 miles downstream as forecasters warn of further high temperatures to come
Верховье Темзы сейчас находится более чем в 5 милях ниже по течению, а синоптики предупреждают о грядущих дальнейших высоких температурах

The source of the Thames - как лирику мне хочется назвать начало реки её истоком, специалисты по рекам пользуются терминами "верховье реки", "источник", "исток":

"верховье реки или ручья-это самое удаленное место в этой реке или ручье от ее устья или ниже по течению впадения в другую реку, если измерять вдоль течения реки. Он также известен как источник реки", "истоком может быть родник, озеро, болото, ледник в горах; устье – место впадения реки в море, озеро или другую реку. Понижение в рельефе, тянущееся от истока до устья рек – речная долина. Углубление, в котором течет река постоянно, – русло. Пойма – плоское, затопляемое во время половодья дно речной долины".

P.S. А вот нечитанное ранее от Бродского воспоминание (1974 год, Бродский о Темзе в Челси: https://rustih.ru/iosif-brodskij-temza-v-chelsi/) - впервые увидела, не попадались мне эти стихи, полагаю, что в них изящно упакован рычащий стон тоски по дождливому городу, из которого он в 1972 году уехал на должность «приглашённого поэта» (poet-in-residence) в США, сейчас, наверное, так стонет Темза по дождю:

https://rustih.ru/iosif-brodskij-temza-v-chelsi/

Иосиф Бродский Темза в Челси

I Ноябрь. Светило, поднявшееся натощак,
замирает на банке соды в стекле аптеки.
Ветер находит преграду во всех вещах:
в трубах, в деревьях, в движущемся человеке.
Чайки бдят на оградах, что-то клюют жиды;
неколесный транспорт ползет по Темзе,
как по серой дороге, извивающейся без нужды.
Томас Мор взирает на правый берег с тем же
вожделением, что прежде, и напрягает мозг.
Тусклый взгляд из себя прочней, чем железный мост
принца Альберта; и, говоря по чести,
это лучший способ покинуть Челси.

II Бесконечная улица, делая резкий крюк,
выбегает к реке, кончаясь железной стрелкой.
Тело сыплет шаги на землю из мятых брюк,
и деревья стоят, словно в очереди за мелкой
осетриной волн; это все, на что
Темза способна по части рыбы.
Местный дождь затмевает трубу Агриппы.
Человек, способный взглянуть на сто
лет вперед, узреет побуревший портик,
который вывеска ‘бар’ не портит,
вереницу барж, ансамбль водосточных флейт,
автобус у галереи Тэйт.

III Город Лондон прекрасен, особенно в дождь. Ни жесть
для него не преграда, ни кепка или корона.
Лишь у тех, кто зонты производит, есть
в этом климате шансы захвата трона.
Серым днем, когда вашей спины настичь
даже тень не в силах и на исходе деньги,
в городе, где, как ни темней кирпич,
молоко будет вечно белеть на сырой ступеньке,
можно, глядя в газету, столкнуться со
статьей о прохожем, попавшим под колесо;
и только найдя абзац о том, как скорбит родня,
с облегченьем подумать: это не про меня.

IV Эти слова мне диктовала не
любовь и не Муза, но потерявший скорость
звука пытливый, бесцветный голос;
я отвечал, лежа лицом к стене.
‘Как ты жил в эти годы? ’ — ‘Как буква ‘г’ в ‘ого’.
‘Опиши свои чувства’. — ‘Смущался дороговизне’.
‘Что ты любишь на свете сильнее всего? ’ —
‘Реки и улицы — длинные вещи жизни’.
‘Вспоминаешь о прошлом? ’ — ‘Помню, была зима.
Я катался на санках, меня продуло’.
‘Ты боишься смерти? ’ — ‘Нет, это та же тьма;
но, привыкнув к ней, не различишь в ней стула’.

V Воздух живет той жизнью, которой нам не дано
уразуметь — живет своей голубою,
ветреной жизнью, начинаясь над головою
и нигде не кончаясь. Взглянув в окно,
видишь шпили и трубы, кровлю, ее свинец;
это — начало большого сырого мира,
где мостовая, которая нас вскормила,
собой представляет его конец
преждевременный… Брезжит рассвет, проезжает почта.
Больше не во что верить, опричь того, что
покуда есть правый берег у Темзы, есть
левый берег у Темзы. Это — благая весть.

VI Город Лондон прекрасен, в нем всюду идут часы.
Сердце может только отстать от Большого Бена.
Темза катится к морю, разбухшая, точно вена,
и буксиры в Челси дерут басы.
Город Лондон прекрасен. Если не ввысь, то вширь
он раскинулся вниз по реке как нельзя безбрежней.
И когда в нем спишь, номера телефонов прежней
и бегущей жизни, слившись, дают цифирь
астрономической масти. И палец, вращая диск
зимней луны, обретает бесцветный писк
‘занято’; и этот звук во много
раз неизбежней, чем голос Бога.